Потом они помирились, стали вместе гулять по саду. Гульбашре понравилось, что ее любимый бродит среди цветов и сам похож на цветок. И она запела:
Не гуляй по саду, любимый:
Цветы стыдятся и прячутся в листьях.
Потом Талиб-джан вышел из кустов, он сорвал желтый бессмертник и подал его Гульбашре. Она спела ему:
И сама я пожелтела от горя,
И мой любимый дарит мне желтые цветы.
Потом они пошли и сели под ивой. Они нарвали роз и цветов джидды *. Талиб-джана стало клонить в сон, он опустил голову, а Гульбашра ему запела песню:
Благоухает вокруг розами и цветами джидды.
А ты спишь в тени под ивой на коленях у девушки.
Тогда Талиб-джан поднял голову и сказал ей:
– К чему ты пропела эту пара? Она здесь неуместна. Ведь мы с тобой мусульмане и к тому же пуштуны! Не ты ли мне говорила: «Терпи, терпи. Бог сделает так, что ты получишь меня в законном браке».
Тут Талиб-джан рассердился и ударил ее розой по груди.
Она запела ему:
Ты ударил меня розой!
Ты ранил мое сердце, и я умру. Ты
ударил меня розой!
Я – раба твоей руки, меня увидели соперницы.
Если чернокожий обладает честью, он хорош,
Пусть даже он дворник.
Но мне не нужен друг царевич,
Если у него нет чести.
То есть смысл ее слов был таков: «Молодец, что хранишь свою честь!»
Тут садовник из другого конца сада услышал их голоса и песни. Он тотчас бросился туда из страха перед падишахом: «Это что такое? Что делает этот человек рядом с дочерью падишаха в саду под ивой? И служанки не слышно». Когда он подбежал, то он в гневе, напустился на Талиб-джана, закричал на него:
– Зачем ты сюда пришел, что здесь делаешь? Убирайся прочь поживее, а не то свяжу тебе сейчас руки за спиной и отведу к падишаху!
Гульбашра растерялась, не знает, что придумать. Она сказала садовнику:
– Это мой родственник, он пришел с моего разрешения. Не трогай его, он сам сейчас уйдет. Но садовник твердил:
– Нет, убирайся! Сейчас я тебя отделаю! Талиб-джан очень огорчился и обиделся. Он сказал:
– Почему нас позорят? Лучше мне уйти отсюда.
Талиб поднялся, вышел из сада и ушел. Гульбашра очень рассердилась и обратилась к садовнику:
Если сад доверяют вороне,
То соловей жалобно поет и улетает из сада.
Попугай хочет насладиться цветами,
А ты, садовник, заставляешь его плакать.
И затем Гульбашра со служанкой тут же вышли из сада, и она запела вслед Талибу:
Ради бога, повернись, подожди! Куда ты
идешь, чем я тебя обидела? Потом где я
найду тебя? Где ты будешь?
Но он не откликнулся. Тогда служанка сказала Гульбашре:
– Что ты, биби! Зачем тебе этот неприглядный сумасшедший Талиб? Как ты могла влюбиться в талиба?
Та ей ответила:
Он настоящий цветок, он – роза. Если бы я
хотела нюхать шиповник, Его полно в садах.
И снова Гульбашра крикнула вслед Талиб-джану:
– Постой! Подумай, если тебя не станет, какой будет моя жизнь!
Талиб-джан сказал:
– Нет, я уйду, навсегда покину этот край. Наша тайна вышла наружу. Теперь надежда на бога. Если я добьюсь тебя когда-нибудь в законном браке – хорошо. А если нет, будем оба переносить эту разлуку и все горести!
Короче говоря, Талиб-джан поспешил прочь от нее. Сердце ее наполнилось гневом:
– Ты бежишь из-за такого пустяка. Я обращаюсь к тебе с песней, а ты даже не отзываешься. Нет, видно я сама виновата.
И она опять обратилась к нему:
Возьмите сковородку, вымажьте мне лицо сажей. Я, дочь
падишаха, влюбилась в талиба.
Когда услыхал эти слова Талиб-джан, то сказал ей:
– Ну, теперь прощай! Сначала я еще колебался, сказать или нет, куда я иду. А теперь, бог знает, увидишь ли ты меня еще! Я, по-твоему, и не человек вовсе! Словно талиб не такой же, как все, раб божий! Нет, нет! Не может быть дружбы между шахом и факиром.
Сколько ни просила его Гульбашра, как ни уговаривала:
– Если ты сейчас талиб, то ведь. я-то считала тебя сыном падишаха. Ради бога, скажи, где ты будешь? – мулла Аббас отвечал:
– У меня нет дома. Каждая мечеть, в которой я преклоню голову, будет мне домом.
Что долго рассказывать! История идет своим чередом. Талиб-джан ушел – и следа от него не осталось. А Гульбашра со служанкой в слезах и горе вернулась домой. На лице Гульбашры разлука оставила свои следы. Побледнела она, губы пересохли. Поднялась в свою комнату, глядит в окно, а вдруг увидит где-нибудь Талиб-джана? Где Талиб-джан? Вдруг сердце у нее закипело и хотела она его проклясть, но удержалась и сказала:
– Ведь и молитвы, и проклятия раненого сердца доходят до бога.
И она запела:
Я стерплю, не буду слать проклятья,
Терпение – кедр;
Не дай бог, чтобы мой любимый умер молодым!
Тут она упала без памяти на постель – сердце ее обливалось кровью из-за разлуки. Пришла ее мать и спрашивает:
– Что с тобой, дитя? Ты здорова? Что приключилось? Господи помилуй, да буду я жертвой за тебя! Подними головку! Почему ты стала словно мертвая? Ты совсем побледнела. Боже, сохрани от дурного глаза! Скажи, в чем дело? Пусть твои беды перейдут ко мне! Говори же, что случилось?
Гульбашра ответила ей так:
Мой покой и сон и радость –
Все унес мой сладкий возлюбленный.
Любимый сжег меня таким пламенем,
Что нет у него дыма и никто не чувствует его жара.
Разлука сожгла меня, горе превратило в пепел,
И ветер влечет меня куда хочет.
Сердце мое полно черной крови:
Если пополощу горло, то всю страну залью кровью.
Если заглянешь в мое сердце,
Увидишь в нем море крови.
Разлука была стальной кинжал,
Он вонзился в мое сердце, и я захлебываюсь кровью.
Мать стала ее успокаивать:
– Нe лишайся рассудка, не кричи! Если узнает отец, убьет тебя.
А она ответила матери:
Люди скажут – «Она безумная».
Не безумная я, разлука с любимым свела меня с ума.
Мать ее опять утешает:
– Не кричи только, бог любит тишину, бог все устроит. Вышла мать от нее, позвала к себе служанку и сказала:
– Говори, в чем дело? Ты ведь все знаешь. Служанка отвечает:
– Всего я не знаю. Известно мне только, что мы пошли в сад и пришел туда один человек. Она отперла ему калитку. Пришел садовник, начал ругать этого человека и выгнал его из сада. Она опечалилась и вышла за ним следом. Она кричала ему вслед: «Эй, человек, скажи, где ты будешь?» А тот тоже обиделся и ушел. Он сказал неизвестно, мол, где я буду. И вот она побледнела и слегла.
