Литмир - Электронная Библиотека

— Тернбулл! — Он застучал в дверь наверху.

Когда Рауль схватился за дверную ручку, металл обжег ему руку. Обмотав ладонь подолом рубахи, он попробовал еще раз. Заперто. Откинувшись на лестничные перила, Рауль с силой ударил в дверь ногой. На четвертой попытке она поддалась и открылась.

От внезапного притока воздуха в комнате взорвался гигантский костер. Рауль попятился от пламени и отступил вниз по лестнице. Спустившись на землю, он отошел в сторону. Огонь полностью охватил конюшню, и конские крики постепенно смолкали. Рауль, обливаясь потом, с трудом дышал, почти задыхаясь вблизи пожара, пожирающего кислород. Он беспомощно смотрел, не отрываясь, на пылающее здание и слышал завывания приближающихся сирен. Поздно. Пожарные прибыли слишком поздно, чтобы хоть что-нибудь спасти.

— Рауль!

Обернувшись, он увидел бегущую к нему Лес и поспешил к ней навстречу, чтобы остановить, прежде чем она подойдет близко к огню.

— Мы ничего не можем сделать.

Он крепко прижал ее к себе, видя, с каким ужасом Лес смотрит на горящее здание.

— Где Роб? — Она испуганно повернулась к Раулю. — Машина его здесь, но я не смогла найти его в доме. Рауль, ты не думаешь…

Лес вновь перевела взгляд на огонь, и он не смог сказать ей, о чем в тот момент подумал.

С подъездного пути свернули, завывая сиренами, две пожарные машины и стремительно подкатили к охваченной пламенем конюшне. Почти в тот же миг, как машины остановились, из них повыпрыгивали пожарные, на ходу разворачивая шланги. И тут же следом подкатил желтый автомобиль начальника пожарной команды.

— Боже мой, лошади… Мистер Тернбулл!

Это восклицала позади них Эмма Сандерсон.

— Оставайся с Эммой. — Рауль почти силой подвел Лес к пожилой седовласой женщине. — Держите ее возле себя, — сказал он секретарше, а сам направился к желтому автомобилю начальника.

И тут с грохотом обрушилась часть горящей крыши, подняв столб искр и языков пламени.

Начальник пожарной команды, человек средних лет, выбрался из своей машины и надел каску, застегивая ремень под подбородком.

— Как начался пожар? Вы знаете?

— Нет. Мы обнаружили огонь только за минуту до того, как позвонили вам. Но к тому времени было уже слишком поздно. Пламя уже распространилось по всему строению.

— А лошади?

Рауль сокрушенно покачал головой.

— И еще конюх, который жил над конюшнями. Я попытался войти к нему, но огонь блокировал дверь.

— Был внутри еще кто-нибудь?

— Миссис Томас говорит… ее сын пропал. Его машина здесь, так что мы знаем, что он дома. Он мог оказаться в конюшне.

— Будем надеяться, что его там не было, — с каменным лицом проговорил брандмейстер и пошел к своим людям, которые уже поливали горящее строение водой из шлангов.

Когда Рауль возвращался к Лес, на сердце у него висела свинцовая гиря, и ее искаженное мукой лицо только добавило тяжести к этой ноше. Он ничего не мог ей сказать, не мог дать никакой надежды.

— Где Роб? — с нажимом спросила Лес, но Рауль только покачал головой. — Может, он увидел огонь и вывел часть лошадей из конюшни. Может, он повел их в большой паддок. — Она напрягала зрение, вглядываясь в окружающую темноту, которую пламя пожара делало еще непрогляднее. — Так оно наверняка и есть, — отчаянно повторяла она.

— Я пойду посмотрю, — сказал Рауль, хотя и знал, что это бесполезно. — Возвращайся с Эммой домой. Здесь ты ничем не сможешь помочь.

— Нет! Я не пойду никуда, пока не узнаю, где мой сын!

Перед рассветом пожарные обыскали тлеющие развалины конюшни и обнаружили два сильно обгоревших тела. На одном из них нашли обугленные остатки пояса и металлическую пряжку с инициалами «РКТ», идентифицирующими одну из жертв как Роба Кинкейд-Томаса. Следователи увезли трупы с собой. Тем временем продолжалось выяснение причин пожара, и Рауль повел потрясенную и убитую горем Лес в дом.

— Это ошибка. Я знаю, что это ошибка. Роб не может быть мертв. Не может! — Лес яростно сражалась с этим фактом, не хотела с ним смириться, не желала поверить, что ее единственный сын погиб. — Это неправда. Это неправда.

Крепко обхватив себя руками, она раскачивалась взад и вперед на диване гостиной, не видя и не сознавая окружающего.

Перед ней появился какой-то предмет и приблизился к ее губам, но Лес отвернулась.

— Выпей, — произнес голос Рауля с мягкой настойчивостью.

— Не хочу. Я ничего не хочу, — запротестовала она. — Я хочу только Роба. Я хочу, чтобы мой сын вернулся.

— Ш-ш-ш, девочка, успокойтесь. — Рядом с ней присела Эмма. — Вам очень больно, я понимаю. Выпейте. Я приготовила для вас горячий сладкий чай.

Лес взяла чашку, но просто сжала ее в своих холодных-холодных ладонях.

— Эмма, мне надо позвонить Эндрю. Мне надо сказать ему.

— Все в порядке, дорогая. Я уже позвонила ему. Скоро он будет здесь.

— Одра, Мэри?

Эмма кивнула. Она уже связалась с ними. Лес не отрываясь смотрела в чашку.

— Как мне рассказать Трише? Я не знаю, что ей сказать… как ей сказать…

Она прикрыла глаза рукой, чувствуя, как по ладони текут слезы.

— Я не могу в это поверить. Он был таким счастливым после победы в этой игре. Как это случилось? Почему? Почему он должен был умереть?

— Не терзайте себя этими отчего и почему, — утешала ее Эмма. — Вам это не дано знать. Никому не дано знать, почему от нас забирают тех, кого мы любим.

— Он был таким молодым. Это несправедливо! Вся жизнь у него была впереди…

Кто-то забрал у нее чашку, и Лес начала безудержно рыдать. Ее обняла пара рук и стала покачивать, как маленькую. Каким-то далеким краем сознания Лес догадывалась: это Рауль, но почти единственным, что она сознавала, была ее боль.

Через полчаса одновременно прибыли Одра и Мэри. Одра влетела в гостиную, отдавая распоряжения:

— Эмма, прошу вас, сейчас же позвоните в полицию. Там снаружи репортеры. Это частное владение, и я требую, чтобы их немедленно выдворили отсюда. Я не потерплю, чтобы мою дочь в такой час тревожили бестактными вопросами.

Мэри подошла к дивану. Глаза ее покраснели от слез. Она крепко обняла Лес и прижала сестру к себе.

— Лес, какое горе. Какая жалость.

И они вместе заплакали.

Прозвенел дверной звонок. Когда Лес увидела, что в гостиную входит Эндрю с онемевшим от горя лицом, она пошла к нему навстречу и обняла его.

— Наш сын. Наш мальчик. Эндрю, они говорят, что он умер.

— Но как это случилось?

— Огонь… мы думаем, что он вошел в конюшню, чтобы вывести лошадей, и… попал в ловушку.

Ее преследовало видение: Роб пытается выйти из горящего помещения, но пламя разрастается, не давая ему бежать. Ужасная смерть сына в огне только усиливала ее горе.

— Господи… — Эндрю зарылся лицом в ее волосы, крепко прижимая Лес к себе.

Эмма внесла поднос с кофейным сервизом и поставила его на низкий столик.

— Если кто-нибудь хочет чай вместо кофе, то на кухне есть и чай, — сказала она.

Мэри налила одну чашку себе, другую — Одре. Рауль отказался.

— Эндрю, нам надо позвонить Трише, — сказала Лес. Ее подбородок дрожал от еле сдерживаемых слез, в то время как Эндрю плакал за обоих. — Я не хочу, чтобы она узнала о Робе из газет.

Вновь зазвенел звонок, и на этот раз открывать дверь пошел Рауль. На пороге стоял перепачканный в саже начальник пожарной команды. Он нерешительно вошел в прихожую и, сняв каску, сунул ее под мышку.

— Мы… кажется, мы выяснили причину пожара, мистер Буканан. — Он неловко поежился. — Я… гм… я не хотел бы тревожить миссис Томас, но считаю, что должен с ней поговорить, если она сейчас в силах со мной увидеться.

По выражению глаз этого человека было понятно: ему хочется, чтобы Рауль ответил ему, что Лес не может с ним говорить. Рауль желал бы избавить Лес от того, что ей предстоит услышать, но он понимал, что не может этого сделать.

— Подождите немного, пожалуйста.

84
{"b":"217421","o":1}