24 февраля 1923. «Уста к устам – как рана к ране…» Уста к устам – как рана к ране — Мы задыхаемся в любви. Душа, как зверь в слепом капкане, Всё бьётся – глупая-в крови. Мы только знаем: будет! будет! Но мы не верим в то, что есть. Кто сердце тёмное разбудит? Кто принесёт благую весть? И только ангел ночью звёздной. Когда поёт: «Христос Воскрес!», Над нашей опалённой бездной Подъемлет пурпуры завес. 7 января 1923. «Жадных поцелуев я боюсь, дитя…» Жадных поцелуев я боюсь, дитя — Страшно страстью знойною опалять уста, Бог стрелу готовит, своевольно мстя За неволю тайную тайного креста. Не касайся нежно старика рукой, В сердце пламя тёмное-то земной огонь. А душа распята крестного тоской. Я молю, чудесная, сердца мне не тронь. Июдь 1923. «Прощай, мой холм, полуденный и яркий…» Прощай, мой холм, полуденный и яркий. Гостеприимной Гаспры милый дом… Здесь нежный хмель, глицинии, татарки И блещущий на солнце водоём. Отторгнуты от шума и заботы. От суеты, науки и трудов — Забыли мы чичеринские ноты И предсказания большевиков. Как сон-политика и наши споры О партиях, цензуре и правах… Мы подымались с посохом на горы, И муэдзин нам пел – «Аллах! Аллах!» Прощай же юг, бездумный, томный, страстный. Спеши на север, северный поэт: Сны южные и лунные опасны — B них прелесть есть, но мудрости в них нет. Июль 1923. «Не утаю: земных пристрастий…» Не утаю: земных пристрастий И я не чужд, мой милый друг: Так сладострастия недуг Преодолеть не в нашей власти. Любил и я тосканских вин Благоухание и нежность, Лагун зелёных безмятежность И сон полуденных долин. Любил устами поцелуйно Ласкать пленительный цветок. Когда горячей крови ток Тревожит сердце страстью буйной. Но есть иной и странный свет Неизъяснимых наслаждений. Когда в сиянье откровений Мы шепчем верности обет, — Когда Фавор нас озаряет Лучами дивными Христа, И вечной жизни красота Нас, смертных, вдруг преображает. Осень. 1923. Гаспра.
«Поэта сердце влажно, как стихия…» Поэта сердце влажно, как стихия Здесь на земле рождённых Небом вод. В нём вечен волн волшебный хоровод — Вопль радости иль жалобы глухие. Немолчно в нём звучат струи живые — Сам океан в ином, как бог, поёт, — В ином поток крушит суровый лёд; В ином вздыбилась водопада выя. А ты, поэт, и прост, и величав. Так озеро в таинственной долине Незыблемо от века и доныне. Поэт взыскательный! Ты мудр и прав. Любезен мне твой безмятежный нрав: Слышней грозы безмолвие пустыни. 22 июля 1924. ТРЕТИЙ ЗАВЕТ Как опытный бретёр владеет шпагой, Так диалектикой владеешь ты, — Ты строишь прочные, как сталь, мосты Над бездною-с великою отвагой. Патриотическим иль красным флагом Отмечены дороги красоты, — Под знаком белизны иль черноты: В руках художника всё станет благом. Антиномический прекрасен ум, — Великолепны золотые сети Готических средневековых дум. Но слышишь ли, поэт, великий шум? То-крылья ангелов, – и мы, как дети, Поём зарю иных тысячелетий. Август. Москва. «Ещё скрежещет змий железный…» Ещё скрежещет змий железный. Сверкая зыбью чешуи; Ещё висят над чёрной бездной, Россия, паруса твои; Ещё невидим кормчий тёмный Б тумане одичалых вод, — И наш корабль, как зверь огромный. По воле демонов плывёт. А ты, мой спутник корабельный, Не унываешь, не скорбишь, — И даже в мраке путь бесцельный — Я верю – ты благословишь. Душа крылатая, как птица, Летит бестрепетно в лазурь. Ей благовест пасхальный снится И тишина за буйством бурь. 23 ноября 1924. ЭЛЕГИЯ Когда в ночной тиши приходит демон злой В мою таинственную келью И шепчет дерзостно, нарушив мой покой. Призывы к грешному веселью; Когда с небрежностью восторженную страсть Он предлагает мне лукаво, И лживо говорит, что надо тайно пасть. Дабы вернуться к жизни правой; Когда под маскою блестящей суеты Скрывая мир уныло дикий. Он навевает мне неверные мечты О жизни лёгкой и двуликой: Я вспоминаю дом, поля и тихий сад. Где Ты являлась мне порою, — И вновь сияет мне призывно нежный взгляд Путеводящею звездою. И верю снова я, что путь один – любовь, И светел он, хотя и зыбок; И прелесть тайная мне снится вновь и вновь Твоих загадочных улыбок. |
