В один из таких вечеров речь зашла о змеях.

Один низарит, который остался жив после укуса гадюки, описывал, вытаращив глаза и высунув язык, трудность дыхания и смертельный страх укушенного, когда отнимаются руки и ноги.

‑ Видел ли кто‑нибудь из вас ступни Хусейна? – спросил один низарит, который служил стражником у Больших ворот. – Его ноги кровоточили. Одиннадцать змеиных укусов! Аж до самых костей! Я видел их своими глазами.

‑ Воистину, Аллах был мудр, когда отказал змеям в ногах.

‑ Ты уверен, что это были змеиные укусы? – спросил другой.

‑ Что же другое могло быть?

‑ Ифрит, демон ада. Горы полны ужасов. Иной пропадает наверху без вести.

‑ Ты веришь, что это был ифрит? – обратился он к Каррасу. – Хусейн был твоим братом. Кто же убил его?

‑ Я не знаю, – ответил тот. – Возможно, это был человек.

‑ Человек?

‑ Последние слова Хусейна были: «Человек без лошади».

‑ Человек без лошади? Кто это может быть? Молох из Таха‑ибн Сулеймана, из Трона Соломона?

Каррас сидел у огня. Приподнятая рука скрывала его лоб и глаза, будто он напряженно думал о чем‑то. Вид был обманчив. Орландо чувствовал, что за ним наблюдают. Он попытался привести мысли в порядок. Хусейн и Каррас были братьями. Знал ли Каррас, что Хусейн забрал его лошадь, чтобы заманить его в капкан? Капкан! Да, конечно. О, Боже, почему он раньше не додумался до этого? Почему он не спрашивал себя, как оказался его капкан на стене хижины обоих братьев? Он потерял его в битве с даиламцами. Когда нашли их трупы, то один так и оставался застрявшим в капкане. Убитые наверняка были членами его рода.

* * *

Вечером они прискакали в деревню Хагат, где был дом Карраса. Их встретили как героев, которые вернулись после победоносного похода. Каррас подробно рассказывал об успешной охоте на людей. Он наслаждался тем, что оказался в центре внимания. Шахна позволил ему делать это. Ему нравился юноша, и он обращался с ним как с собственным сыном.

Поздно ночью, когда большинство уже спали, Орландо узнал от старейшины, что у Карраса есть еще два брата, прилежные парни, живущие перевозом риса. Их отец был убит в прошлом году вместе с их дядей. Тела лежали в мелкой воде Шах‑руда. Их смерть не была отомщена.

Орландо узнал достаточно.

‑ Тебе не стоит сегодня ночью спать снаружи, – посоветовал ему старейшина. – Ветер дует с Запада. Будет дождь. Приходи ко мне в хижину. Я не могу предложить тебе много удобств, но будет сухо и тепло.

После всего, что он услышал, Орландо с радостью принял приглашение. В доме надежнее, чем под открытым небом.

Он пошел к своему коню, чтобы забрать спальное одеяло, когда на сухие соломенные крыши упали первые капли дождя. Орландо принес скрученное одеяло под крышу и вышел еще раз, чтобы привязать коня под раскидистым деревом, которое лучше защищало от непогоды.

Он еще думал о том, стоит ли брать с собой капкан, как услышал крик.

Это был короткий крик удивления, который доносился из дома старейшины.

Орландо схватил капкан и побежал, так быстро как несли его ноги. Посередине единственной комнаты стоял старик. Пламя костра освещало его морщинистое лицо, исполненное страхом и выражающее ужас.

‑ Змея, – пробормотал он. – Змея. Она укусила меня.

Он протянул Орландо правую руку. У его ног лежало раскрытое одеяло. На нем извивалось бледно‑зеленоватое тело змеи толщиной с палец. Орландо ударил один раз. Капкан размозжил ей голову. Обезглавленное тело извивалось – яростно, как кончик плетки.

Орландо схватил руку старика. Следы укуса были четко видны.

Орландо проколол кинжалом рану, высосал и выплюнул отравленную кровь в огонь.

‑ Как это произошло?

‑ Она была в твоем одеяле, – застонал старик. – Я развязал его, чтобы приготовить тебе постель, и тут она напала на меня.

‑ Ты говоришь, змея была внутри одеяла? –Да, посередине, крепко завернутая.

‑ Как такое возможно?

‑ Не знаю.

‑ Мне разбудить остальных? Что я могу для тебя сделать? Я не знаком с укусами змей.

‑ Дай мне козье молоко, которое стоит в глиняной крынке. Молоко – хорошее противоядие. Больше ты ничего не можешь для меня сделать. Подложи дрова в огонь. Я замерзаю. Жар охватывает мое сердце. Оно старое, но сильное. Аллах мне поможет.

Он ему не помог.

Когда свет дня проник через сырые от дождя оконные дыры, старик был уже мертв.

Он задохнулся. Яд парализовал его легкие. Орландо никогда не сможет забыть его хрипы.

«Он умер вместо меня, – подумал он. – Змея предназначалась мне».

Новость о смерти старейшины созвала всех жителей Хагат.

‑ Ядовитая змея? В доме? Да это невозможно! Змеи такие пугливые.

Каррас рассмотрел убитую змею:

‑ Древесная гадюка, смертельная, но очень редкая. Непостижимо, как она забралась в твое одеяло!

‑ Да, – ответил Орландо.

Он никому не говорил о том, что гадюка таилась в его одеяле.

Убийца выдал себя.

Орландо позвали к Кайму еще в день возвращения, чтобы дать отчет. Старец Горы выслушал его молча. В конце он спросил его с сомнением:

‑ Шахна дал вырасти бамбуковому ростку сквозь тело юноши?

‑ Да, это было так.

‑ А как это произошло со змеей в Хагате? Древесная гадюка спряталась в твоем одеяле?

‑ Да, господин.

‑ За ночь до этого вы разбили лагерь в Шутур Хане, в горном кишлаке, где нет ни одного дерева, а древесных змей и подавно. Как ты складываешь свое одеяло?

‑ Я складываю его посередине, скатываю и привязываю сзади к седлу.

‑ Тогда змея должна была высоко подпрыгнуть и забраться на круп коня, чтобы доползти до одеяла. Кони панически боятся змей. Кто желает тебе смерти? У тебя есть подозрения?

Каим заметил колебания Орландо. Он сказал:

‑ Мне не нравится, когда от меня хранят тайны. Тогда Орландо рассказал Кайму все, что произошло.

‑Ты правильно поступил, – сказал Каим. – Это

была самооборона. Если бы ты не опередил его, то Хусейн убил бы тебя. Для этих людей кровная месть дороже жизни.

‑ Почему тогда они избегают открытого боя? Почему они коварно таятся в засаде?

‑ Под страхом смертной казни им запрещено мстить кому‑нибудь из нас Твоя смерть должна была выглядеть как несчастный случай. Тебе посчастливилось. В следующий раз приходи сразу ко мне. И держись подальше от Карраса. Это улажу я.

Еще той же ночью Шахну позвали в башню Тадж аль‑Алам. Он ожидал похвалы. И как же он был изумлен, когда Каим обратился к нему:

‑ Это правда, что мне сообщили? Ты дал вырасти бамбуковому ростку сквозь тело юноши?

‑ Именно так казнят монголы тех, кто нарушил узы брака.

‑ Ты монгол?

И поскольку Шахна молчал, он продолжил:

‑ Тяжкое преступление должно быть наказано. Мужчина погибает от меча, женщину побивают камнями. Таково требование шариата. Тот, кто напрасно мучает приговоренного к смерти, доказывает, что он не готов к тому, чтобы управлять другими. Жестокость – деяние хищников и язычников. Римляне распинали своих преступников или скарллливали их львам. Христиане сжигают и четвертуют, византийцы ослепляют, а монголы, поступают так, как Шахна из Аламута.

Голос Старца резал, как нож, не становясь громче. Шахна ощутил смертельную опасность. Ослы кричат. Орел наносит удар молча.

‑ Мне сообщили, ты одарил своей дружбой Карраса из Хагата?

‑ Он стал мне дорог, как сын. Как ты знаешь, у меня нет наследников, и я имею намерение усыновить его.

‑Ты убьешь его, – сказал Каим, – убьешь прежде, чем обновится луна. Это приказ.

* * *

Орландо всегда задавался вопросом, что делает Старец целыми днями в одиночестве в своей Башне. Говорят, ему нужно совсем немного сна и еще меньше еды. Как медведь зимой он покидал свое жилище крайне редко.

Когда Орландо в тот вечер позвали к нему, тот нашел Старца в нижней комнате башни, порога которой он до сих пор еще не переступал. Старец сидел за широким столом, который был завален документами. Свитки писем лежали на полу.