Все, что сообщал Эндрю, было общеизвестно. Он не открывал никаких темных семейных тайн. Но Лес удивило, что он говорил так, словно был посторонним человеком, повторяющим слухи, а не членом семьи.

Над ареной разнесся протяжный свисток.

— Что это означает? — спросила Клодия Бейнз, ожидавшая, видимо, что после сигнала наступит перерыв. Однако игра продолжалась.

— Предупреждение игрокам, что до конца чуккера осталось всего тридцать секунд, — ответил Эндрю, и тут же комментатор по громкоговорителю повторил это объяснение.

— Тогда я спрошу: а что такое чуккер? — Клодия признавалась в своем невежестве с чистосердечием, к которому примешивалась легкая самоирония.

— Игра в поло обычно делится на шесть таймов — или чуккеров — каждый по семь с половиной минут. После каждого чуккера игроки меняют лошадей, — объяснил Эндрю.

Табло, возвышающееся над стадионом, извещало, что «Блэк-Оук» ведут со счетом четыре — один. Лес достала из сумки, стоящей у ног, бинокль и поднесла к глазам. Найдя среди команды в голубых рубахах своего сына, она навела резкость и принялась внимательно разглядывать Роба.

Тщательно и методически она проверила сбрую гнедой лошади, на которой Роб будет выступать во втором чуккере. Лошадь была полностью оседлана и ожидала своей очереди. С той же тщательностью Лес оглядела и все прочее снаряжение, не обращая внимания на девочку с каштановыми волосами, которая нетерпеливо дожидалась, когда Роб возьмет у нее чашку с питьем.

Впрочем, называть Тришу девочкой было бы уже несправедливо. Девушка переросла подростковую угловатость, делавшую Тришу похожей на жеребенка, и ее стройная фигурка по-девичьи округлилась. Она была смешливой, непоседливой и разговорчивой — пожалуй, даже слишком разговорчивой, как думала иногда Лес: дочь отваживалась высказывать свое мнение, когда ее никто не спрашивал. Однако Джейк любил девочку именно за непосредственность и называл ее горячей и пылкой, а не развязной, как именовала внучку Одра. Лес часто говорила, что Триша родилась, уже зная, чего она хочет. Она совсем не походила на Роба, который был таким чувствительным, легко поддающимся переменам настроения, углубленным в себя и яростно борющимся сам с собой. И при всем том весьма благовоспитанным. Да, сын у Лес был довольно женственным. Зато дочь — настоящая бунтарка. Через линзы бинокля Лес наблюдала, как Роб вернул сестре чашку и взлетел в седло.

Игроки выехали на поле. Морской бриз раскачивал верхушки пальм, росших вокруг стадиона и образовывавших нечто вроде тропической декорации, на фоне которой разворачивалась игра. «Блэк-Оук» с первой же секунды установили высокий темп. Раз за разом игроки в голубых рубахах оказывались либо блокированными, либо оттесненными на неудобные позиции. Противники теснили их нещадно. «Блю-Чипс» пропустили три гола. В третьем периоде команда Роба немного оправилась. Однако и в середине игры счет составлял восемь — три в пользу противника.

Во время перерыва Эндрю окончательно завершил церемонию знакомства своих гостей с семейством.

— Вы сами играли когда-нибудь в поло, миссис Томас? — спросила Клодия.

Лес приподняла голову, чтобы получше видеть девушку.

— Да, играла, в колледже, — сказала она. — Затем вышла замуж за Эндрю, появились дети… Теперь в основном помогаю Робу тренироваться, даю ему подачи.

— Все это звучит так заманчиво, — протянула Клодия с некоторой долей сомнения в голосе. — И все же, что касается меня, то я остаюсь при теннисе.

— Как и я, — подхватил Эндрю.

И Лес на мгновение взглянула на мужа глазами Клодии. Ей вдруг открылось то, чего она не замечала годами, — широкая, квадратная нижняя челюсть, глубокая ямочка на подбородке, легкая горбинка на носу, загорелое лицо и темные глаза, которые могли, казалось, глядя на любую женщину, заставить ее поверить, что, кроме нее, здесь нет больше никого. Так он смотрел сейчас на Клодию.

Лес никогда не считала своего мужа красивым. Но тут внезапно поняла, что Эндрю — очень привлекательный мужчина, и почувствовала прилив гордости за то, что он принадлежит ей.

К концу четвертого периода команда Кинкейда сократила разрыв. Теперь их с соперниками разделяли только два очка. Как считала Лес, у Роба и его товарищей появился шанс на выигрыш.

Однако в шестом оживление угасло. Что случилось? Лес полагала: все дело в том, что успела отдохнуть чистокровная гнедая, на которой играл в первом тайме аргентинец. У этого животного были молниеносные рефлексы, а по скорости оно оставляло далеко позади всех прочих лошадей. Лес не раз видела, как в этом предпоследнем периоде всадник на гнедой возникал словно ниоткуда и, застигнув врасплох игрока в голубой рубахе, мешал ему ударить по воротам или передать пас.

Заключительный чуккер огорчил поклонников «Блю-Чипс». Конечно, все понимали, что выиграть должны были «Блэк-Оук», но не с таким же счетом! Четырнадцать — девять… Лес буквально ощущала горькое разочарование Роба, когда тот поздравил победителей и поехал прочь с поля. Жаль парня! Ему так хотелось выиграть приз Кинкейда. Она понимала, что Роб винит себя в том, что не кто иной, как он сам, неверно повел игру, и при этом не делает себе никаких скидок на молодость. Он убежден, что приз Кинкейда должен был выиграть только кто-то из Кинкейдов. Проиграть — это то же самое, что утратить семейную часть.

— Бедный Роб, — сестра сочувствующе положила руку на плечо Лес.

— Да, не повезло. Теперь он две или три недели только и будет делать, что каждую свободную минуту отрабатывать удары по мячу. — Лес знала, как сын наказывает себя за поражение, в чем бы оно ни заключалось.

— Лес, не забудь, пожалуйста, передать от меня Робу, что он играл очень хорошо. — Одра Кинкейд встала, а вслед за ней поднялись и все остальные. — Он ничуть нас не посрамил. Ну а теперь меня ждет сомнительная привилегия вручить трофей победителям.

У Лес не было ни малейшего желания смотреть на церемонию вручения приза, а потому она отвернулась и принялась собирать сумку, бинокль и камеру.

Чья-то рука коснулась ее плеча.

— Простите, миссис Томас.

Голос принадлежал Клодии Бейнз. Лес обернулась.

— Я знаю, что ваша матушка будет довольно долго занята вручением приза и прочими торжествами, — сказала брюнетка. — Передайте ей, пожалуйста, что я была счастлива с ней познакомиться. Филу и мне надо ехать. Мне хотелось бы, чтоб вы знали, какое я получила удовольствие от соревнований. Очень жаль, что команда вашего сына не выиграла.

— А почему бы вам с Филом не выпить вместе с нами в клубе, а затем и пообедать? — предложил Эндрю, подходя к ним.

Глаза Клодии, устремленные на Лес, заискрились шутливой насмешкой.

— Он приглашает, зная, что завтра утром потребует от меня на просмотр заключительный проект некоего сложного контракта о слиянии двух фирм. — Она улыбнулась Эндрю. — Хотелось бы присоединиться к вам, но меня ждет пропасть работы. Однако обещаю, что приду к вам на прием в следующую субботу. Спасибо за приглашение, миссис Томас.

— О, пустяки. — Лес не могла вспомнить, чтобы вносила имя Клодии Бейнз в список приглашенных, но ничем не выдала своего удивления.

— Тогда всего хорошего.

— Подождите, я провожу вас до машины, — сказал Эндрю уходящей паре, а затем повернулся к Лес: — Ты собираешься проведать Роба?

— Да, — кивнула она, слегка нахмурившись. Обычно они вместе подходили к сыну после игры.

— Когда закончишь, возвращайся в холл клуба. Я буду тебя ждать. Пойдем вместе выпьем, — проговорил Эндрю.

— О'кей, — улыбнулась в ответ Лес, но улыбка увяла, когда он отвернулся и вместе со своими гостями двинулся к автомобильной стоянке.

Лес глядела им вслед. Рука Эндрю легко покоилась на плечах брюнетки. И Лес припомнила, что большую часть игры муж просидел, небрежно положив руку на спинку стула своей молодой сотрудницы. Пожав плечами, она решительно отвернулась, испытывая неловкость.

— Насколько я понимаю, она в фирме всего только месяц, — рядом с ней стояла Мэри.