Грейсила представила себе, как было бы замечательно им вдвоем поселиться здесь, в Баронс-Холле. Как бы она любила Вирджила, заботилась о нем, как бы он жил в дружбе с соседями, заседал в палате лордов и занимал достойное его место в жизни графства…

Ее отец всегда был занят делами в комитетах графства, в правительстве, и такая же жизнь ждала Вирджила, если бы двенадцать лет назад он не перевернул ее с ног на голову.

Грейсила вспомнила слова мисс Бейтс:

«Какой он был милый юный джентльмен, наш Вирджил! Душенька, миледи, вы и представить себе не можете. Во всем графстве не сыскать было такого замечательного юноши, как наш господин. Мы надышаться на него не могли. Какое потрясение было для всех нас, когда он убежал с маркизой!»

«Вы видели ее?»

«Видала, миледи. О покойниках плохо не говорят, но для женщины в ее годы стыд и срам таскать за собой мальчика, который только вчера начал бриться! Нет, я о ней своего мнения не изменю».

Мисс Бейтс часто рассказывала Грейсиле истории о мистере Вирджиле, который устраивал веселые рождественские сюрпризы и дарил подарки не только прислуге, но и каждому жителю деревни.

Она поведала ей массу историй о том, как Вирджил помогал старикам и нищим, как однажды спас мальчика из-под колес экипажа.

«Золотое у его светлости сердце, — со вздохом говорила она. — Правда, всегда найдется тот, кто этим бессовестно воспользуется».

Нет смысла копаться в прошлом.

Грейсила старалась думать только о том, как ей помочь Вирджилу в будущем.

Тем временем встало солнце, позолотив своими лучами сверкающие от недавнего дождя, благоухающие свежестью юные майские листья. Грейсила подошла к окну и, глядя на умытый, сияющий, оживший парк, подумала о тех пяти часах солнечного счастья, которые напоследок подарила ей неумолимая судьба.

«Насладимся ими без остатка!» — решила она.

Грейсила знала, что все ее попытки уговорить лорда Дэмиена остаться, все ее мольбы и слезы только испортят прощание. Зачем ей становиться для него еще одной печалью, второй Фенис? Пусть эти часы будут наполнены светом, радостью и любовью. Пусть они станут священным даром им обоим.

Трудно было не заметить, особенно в эти последние дни, что, несмотря на разочарование в жизни, в Вирджиле еще жил его духовный идеализм, а светлая сторона его романтической натуры противостояла всем бурям, прошумевшим у него над головой.

— Если бы только мы смогли остаться вместе! Я бы заставила его забыть обо всем на свете, — прошептала Грейсила.

Но это казалось ей недостижимой мечтой, безнадежным и невыполнимым желанием.

Она умылась и надела свое лучшее платье. Сегодня ей надо быть красивой. Следы недавних слез уже высохли на ее прелестных щечках, которые, несмотря на бессонную ночь, были свежи, как у младенца. Она была юной. Она любила. И красота ее еще сильнее расцвела вместе с весенними цветами, пробудившимися с лучами утренней зари.

Наконец стрелки часов на каминной полке медленно подползли к одиннадцати. Пора.

Лорд Дэмиен уже скачет на Самсоне, а слуги сейчас где-то на полдороге к Ньюбери. Грейсила надела кружевные перчатки и, прихватив маленькую корзинку с завтраком, заботливо приготовленным для нее доброй мисс Бейтс, легко сбежала по главной лестнице прямо в парк.

Чистый воздух был напоен ароматами сирени и жасмина, в изумрудной траве стрекотали кузнечики, а мохнатые шмели и пчелы перелетали с цветка на цветок, деловито жужжа и сбивая с прозрачных лепестков еще не просохшие радужные капельки дождя.

Но сегодня Грейсила не стала любоваться магнолиями и гладить лепестки миндаля. Она не хотела терять ни одного драгоценного мгновения, пока не увидит лорда Дэмиена!

Он ждал ее в условленном месте — там же, где всегда. Самсон мирно пощипывал сочную травку, в изобилии росшую по берегу ручья.

Она бежала ему навстречу, и Вирджил, любуясь ею, подумал, что сейчас она совсем как Персефона, прогоняющая зиму.

— Ты уже… здесь! — Грейсила немного задохнулась от быстрого бега.

— И ты! — Он посмотрел в ее синие, как небо, глаза.

— Я принесла завтрак, — сказала она, протягивая ему корзинку. — Мисс Бейтс положила туда персики — они как раз вовремя поспели в оранжерее.

— А я принес отличного вина из погреба — бутылка лежит в ручье, оно должно быть прохладным. Удочка уже наготове, так что мы можем снова приготовить наш любимый ланч!

Грейсила счастливо улыбалась.

Они беседовали о самых обыденных вещах, но, как и вчера вечером, глаза их говорили о другом. Каждое слово имело свой тайный, более глубокий, смысл.

— Ты кое-что забыла, — сказал лорд Дэмиен.

— Что? — удивилась Грейсила.

— Земля еще не прогрелась после дождя, и я прихватил для тебя коврик.

С этими словами Вирджил направился к Самсону и вытащил из-под седла плетеную циновку, которую расстелил перед Грейсилой.

— Садись, милая, — предложил он.

Грейсила была несказанно рада тому, что он проявил такую заботу.

— Похоже, сегодня — единственный день, когда мне по-настоящему везет, — заметил лорд Дэмиен.

— А мне кажется, что тебя ждет успех во всех твоих начинаниях, — ответила Грейсила.

— Ты смеешься надо мной!

— Даже и не пыталась. Я просто констатирую факт.

— Представь себе, что когда-то я представлял собой странный коктейль из нескольких талантов, смешанных с единственной добродетелью и кучей недостатков. Теперь и они позабыты.

— Ничего не стоит вспомнить, ты все сможешь.

— Что ты предлагаешь? — спросил он, и Грейсила заметила в его тоне некоторую долю присущего ему цинизма.

Она сидела на траве, и солнце, проглядывая сквозь кружево листвы, играло в ее золотистых волосах. Сегодня она особенно тщательно причесалась и уложила волосы красивой короной вокруг головы. Лорд Дэмиен залюбовался светящимся нимбом.

— Этой ночью я вспоминала истории, которые ты рассказывал о своих путешествиях. Я помню их все до единой.

Она засмеялась.

— А помнишь, как бедняга верблюд проголодался и съел недельный запас корма, пока никто не видел? А мохнатые выносливые яки, которые с трудом карабкались по крутым склонам Гималаев, а полузатопленное утлое суденышко, скрипевшее по швам во время шторма в Красном море?

Она задумчиво улыбнулась и сказала:

— Я уверена, что эти истории скрасят жизнь тех, кто путешествует только в мечтах и никуда не выезжает из дому. Почему бы тебе не написать книгу?

Лорд Дэмиен ничего не ответил, и она увлеченно продолжала:

— Я никогда не забуду, какие чудесные описания экзотических стран ты подарил мне. Какими прекрасными словами ты передал величие Тибета, волшебство Тадж-Махала, сияние изумрудного бангкокского Будды.

Грейсила молитвенно сложила руки:

— Пожалуйста, напиши книгу. Или поэму!

— Я не Байрон.

— Ты не Байрон, ты — Дэмиен. Когда я увидела тебя в первый раз, то подумала, что ты — копия знаменитого поэта, но, узнав тебя ближе, поняла, что ошиблась. Ты сам настолько яркая индивидуальность, что тебя ни с кем невозможно сравнить. Ты — это ты, и другой мне… не нужен.

У Вирджила перехватило дыхание.

— Грейсила! Грейсила! Почему я не познакомился с тобой двенадцать лет назад?! Вся моя жизнь сложилась бы совсем иначе, — воскликнул он.

— Боюсь, тебя не очень-то вдохновило бы играть со мной в прятки, лазить по деревьям или слушать детский лепет.

Лорд Дэмиен не смог удержаться и рассмеялся.

— Я, похоже, переборщил с драматизмом. Ты права, что смеешься надо мной. Дорогая, я обожаю твой смех!

— Мне нравится, когда весело, — ответила она. — Давай ловить рыбу, помнишь, как мы хохотали в прошлый раз?

Вирджил поймал форель, которую они опять приготовили на костре. Но теперь они были уже опытными поварами, и рыба получилась такой вкусной, что казалось, будто это райское блюдо. Как дивно было запивать запеченную форель выдержанным вином, охлажденном в хрустальном потоке, как весело надкусывать свежие персики, из которых во все стороны брызгал прозрачный сладкий нектар! Это было просто наслаждение.