Веки Рика наливались свинцом. Он боролся с собой, чтобы не потерять сознание. После ухода Шеннон у него будет полно времени, чтобы выспаться, он будет даже рад заснуть — это поможет скоротать время до того, как он снова увидит ее.

— Шеннон, — прошептал Рик.

Она наклонилась, и он уловил ее аромат. Волшебное утешение среди запахов больницы.

— Да? — нежно прошептала она.

Рик закрыл глаза, собрался с силами, затем снова открыл их и произнес:

— …скучал по тебе.

— О, Рик! — Шеннон заплакала. — Я тоже по тебе скучала.

— Я… рад.

Скрип резиновых подошв показался Рику оглушительным. Потом послышался женский голос:

— Мисс Уэлш, мне очень жаль, но вам пора уходить.

— Нужна вода. Он хочет пить. — Шеннон посмотрела на медсестру.

— Кто-нибудь еще… пострадал? — произнес Рик с усилием.

— Нет, только ты.

— Хорошо. — Рику невыносимо хотелось спать. Но ему в голову пришла мысль. — Берт.

Шеннон одарила его ангельской улыбкой, нежно провела пальцами по щеке, подбородку и губам и спросила:

— Кто такой Берт?

— Собака.

Улыбка Шеннон сползла с лица.

— Какая собака?

— Моя… собака.

— Ты хочешь сказать, — Шеннон открыла рот от удивления, — твою собаку на самом деле зовут Берт?

Не совсем подходящая обстановка для таких признаний, но Рик хотел быть уверенным, что кто-нибудь позаботится о его собаке.

— Небольшая… шутка. — Рик попытался изобразить невинную улыбку и понял, что скорее всего это напоминало гримасу. — Извини.

Шеннон потребовалось несколько секунд, чтобы ошарашенное выражение исчезло с ее лица.

— Ладно, потом это обсудим, — сказала она в конце концов. Сжав его руку на прощание еще раз, она улыбнулась, и губы ее дрожали. — Не в моем стиле бить лежачего. Ты не беспокойся. Я пока возьму Берта к себе.

— Когда?

— Шшш, теперь поспи. Я приду завтра, обещаю.

— Шеннон?

— Да?

Рик открыл было рот, но не успел ничего сказать, потому что сознание покинуло его. Его глаза закрылись, и наступила темнота.

Рик отсчитывал время по появлениям Шеннон в больнице. Первые несколько раз он открывал глаза и видел ее рядом, но сознание его было не совсем ясным, и он не мог сказать ничего вразумительного, чтобы поддержать разговор.

Так что Шеннон даже не имела представления, как много значило для него ее присутствие. Хотя Рик понимал, что выживет, оцепенение в плече и руке беспокоило его. Он приходил в сознание со страшной мыслью, что руку ампутировали. Но когда просыпался и видел ободряющую ясную улыбку Шеннон, страх, затаившийся где-то глубоко в животе, исчезал.

Пока он был в сознании, Шеннон говорила о Берте, или о лаборатории, или пересказывала какие-нибудь возмутительные слова Дианы. Она болтала ни о чем и обо всем, и Рик очень ценил эти ее визиты.

Шеннон была рядом, яркая звезда в темноте, и это единственное, что имело для него значение. Она была рядом.

На шестой день пребывания Рика в больнице Шеннон приехала в одиннадцать утра и нашла его палату пустой. Она запаниковала, выбежала из палаты и бросилась к столу медсестры.

— Где Рик Хардисон? Что вы с ним сделали? Где он?

Медсестра улыбнулась, и Шеннон сразу успокоилась. Медсестры не улыбаются, когда пациенты умирают.

— Его перевели в отдельную палату.

— О, спасибо! Где он?

— Вы уверены, что хотите знать? Он чувствует себя уже достаточно хорошо и может вести себя не самым лучшим образом.

— Я рискну, — радостно рассмеялась Шеннон.

Медсестра назвала номер палаты Рика. Шеннон поблагодарила ее и поспешила к лифту. Выходя на нужном этаже, она не могла не улыбнуться. Ей не пришлось спрашивать, где палата Рика, потому что горячий обмен мнениями между пациентом и медсестрой эхом разносился по коридору.

— Мистер Хардисон, вам нужно есть, чтобы восстановить силы!

— У меня будут проблемы с рукой, если вы не уберете от меня это желе!

Шеннон вошла в комнату легкой походкой и увидела недовольно фыркающую медсестру, похожую на обиженного страуса. Медсестра схватила поднос с едой и потопала вон из палаты, скрипя подошвами.

Шеннон покачала головой и подошла к Рику. Он окреп, мог сидеть в постели и выглядел отлично.

Его кожа казалась бронзовой на фоне белоснежных бинтов, скрывавших большую часть тела. Ясные глаза Рика блестели от гнева, который исчез, как только он заметил Шеннон.

— Привет, ангел.

— Привет. Ты на что-нибудь еще способен, кроме как изводить медсестер?

— Подойди — покажу.

Его чувственный взгляд притягивал ее, Шеннон наклонилась и не успела ничего понять, как они уже жадно целовались. Рик обнял ее за шею, удерживая, не давая прервать поцелуй так быстро.

Наконец Шеннон отступила, едва не задохнувшись.

— Тебе определенно лучше.

Рик улыбнулся.

— Я уже чувствую руку, так что берегись.

— О, Рик, это же здорово. — Шеннон, не задумываясь, что делает, убрала с его щеки прядь волос. — Я знала, ты скоро поправишься.

Рик поймал ее руку и, глядя в глаза Шеннон, нежно и соблазнительно поцеловал ее ладонь.

Огонь пробежал по телу Шеннон, ей стало трудно дышать. Отсутствие секса с Риком завело ее как тугую пружину. Его губы только слегка коснулись ее кожи, как напряжение дало о себе знать и вся она будто стала плавиться под напором желания, пронизывавшего тело.

И это плохо. Потому что последние несколько дней Шеннон твердила себе, что в ее страхе за Рика не было ничего особенного, просто забота одного человека о благополучии другого. Но чувства, вызванные его поцелуем, его прикосновением, были не просто реакцией женщины на привлекательного мужчину. Рик, только Рик, мог вызвать в ней столь сильные ощущения. Его губы, только его губы. Его руки, только его руки. Это была реакция на конкретного человека, а не на мужчин вообще. И она до смерти боялась, что никакой другой мужчина не вызовет в ней этих чувств.

Шеннон выдернула руку и потерла в том месте, где зародился этот трепет. Оглядев комнату, она заметила цветы, много цветов.

— Тебя, должно быть, любят в полиции?

Он пожал плечами:

— Наверное.

— Я принесла тебе книги и журналы. — Она указала на пакет, который положила на тумбочку у кровати.

— Спасибо.

— Надеюсь, ты любишь детективы? Всякие тайны, загадки.

Рик некоторое время молчал, а когда Шеннон посмотрела на него, ответил:

— До тех пор, пока не решу их.

Шеннон стало не по себе от его многозначительного взгляда. Она поспешила отдать ему открытку.

— А это от Берта, он жутко по тебе скучает.

Рик взял конверт здоровой рукой. Положив на колено, он попытался открыть его, но у него не получилось. Шеннон заметила досаду на его лице и забрала открытку.

— Давай помогу.

— Я сам! — зло ответил Рик.

Шеннон сдержала улыбку.

— Послушайте, мистер Мачо. Смиритесь с тем, что ближайшие пару недель вам понадобится помощь. И нечего тут стыдиться.

— Я справлюсь.

— Нет, не справишься, — сказала Шеннон, передавая ему открытку и выбрасывая конверт в мусорное ведро. — Когда выйдешь отсюда, поживешь у меня, пока твоя рука не заживет окончательно.

Рик читал открытку «от Берта», поэтому смысл ее слов дошел до него не сразу. Осознав, что Шеннон ему предлагает, Рик замер, а затем медленно перевел взгляд на нее.

По ее обескураженному выражению он понял, что Шеннон заранее не собиралась предлагать ему этого. Это получилось само собой, помимо ее воли.

Первым его порывом было вежливо отказаться. Всю свою жизнь он заботился о себе сам. Ему не нужна была ничья помощь, ни когда он был ребенком, ни тем более сейчас. Но Рик колебался. Как это будет — жить с Шеннон, позволять ей заботиться о себе? Станет ли она ближе, откроется ли ему? Может, к слову сказать, это как раз то, что доктор прописал. А вдруг она будет его раздражать, и влечение к ней исчезнет из-за какой-нибудь неприятной особенности характера.