– Давайте сеть! – закричал Драйнер. – Скорее!

Теперь Рейне старался сбросить с себя чужого, но голова твари уже проникла сквозь защитный костюм, и Рейне почувствовал, как острые зубы вонзились в его тело.

– А-а-а! Оно кусает меня! Уберите его скорее!

Драйнер пытался схватить чужого за хвост, но удержать не мог – перчатки защитного костюма скользили: тварь, вывернувшись из рук, еще глубже залезла в костюм Рейне.

– Помогите! Помогите мне! А-а-а! О-о-у!

Техник, принесший сеть, схватил Рейне, но тот в панике вырвался из его рук и пустился бежать, стараясь освободиться от лап чужого. Рейне устремился к незапертой внутренней двери.

– Луи, не делайте этого! Вы нарушите изолированность!

Рейне не хотел ничего слышать, не хотел и не мог думать о чем-либо – только одно сейчас было важно для него: освободиться от въедавшейся в него твари.

Боль была как от расплавленного металла.

– Остановите его! – завопил Драйнер.

Охранник бросился за Рейне, но схватить не успел. Оказавшись на пути Драйнера, он, столкнувшись, упал сам и свалил на пол профессора. Вскочив на ноги, Драйнер увидел, как Рейне подобрался к панели управления внешней дверью.

– Заблокировать управление дверью! – закричал Драйнер.

Поздно. Рейне успел нажать кнопку аварийного выхода, и наружная дверь отъехала в сторону. Он тут же выскочил в холл. Все. Бесценная изолированность помещения оказалась нарушенной!

Драйнер бросился бежать за своим боссом, умоляя остановиться.

– Убейте ее, убейте! – кричал на бегу Рейне.

Охранники в холле выхватили пистолеты.

– Нет! Не стрелять! – завопил им Драйнер.

Охранник смутился.

– Стреляйте ему в голову! – скомандовал Драйнер. Это окончательно сбило охранника с толку.

– Ну!!!

Охранник не шевельнулся.

Рейне снова побежал. Но ведь он может повредить этот экземпляр чужого!

Драйнер выхватил пистолет у ближайшего охранника, того, который не стал останавливать его начальника, и прицелился. Когда-то в колледже Драйнер был чемпионом по стрельбе и вполне мог бы претендовать на участие в Олимпийских Играх, если бы тренировался получше. Он много лет не держал в руках оружия, но его старые навыки не потерялись. Рейне был в десяти метрах от него. Наведя кружок красного лазерного прицела на центр шлема Рейне, он сделал глубокий вдох, затем слегка выдохнул и осторожно нажал спуск, стараясь не нарушить наводки. На расстоянии двенадцати метров попасть было нетрудно.

Выстрел... и голова Рейне разлетелась на куски. Он упал. Драйнер опустил пистолет.

– Очень жаль, Луи, но ведь это вы говорили, насколько ценен для нас этот экземпляр. Мы никак не могли допустить, чтобы он пострадал, – проговорил он.

Охранники и техники ошеломленно смотрели на Драйнера.

– Ну а теперь давайте сеть.

Пистолет по-прежнему был в его руках. И сеть принесли очень быстро.

Но оказалось, что сеть не нужна. Стало ясно, что то место, где эта тварь находилась, вполне ее устраивает.

Это хорошо. И многое облегчает.

Специалист по голографии Пинар лежал на столе, прижатый силовым полем. Он едва мог повернуть голову. Как действуют удерживающие поля, он знал, как и то, что обычный человек не может преодолеть их и освободиться. Даже андроиды с малым временем жизни, рассчитанные на кратковременные проявления значительной силы, не всегда могут справиться с удерживающими полями. Вопрос об их мощности – чисто академический, и освободиться Пинар не пытался.

Двое в жемчужно-серой форменной одежде стояли у стола и смотрели на пленника. По форме можно было определить их принадлежность к Агентству Земной Разведки, что само по себе уже было плохо. Очень плохо. Эти ребята мелочами не занимались, в их ведение входили преступления, угрожающие безопасности всей планеты.

Да, Пинар попал в большую беду и знал, кто в этом виноват: Сальвахэ. В последнее время он постарался побольше разузнать о своем работодателе и наткнулся на такое, что ему и знать вовсе не следовало... нечто настолько ужасное, что Пинару тут же захотелось вычеркнуть из памяти. А теперь он попал в лапы разведки, хотя и раньше догадывался, что этим дело и кончится.

Один из агентов, добродушный пожилой человек, улыбнулся Пинару.

– Сынок, ты не против ответить на несколько наших вопросов? – поинтересовался он.

Второй агент – молодой, темнокожий и стройный, с лицом, напоминающим топор – добавил:

– Вы понимаете, что мы имеем полное право допрашивать вас так, как сочтем нужным? Пинар облизнул сухие губы:

– Да, я понимаю.

Вот так, Пинар, адью! Это начало конца Здесь любой вариант – проигрышный.

– Хорошо, – сказал дедушка.

Он взял с соседнего стола небольшую пластиковую коробку, открыл ее, вынул шприц и небольшую бутылочку красноватой жидкости.

Набрал жидкости в шприц.

– Я-я... Не нужно, – торопливо заговорил Пинар – Я и так отвечу на все ваши вопросы! Я расскажу все!

Агент с топорообразным лицом улыбнулся, блеснув белоснежными зубами, слишком совершенными на вид, чтобы быть натуральными. Наверняка биологически выращенные имплантанты.

– О, мы знаем это, сеньор Пинар. Но так у нас будет больше уверенности в том, что вы честно отвечаете на наши вопросы.

Дедушка наклонился над Пинаром, прижал шприц к артерии на его шее, затем нажал кнопку на шприце – раздался слабый хлопок, и Пинар ощутил ледяной холод в горле! Боже!

Топор посмотрел на свой хронометр:

– Три, четыре, пять... Готово.

Пинар почувствовал, как холод сменился приятной тупой теплотой. Теперь все стало хорошо. Пожалуй, даже очень хорошо. Он не мог вспомнить, чтобы когда-нибудь он так чудесно себя чувствовал. Недавнее беспокойство испарилось, как роса под лучами горячего солнца. Действительно, стоило ему только пожелать, он спрыгнул бы с этого стола и полетел, как птица! Но ему хотелось лежать здесь в присутствии этих милых людей – Дедушки и Топорика. И как он сразу не догадался, что они – его лучшие друзья. Они ведь заботятся о нем, и все, что он может сделать для них, он сделает немедленно...

– Вы чувствуете себя хорошо? – спросил Дедушка.

– Да!

– Прекрасно! Ну как, можно задавать вопросы?

– Почему же нет, дедушка! Пожалуйста!

Орон откинулся в кресле. Сидевший сбоку от него агент Земной Разведки не был одет в свою жемчужно-серую форму, как это полагалось при исполнении служебных обязанностей, но в его принадлежности к этой структуре власти не было никаких сомнений.

– Могу я воспользоваться этим? – спросил он, показывая на топографический проектор на столе Орона.

Ученый кивнул в знак согласия.

– Я надеюсь, что вы ошиблись.

– Нам платят не за то, чтобы мы ошибались. Извините, доктор.

Агент включил проектор. В воздухе что-то замелькало, превратившись затем в снятое крупным планом объемное изображение мужчины: тот лежал на столе, охваченный силовым полем. Мужчина радостно улыбался, словно под действием наркотика.

– Повторите нам все снова, так, как вы уже рассказывали, – произнес чей-то голос.

– Конечно, – согласился человек на столе и начал:

– Когда в последний раз Сальвахэ стал меня путать, я решил узнать поподробнее, кто он такой. Я провел кое-какие поиски и узнал, что этот фанатик в помощь себе нанимал и других техников. Одного я немного знал, это Жерар, он работает по контракту для лаборатории Байонэшнел в Лиме. Я поехал в Лиму, как бы случайно встретился с ним. Мы выпили. Я узнал, что Сальвахэ служил в компании Байонэшнел кем-то вроде мелкого администратора, до того как начал свой крестовый поход. Деньги его не интересовали – он из богатой семьи, – ему явно что-то требовалось от Байонешнел. Но Жерар не знал, почему Сальвахэ ушел. Уволившись оттуда, новый пророк поддерживал связи с некоторыми техниками. Сам Жерар кое-что мастерил для него, в частности небольшую компьютерную систему. Да, Сальвахэ всегда хорошо платил.