– Увидимся за обедом, командир. – Слит поднялся и вышел, оставив Кэна наедине с его мрачным настроением.

Кэн медленно снял доспехи. Повинуясь многолетней привычке, он протер меч и, убрав его в ножны, повесил, не снимая с ремня, на крюк у двери. Потом драконид повалился на кровать, рассчитывая отдохнуть и переждать жаркое время суток. Он не спал, просто лежал, рассматривая потолок.

Слова Слита задели его.

– Какая нам разница, что будет после нашей смерти? – поинтересовался Кэн у мух. – В самом-то деле?

Четыре гнома бежали по охотничьей тропе, которая прихотливо вилась по высохшему дугу. Хотя еще стояло раннее утро, солнце било по их металлическим шлемам с силой молота Реоркса. Трое из них были одеты в кожаные куртки и тяжелые башмаки и обливались потом, четвертый носил подпоясанную рубаху и тряпочные шлепанцы, известные как «кендеровы ботинки», поскольку они позволяли их владельцу двигаться бесшумно, как кендер. Этот четвертый чувствовал себя не в пример лучше остальных, по крайней мере, жарко ему не было.

Четверка удачно поучаствовала в утреннем набеге. У одного из них на плечах лежал небольшой барашек, которого он придерживал за ноги, двое других несли большую корзину, и только последний бежал налегке и, казалось, просто радовался пробежке.

Один из тащивших корзину гномов недовольно проворчал, тяжело отдуваясь от жары:

– Эй, Селквист! Мы тебе что, лошади? Давай-ка присоединяйся!

– Ну, Огер, ты же прекрасно знаешь, что у меня больная спина, – ответил тот, лукаво взглянув на товарища.

– Я знаю, что из окна ты сигаешь без проблем, – пробормотал Отер. – И бегаешь очень проворно, особенно если поблизости дракониды с дубинами. И я что-то не замечал, чтобы ты хромал или волочил ноги.

– Это потому, что я слежу за своим здоровьем?

– Это точно, следит! – проворчал другой гном.

Любой обитатель Ансалона с первого взгляда определил бы, что бегущие гномы – это гномы холмов, а не их горные собратья. По крайней мере, таковыми являлись трое из них. У них были нечесаные рыжие волосы, коричневатая кожа и слегка одутловатые щеки – из-за огромного количества пива, которое они пили начиная практически с младенческого возраста.

Облик четвертого, того самого, которого звали Селквист (его мать отличалась романтичностью и назвала сына в честь эльфа, бывшего героем многочисленных баллад), заставил бы призадуматься даже бывалого путешественника. Он ничем не напоминал гномов холмов.

Этот четвертый был вполне опрятен, а на пальце носил кольцо, довольно стершееся, из металла, который он сам называл серебром. Он также утверждал, и гномы помоложе ему верили, что кольцо обладает магическими свойствами. Никто и никогда не был свидетелем этих его свойств; впрочем, одним несомненным фокусом Селквист владел в совершенстве – в его присутствии чужие вещи имели свойство бесследно исчезать.

– Кроме того, Мортар, друг мой, – добавил Селквист. – Я тоже несу кое-что, самое большое сокровище, между прочим. Ведь если мои руки будут заняты, как я смогу защитить нас в случае нападения?

– А что? – поинтересовался Мортар. – Что ты там несешь?

Селквист с гордостью продемонстрировал амулет, висевший у него на шее.

– Подумаешь! Грош на цепочке, – проворчал брат Мортара Пестл. – А стоит, поди, и того меньше. Наверно, из тех фальшивок, что нам пытались всучить в Пакс Таркасе.

– Вовсе нет! – резко ответил Селквист.

И, как будто захотев сам убедиться в этом, замедлил бег и стал внимательно рассматривать амулет.

Это была не монета, по крайней мере, Селквисту такие монеты ранее не встречались, правда, не так уж много он их в своей жизни и видел. Металлическая пентаграмма, в каждом углу – изображение драконьей головы. Пятиглавый дракон был символом Владычицы Тьмы и для собирателей сувениров времен Войны Копья представлял собой немалую ценность. Селквист нашел его, когда рылся в одном из драконидских домов.

«К тому же, – сказал он самому себе, – если выяснится, что у него есть магические свойства, он будет стоить значительно больше».

И тут его посетила другая, весьма неприятная мысль. Селквист быстро снял амулет с шеи и сунул его в кошелек, который болтался у него на поясе.

– Чего мне еще не хватало, так это чтобы Владычица Тьмы разозлилась на меня за то, что я присваиваю ее украшения, – пробормотал он, стараясь догнать товарищей. – Пусть покупатель сам разбирается с магией, и если она есть, то это уже его счастье или проблемы.

Наконец гномы перевалили через гребень невысокого холма и смогли замедлить бег. Маловероятно, чтобы дракониды стали преследовать их по такой жаре, но гномы не хотели рисковать. Отсюда уже были видны дымки деревни и слышны крики, которыми жители приветствовали возвращавшихся из набега воинов.

Большая их часть уже вернулась, слегка помятая и с синяками, но в прекрасном настроении. Практически все жители деревни собрались в зале собраний, чтобы приветствовать героев.

Отставшая четверка пропустила эту церемонию, но гномов это не волновало. Их в любом случае славить не стали бы, более того, в деревне нашлось бы немало таких, кто устроил бы праздник как раз в том случае, если бы они совсем не вернулись.

Четверо гномов направились в обход к дому Селквиста, расположенному на самом краю деревни. Селквист открыл все три замка, запиравшие дверь, – он был весьма подозрителен по натуре – и вошел. Трое его товарищей протиснулись за ним и скинули свою ношу прямо на пол. Селквист запер дверь и зажег масляную лампу.

Овца попыталась встать, жалобно заблеяла и помочилась на пол.

– О! Спасибо тебе, Огер! Ты нас просто осчастливил! – заметил, оборачиваясь, Селквист. – Чего нам здесь действительно не хватало для полного счастья, так это запаха овечьей мочи! Какого черта ты притащил эту тварь в дом?! Отнеси ее в загон и найди что-нибудь, чем можно тут подтереть. А вы двое давайте открывайте корзину, посмотрим, что у нас там.

– Железные монеты, – мечтательно предположил Пестл.

– Драгоценности, – заметил его брат, возясь с замком.

Замок поддался.

– Лопаты, – заявил Селквист, заглядывая внутрь. – А еще кирки и пила. Послушайте! – продолжал он, заметив разочарованные лица братьев. – Вы что, всерьез рассчитывали на королевский клад, завернутый в драконью шкуру? Эти чешуйчатые парни не сидели бы в забытой Богами долине, если бы у них были деньги. Они пропивали бы их в Оплоте.

– А что они вообще тут делают? – поинтересовался Пестл. У него безнадежно испортилось настроение.

– Я знаю, – печально ответил ему Мортар. – Они пришли сюда умирать.

– Бред! – заявил Селквист, огляделся по сторонам и, понизив голос, продолжил: – Я скажу вам, зачем они здесь. Они получили особое задание от Владычицы Тьмы!

– Правда? – усомнился Пестл.

– Еще бы! – Селквист приосанился и погладил свою спутанную бороду, которую его мать однажды сравнила с кустом колющей на скале. – Ну, какое еще может быть разумное объяснение этим лопатам и прочему!

– Ну, добыча руды, – предположил Мортар. Но товарищи подняли его на смех, и все трое начали выкладывать содержимое корзины на пол. Кирки и лопаты формой и размерами мало походили на инструменты драконидов. а значит, они были в свое время украдены из гномьей деревни. Так что Селквист с приятелями просто восстановили справедливость. За последние двадцать с лишним лет почти все предметы, принадлежавшие как гномам, так и драконидам, часто меняли своих хозяев, чаще, чем подарки на свадьбе у кендеров.

– Неплохо, – заметил Пестл, – потянут монет на десять, железных. Сделано в Торбардине и хорошего качества.

Очень немногое производилось на месте в Келебундине. В деревне был один искусный кузнец, но он хорошо делал молотки да пилы и не умел изготавливать оружие и сельскохозяйственный инвентарь. Практически все оружие, которое имелось у гномов холмов, было куплено, выменяно или просто украдено у их горных сородичей в Торбардине.