Римма Казакова Мадонна (сборник) © Наследники Казаковой Р.Ф., 2014 © ООО «Издательство АСТ», 2014 Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав. © Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru) * * * Стихотворения Из первых книг Из первых книг, из первых книг, которых позабыть не смею, училась думать напрямик и по-другому не сумею. Из первых рук, из первых рук я получила жизнь, как глобус, где круг зачеркивает круг и рядом с тишиною – пропасть. Из первых губ, из первых губ я поняла любви всесильность. Был кто-то груб, а кто-то глуп, но я не с ними – с ней носилась! Как скрытый смысл, как хитрый лаз, как зверь, что взаперти томится, во всем таится Первый Раз — и в нас до времени таится. Но хоть чуть-чуть очнется вдруг, живем, как истинно живые: из первых книг, из первых рук, из самых первых губ, впервые. «Мы молоды. У нас чулки со штопками…» Мы молоды. У нас чулки со штопками. Нам трудно. Это молодость виной. Но плещет за дешевенькими шторками бесплатный воздух, пахнущий весной. У нас уже – не куклы и не мячики, а, как когда-то грезилось давно, нас в темных парках угощают мальчики качелями и квасом, и кино. Прощаются нам ситцевые платьица и стоптанные наши каблучки… Мы молоды. Никто из нас не плачется. Хохочем, белозубы и бойки! Как пахнут ночи! Мокрым камнем, пристанью, пыльцой цветочной, мятою, песком… Мы молоды. Мы смотрим строго, пристально. Мы любим спорить и ходить пешком. Ах, не покинь нас, ясное, весеннее, когда к нам повзросление придет, когда другое, взрослое везение нас по другим дорогам поведет! От лет летящих никуда не денешься, но не изменим первым «да» и «нет». И пусть Луны сияющая денежка останется дороже всех монет. Жизнь – наковальня. Поднимайте молоты! На молодости – главные дела. Мы молоды. Мы будем вечно молодо смотреться в реки, в книги, в зеркала… «Мальчишки, смотрите, вчерашние девочки…»
Мальчишки, смотрите, вчерашние девочки, подросточки – бантики, белые маечки — идут, повзрослевшие, похудевшие… Ого, вы как будто взволнованы, мальчики? Ведь были – галчата, дурнушки, веснушчаты, косички-метелки… А нынче-то, нынче-то! Как многоступенчато косы закручены! И – снегом в горах – ослепительно личико. Рождается женщина, и без старания — одним поворотом, движением, поступью — мужскому, всесильному мстит за страдания, которые выстрадать выпадет после ей. О, будут еще ее губы искусаны и будут еще ее руки заломлены за этот короткий полет безыскусственный, за то, что сейчас золотится соломинкой. За все ей платить тяжело и возвышенно, за все, чем сейчас так нетронуто светится, в тот час, когда шлепнется спелою вишенкой дитя в материнский подол человечества. Так будь же мужчиной, и в пору черемухи, когда ничего еще толком не начато, мальчишка, смирись, поступай в подчиненные, побегай, побегай у девочки в мальчиках! Офицерская жена Поделись со мною скукой, офицерская жена… По-армейски очень скупо начинается весна. Муж уехал на маневры. Жди. У двери долго стой. Прямо действует на нервы запах лиственниц густой! На судьбу свою посетуй, подосадуй на себя: от порога за полсвета увела тебя судьба! «Не гляди, что на погоне…» Не глядела. Знает сам. И скомандовал: – По коням! — встречный ветер двум сердцам. Дождик каплет, дождик каплет… Пограничный гриб, как зонт… Здесь не Сочи и не Капри. Здесь военный гарнизон. Для тебя здесь нет работы. А пойти — куда пойти? На резиновые боты Налипает полпути! Варишь, шпаришь, прибираешь, половицами скрипя, и носки ему стираешь, улыбаясь про себя. По вопросам нерешенным с грудой «что?» и «отчего?» ты идешь судачить к женам однокашников его… Так живешь ты? Или в чем-то я ошиблась невзначай? У тебя чертою четкой возле добрых губ печаль… Муж уехал на маневры. У соседей целый день заунывно и манерно патефон зовёт мигрень… Проклинаешь в сотый раз ты все: от вышивки до луж! …Но — чубатый и горластый — вот вернулся он, твой муж. Сапоги его в потеках, плащ забрызган и измят. Ты бежишь к нему в потемках коридором наугад. Ты бежишь — домашним духом, — позабыв, что дома гость… Окрыленно перед другом разлетелись руки врозь! Ты прости, что в этот вечер, в этот ваш семейный час я в гостях у вашей встречи, я в свидетелях у вас… И не густо — и не пусто. За столом сидим втроем и под кислую капусту водку рисовую пьем. Все в порядке, все на месте. Так бы можно до утра. Только — до того вы вместе, что я чувствую: пора. Завтра мне в вагон — и дальше: люди, встречи, города… Может, не простимся даже… Загадаю, как всегда: что ж с собой из вашей части взять на память я должна? Поделись со мною счастьем, офицерская жена. |
