Как Андолозий прикинулся врачом, отчасти вылечил королеву от рогов, благодаря этому вновь раздобыл кошель и шляпу

Вконец отчаявшись найти врача, она повернула ко дворцу, собираясь возвратиться домой. Тут Андолозий, облачившийся, подобно лекарю, в высокий красный берет и пунцовую шарлаховую мантию,^[122] приладивший себе огромный нос, вымазавшийся несколькими красками, так что никто из хорошо знавших его прежде не узнал бы его ныне, заговорил с ней и сказал: «Любезная хозяйка, я проследил, как вы заходили в дом трех докторов, сведущих в искусстве врачевания, вы получили от них годный вам совет? Не гневайтесь на мои расспросы, я также доктор медицины. И если вас гложет забота, соблаговолите открыть мне ее. Недуг должен быть никому неведом либо велик, чтобы я с Божьей помощью не сумел изгнать его и исцелить от него человека».

Гофмейстерша решила, что доктора ниспослал ей Господь, и ответила ему, сказав, что с некоей именитой персоной приключился странный недуг, и у нее на голове выросли два большие рога, подобные козлиным, и означенную персону это столь жестоко удручает, что о том невозможно сказать. «И если вы сможете помочь этой особе, то получите большое вознаграждение, ибо она не терпит недостатка ни в деньгах, ни в добре». Андолозий, на сей раз прикинувшийся доктором и врачевателем, снисходительно рассмеялся и сказал: «Это дело мне известно, я владею искусством совершенно безболезненно удалять рога, но исцеление стоит немалых денег, ибо в том деле употребляются весьма дорогостоящие снадобья. Мне известна также причина, из-за чего подобные рога вырастают».

Она спросила: «Досточтимый доктор, отчего появляются эти удивительные наросты?» Доктор Огромный Нос ответил старой камеристке: «Это приключается тогда, когда один человек, учинив другому страшное вероломство, чрезмерно обрадуется содеянному злу и не посмеет свою радость выказать открыто. Тогда она прорывается наружу несколькими путями, и если у человека это выходит наружу, ему сильно повезло, ибо если они извергаются иначе, то человек испускает дух. Так, некоторые люди умирают, хотя ничем и не страдали, и никому не ведомо, отчего он умер. А кто одного из них разрежет, тот найдет лежащие внутри него рога, которые не смогли найти верного выхода и насквозь пронзили сердце либо другой орган, отчего человек и преставился. Не прошло еще и двух лет, как я посетил двор испанского короля, там у некоего могущественного графа была дочь чрезвычайно нежного телосложения. У нее выросли на голове два огромных рога, от которых я совершенно избавил ее, хотя все прочие врачи отказались излечить ее».

И когда гофмейстерша выслушала рассказ доктора, она спросила, где его дом, ибо вскоре она придет к нему. Он сказал: «Я покуда не снял дома. Я прибыл сюда лишь три дня тому назад и остановился на постоялом дворе „К лебедю“. Там вы можете спросить обо мне, прозывают меня Доктор Огромный Нос, и, хотя у меня есть и свое собственное имя, но больше я известен там под этим прозвищем».

Гофмейстерша с великой и неописуемой радостью поспешила к опечаленной королеве и сказала: «Милостивая королева, воспряньте духом и приободритесь, ваши дела вскоре уладятся». И поведала ей, как три лекаря отпустили ее, ничем не утешив, но вслед за тем она отыскала доктора, вселившего в нее надежду. И поведала королеве обо всех тех вещах, о которых сказал ей врачеватель, и о том, что он поможет ей так же, как помог одной графине. «Вдобавок он открыл мне, что служит причиной вырастания подобных рогов, в чем я ему всецело верю». Меж тем королева в горькой печали лежала в постели и столь глубоко стыдилась своего обличья, что сама себя не могла видеть и не желала, чтобы ее видели служанки. И она сказала гофмейстерше: «Почему ты не привела доктора с собой, разве ты не знаешь, как я жажду избавиться от рогов? Ступай тотчас обратно и приведи его, скажи ему, чтобы он взял с собой все, что в таких делах употребляется, и не скупился. И отнеси ему тогда столько, сколько он пожелает».

Гофмейстерша переоделась в чужое платье, пошла туда, где отыскала доктора, дала ему сто крон и сказала: «Итак, собирайтесь. К особе, к которой я поведу вас, вы должны прийти ночью и никому о том не говорить, ибо ее собственные отец и мать ничего не знают». Доктор ответил: «Не тревожьтесь. Я сохраню все в тайне и пойду с вами. Но прежде я должен сходить в аптеку и купить все, что потребуется. Итак, или же дожидайтесь меня здесь, или возвращайтесь сюда спустя два часа». Она сказала, что подождет его, ибо не смела явиться во дворец одна. Доктор, на физиономии какого красовался огромный и безобразный нос, пошел в аптеку и купил немного слабительного. Смесью слабительного и сахара он заполнил половину яблока, изготовив лакомство, весьма приятное на вкус, купил также в склянке малую толику мази, и взял крепкого мускуса, и возвратился обратно к гофмейстерше. Та провела его ночью к королеве, лежавшей на ложе за пологом.

Она встретила его смиренно, точно вконец лишившись сил. Доктор сказал: «Милостивейшая госпожа, приободритесь. С помощью Господа и моего искусства дела ваши вскоре поправятся. Я лучше смогу помочь вам, если вы встанете и позволите мне осмотреть и ощупать ваши рога». Агриппина глубоко стыдилась того, что ей придется показать рога, но все же она села на ложе. Доктор без робости ощупал рога и сказал: «Для каждого из рогов потребуется меховой мешочек из обезьяньей шкуры, вдобавок теплый, когда я разотру рога, их нужно будет держать в тепле».

Гофмейстерша быстро устроила так, чтобы при дворе умертвили старую обезьяну, содрали и принесли шкуру и по наказу врачевателя изготовили пару мешочков. Он взял и обильно натер рога Агриппины обезьяньим жиром, это наилучшее средство при подобном изъяне. Растерев рога, он натянул поверх них меховые мешочки и сказал: «Милостивая госпожа, то, что я сейчас предпринял с рогами, размягчит их и изгонит через опорожнение. Для этого я принес с собой пилюлю, вы проглотите ее и следом поспите, а проснувшись, вы убедитесь, что дело подвинулось к лучшему».

Как Андолозий невзначай нагнулся, чтобы поднять свой берет, и нашел свою чудесную шляпу

Агриппина поступила как недужная, жаждущая исцеления, а то, что дал ей врачеватель, было половинкой яблока, изгонявшего рога. Когда она съела его и уснула, слабительное взыграло в ее теле и побудило ее опорожниться, а когда она возвратилась на свое ложе, врачеватель сказал: «Поглядим, не принесло ли снадобье облегчения». И ощупал меховые мешочки вверху. Тут рога на четверть исчезли. Но Агриппине они были столь ненавистны, что она не смела коснуться их. Однако, когда ей сказали, насколько они уменьшились, она дотронулась до них и тотчас убедилась, что рога стали тоньше и короче. Она весьма обрадовалась этому и просила доктора постараться и далее. Он сказал: «Сегодня ночью я приду опять и вновь принесу все, что требуется». Пошел в аптеку и опять просил наполнить половину яблока, придав ей иной вкус, и ночью его вновь провели к королеве. Он прикинулся, будто ему невдомек, где он находится, и сделал то же, что и ранее, натер ей рога и велел уменьшить мешочки, чтобы они плотно прилегали к рогам, и дал ей пилюлю. И когда она поспала и вновь опорожнилась, они осмотрели рога, те стали намного короче и наполовину исчезли. И если прежде она была рада, то теперь она обрадовалась еще более и просила доктора не отступаться и потрудиться в этом деле, ибо она сполна вознаградит его за его труды. Он сказал, что потрудится, не щадя своих сил, и на третью ночь сделал то же, что и в две предшествующие. И, сидя подле нее, размышлял он про себя: «Чем она может вознаградить меня? Возможно, она даст мне две или три тысячи крон, для любого доктора это была бы немалая награда, но все это не сравнить с тем, что она получила от меня. И прежде чем совершенно удалить рога, я побеседую с ней и объявлю ей свое решение. Быть может, она не пожелает исполнить его, полагая, что я так или иначе избавлю ее от рогов. Тогда я приготовлю ей пилюлю, от которой ее рога вновь обретут прежнюю длину. А затем поеду во Фландрию и извещу ее, что если она желает избавиться от рогов, пусть явится ко мне и привезет с собой то, что я потребую. Когда она проснется, я скажу: „Милостивая госпожа, как вы видите, ваши дела намного улучшились. Но теперь настал черед свершить наисложнейшее и искуснейшее — удалить рога из черепной коробки, тут употребляются особливо ценные и тонкие снадобья, стоящие к тому же немалых денег, и хотя это вас раздосадует, но я вынужден оставить дело так, как оно есть. Поскольку я — доктор врачевания, вы, быть может, мыслите расплатиться со мной небольшими деньгами. Мне хотелось бы знать это. Да будет вам известно, что я также доктор нигромантии, сиречь черной магии, я заклинал злого духа и просил дать мне совет, что потребовать от вас в награду. Он открыл мне, что у вас есть два сокровища — кошель и шляпа, одно из них мне и следует просить. Полагает он, вы отдадите мне шляпу и сверх того будете ежегодно платить столько, чтобы я мог жить подобно знатному господину“».