Из глубины школьных воспоминаний Артема вытащил подступивший холод. Можно сказать, разбудил стук собственных зубов. Он и не заметил, как стало совсем темно. Запустил двигатель, чтобы согреться.
Купленные на Садовом базы данных выдали нужный адрес. «По вечерним пробкам часа полтора», – подумал Артем. Разумного решения еще не было, но эмоции заставили ввести адрес в навигатор и нажать старт маршрута.
– До пункта назначения двадцать два километра, – проговорил женский голос.
Знакомство с Катей Ярославцевой произошло после школы. Им было по двадцать. Уже не в первый раз они с Андреем подрабатывали летом инструкторами на турбазе «Телецкое озеро» в Горном Алтае. Поехали не ради заработка – просто за горной романтикой. В группе из двадцати пяти человек трое были из Москвы. В их числе семнадцатилетняя Катя Ярославцева. Милая девушка с легкой картавинкой, придающей букве «р» в ее исполнении особое очарование. Берестага сразу осознал, что и он, и его лучший друг пытаются обратить на себя ее внимание. Только Артем старался произвести впечатление интеллектом, а его друг – знанием человеческой натуры. И психология снова выиграла.
Правильные слова, к месту проявленная забота, остроумие сделали свое дело, и Катя была пленена обаянием Андрея. А карпасовская гитара у костра поставила шах и мат. Звучали знакомые песни. Туристы подпевали там, где знали, и отзывались смехом там, где было смешно. Сидели допоздна, а когда начали расходиться по палаткам, Ромашка согласилась взять в руки гитару. Под яркой синевой романтичной полнолунной ночи у тлеющего костра Андрей показывал ей аккорды и помогал прижимать тонкими пальцами тугие струны. Эту идиллию ничто не могло бы разрушить. Почти ничто.
Понимая, что одержал легкую победу над менее опытным соперником, беспечный Карпасов решил сгладить появляющиеся неровности в отношениях:
– Торжественно передаю тебе бесценное наследство: пять офигенных красавиц! Больше в недельное расписание все равно не помещается. – Он преувеличенно гордо выудил из своего сотового телефона сим-карту и вручил ее обескураженному Берестаге. – Новая жизнь – новый телефонный номер!
Дальше все было как в тумане. В течение всего похода и шести бесконечных дней после него Берестага не мог больше думать ни о чем. Он срывался и делал глупости. Пьяный разнес цветочную лавку. На свадьбе одноклассницы разбил физиономию жениху. Перевернул стол в каком-то кафе. В итоге за неделю трижды ночевал в «обезьяннике».
Карпасов с Ромашкой мило ворковали, и Артему оставалось только согласиться на роль доброго друга. Он должен был пожертвовать собой или… Он выбрал «или».
Поскольку справиться с нервами алкоголь не помог, Берестага попробовал дурь. И на пике безрассудства записал на автоответчик, привязанный к подаренной сим-карте, «послание всем красавицам Карпасова». С именем и номером телефона «победительницы конкурса». Когда Артем пришел в себя, исправить что-либо было уже невозможно.
Глава 6. Раздвоение
В то время как атакованный прошлым Артем Берестага штурмовал московские пробки, в одном из просторных коттеджей Барвихи на Рублево-Успенском шоссе рослые парни в камуфляже били молодую женщину. Крепкие армейские ботинки вышибали обморочные стоны. Кричать женщина не могла – рот был заклеен скотчем. Когда она в очередной раз потеряла сознание, ее привели в чувство холодной водой из кастрюли.
– Все поняла? – грубо ударив ее по окровавленному лицу, спросил жилистый здоровяк с выпирающими скулами и черными густыми бровями.
Превозмогая начавшиеся судороги, женщина кивнула.
– Вот и отлично. Лежи тихо. Позвонишь ментам – убьем.
Три наемника не спеша смыли кровь с рук и вышли из дома. За оградой ждала машина.
– Достало! – возмутился один, забираясь в «уазик». – Я не для того шел в краповые береты, чтобы баб бить! Что потом? Прикажут детей насиловать?
– Да заткнись ты! – ответил ему другой. – А ты чего хотел? Пошел служить в элитные войска, делай, что сказано! К тому же она тварь! Мужу рога наставила. Думать надо, кого кидать. Ты суку наказал!
– Я шел Родине служить, – огрызнулся первый.
– Наивняк. Нет никакой Родины! Это миф. Есть люди, которым ты можешь пригодиться. И за это тебе обломится. Принимаешь – ты в обойме. Нет – обойма в тебе.
Он хмыкнул и, достав из кармана мобильник, набрал номер. Когда ответили, четко доложил:
– Сделано. Возвращаемся.
По разделительной полосе Кутузовского проспекта, объезжая многокилометровую пробку, с мигалкой шел дорогой черный «Мерседес». На заднем правом кресле пухлый, похожий на рождественскую индюшку пассажир курил ароматизированную сигарету через мундштук в виде миниатюрной флейты. Он глубоко затянулся и, немного помедлив для солидности, ответил на входящий звонок:
– У аппарата.
– Григорий Джонович, – прозвучал голос в трубке, – мероприятие проведено согласно инструкциям.
– Ну вот и славненько. Не переборщили? – смягчив голос улыбкой, уточнил Григорий Джонович.
– Никак нет. Контролировал лучший исполнитель, – ответил голос.
– Важней всего погода в доме, – промурлыкал Григорий Джонович. – Отправь ко мне кого-нибудь завтречка – посчитаемся. А я пока обрадую заказчика.
Улыбчивый Григорий Джонович Кариади умел решать любые вопросы. Его помощь стоила денег, но заказчик мог быть спокоен: дело в надежных руках. Кариади не являлся криминальным авторитетом или чиновником, но обладал нужными связями и в тех и в других кругах. В общении – милейшее существо. Улыбался всем и говорил мягким голосом, даже вынося смертный приговор.
Обрадовать заказчика он не успел, так как телефон снова задребезжал.
– У аппарата, – пропел хозяин «Мерседеса».
– Здравствуй, дорогой.
– Сколько лет, сколько зим…
– Без имен, пожалуйста. Эти телефоны так ненадежны, – прервала Григория Джоновича трубка.
– Ну конечно, уважаемый… – понимающе начал Кариади, но споткнулся, чуть не назвав собеседника по имени. – Может быть, вопросики какие надо решить? Помочь чем?
– Да, – подтвердил голос в трубке и пояснил: – Человечка одного нужно сильно напугать… Для начала.
– Надо так надо! Отправим солдатиков… Адресок, фоточка есть?
– Есть. Сейчас будет и на твоем телефоне. Спасибо, дорогой. Как сам-то?
– Эх, вашими молитвами…
Когда собеседники распрощались, Кариади удивленно поджал губы: «Надо же, какие люди в Голливуде!» Телефон булькнул, получив фото. Григорий Джонович, страдающий дальнозоркостью, отодвинул аппарат подальше от глаз, всматриваясь в изображение. «Молодой паренек. Видать, перебежал дорожку серьезному человеку», – подумал Кариади. Он вспомнил, что нужно набрать клиенту, но звук входящего звонка опять опередил его.
– Евочка! Какими судьбами?
– Добрый вечер, Григорий Джонович, мне нужна ваша помощь…
– Ну, говори, сладенькая. Чем смогу – помогу. Буду рад, если за тобой должок останется.
– Нужно найти одного чела. Шустрый гад. Ну, чтоб подержали, пока я с ним разговариваю.
– Надо – найдем, – благодушно пропел Кариади. – Что еще с ним сделать? Помять? Попортить?
– Да. А я хочу это видеть.
– С радостью, моя сладенькая, выполню твое желание, – промурлыкал Кариади, а когда связь разъединилась, добавил: – А потом и вы, милые крысятки, попляшете под мою дудочку! – и он с наслаждением затянулся ароматным дымом догорающей сигареты.
Перед домом Карпасова Артем какое-то время сидел в машине. «Надо идти», – мысленно подтолкнул он себя, преодолевая нерешительность.
Дверь открыл Андрей. И сразу сделал шаг назад. Берестага переступил порог и остановился. Несколько мгновений они молча стояли друг перед другом. Приготовленные реплики почему-то казались Артему теперь неуместными. Но он все-таки решился разбить затянувшееся молчание. Получилось совсем не то, что хотелось сказать:
– Прости, Андрей. – В поисках убегающей естественности момента его взгляд свалился куда-то на выщербину деревянного пола. Но в следующий миг крепкие объятья старого друга сдавили его плечи. Так они и стояли целую вечность, успокаивая бушующую внутри бурю, пока женский голос не вернул их к реальности: