– Итак, Хью явится на музыкальный вечер. Надеюсь, вы не нарушите условий нашей сделки.

По недавно спокойному лицу скользнула тень глубокого огорчения.

– Я ничего не забыла, лорд Фоксберн.

Бенджамин ощутил острое раскаяние – а ведь чувство вины он считал чуждым – и отвел взгляд, напомнив себе, что спутница далеко не так наивна и невинна, как кажется. Что ни говори, позировала художнику полуобнаженной, а теперь уверенно и настойчиво лжет.

Экипаж остановился возле особняка герцога Хантфорда. Бенджамин любезно помог даме выйти и проводил к парадному подъезду.

Шелковые цветы на шляпке поникли от дождя, а обычно сияющая улыбка поблекла и потускнела. Ах, проклятие!

– Послушайте, если я веду себя грубо, то это оттого, что пытаюсь защитить Хью. Ну, а еще потому, что осел.

Дафна посмотрела спокойно, совсем как на портрете.

– Понимаю. – Взялась за ручку двери и спросила: – А вы будете на музыкальном вечере?

Будет ли он? О Господи! Исполнение скорее всего окажется любительским, если не откровенно слабым. Но если туда собирается она…

– Не исключено. Желаю хорошего дня, мисс Ханикот.

Она вскинула бровь.

– До свидания.

И скрылась в холле.

Бенджамин вернулся в экипаж, сел и провел ладонью по еще теплому бархату. В воздухе витал легкий цветочный аромат. Несмотря на неопределенность ответа, он прекрасно понимал, что даже адские псы не смогут удержать его в стороне от музыкального вечера, – точнее, от одной из слушательниц.

Проклятие. Кажется, Хью – не единственный на свете глупец, попавший в сети неотразимого обаяния мисс Ханикот.

Два дня спустя, когда Дафна вернулась с прогулки, в гостиной ее ждала матушка. Миссис Ханикот вернулась из Бата в прекрасном настроении и выглядела замечательно – пожалуй, как никогда прежде. Длинные каштановые, хотя и с проблесками седины, волосы были собраны в высокий пучок, а искусно расписанный черепаховый гребень добавил прическе пикантности. Но еще больше радовали свежие щеки и легкая светлая улыбка.

– До чего же приятно, что ты приехала! – Крепкое объятие позволило ощутить заметно округлившуюся талию. Наконец-то вернулась та мама, которую Дафна знала с детства, – веселая, жизнерадостная, готовая петь песни, рассказывать на ночь сказки и целовать сбитые коленки. Долгая тяжелая болезнь принесла страдания и страх потери. К счастью, теперь все плохое позади. Почему-то внезапно захотелось прижаться, поплакать на родном плече и поделиться переживаниями. Рассказать о скандальном портрете, об ужасе перед позором, о постыдной сделке, которую пришлось заключить с лордом Фоксберном.

Увы, прошли те времена, когда можно было прибежать к маме за утешением. Теперь справляться с клубком проблем придется собственными силами.

– Дай же на тебя посмотреть! – Миссис Ханикот сжала ладонями лицо младшей дочери и принялась придирчиво изучать. Дафна почти чувствовала, как мама считает веснушки, чтобы удостовериться, что за ее двухнедельное отсутствие не появилось ни одной новой. – Сейчас принесут чай. Давай присядем: расскажешь все, что не поместилось в письмах.

Дафна с радостью подчинилась – разумеется, умолчав о том, что могло бы вызвать ненужные подозрения. Подробно описала многочисленные светские события, которые удалось посетить за последнее время, и особенно подчеркнула забавные мелочи: их мама всегда любила. Например, живо изобразила, как лорд Хакстон налетел на греческую статую, украшавшую гостиную леди Фэллоу. К счастью, в последний момент Оуэн успел подхватить историческую ценность, тем самым не только предотвратив погром, но и избавив оба семейства от неминуемой вражды на многие поколения вперед.

Мама умиротворенно вздохнула.

– Я скучала по тебе и Аннабел, что вполне естественно. Но вот уж никогда не думала, что буду скучать по Лондону.

– Правда? – Открытие не порадовало. На тот случай, если бы бомонд все-таки узнал в ней героиню портрета, Дафна заготовила утешительную версию: мама будет рада поселиться в уединенном сельском домике. Оказывается, все не так просто.

– Честное слово. Генриетта оказалась замечательной компаньонкой, скоро ты и сама в этом убедишься, но развлечений в Бате немного. Время от времени в верхнем зале ассамблей проходили балы, но они представляли собой лишь бледное подобие блестящих лондонских раутов.

И эта светская дама – ее мать? Судя по всему, целебные воды Бата несли в себе больше энергии, чем было принято считать. Но немалую роль в преображении миссис Ханикот, несомненно, сыграла спутница, леди Бонвилл. Пожилая виконтесса славилась своим неиссякаемым жизнелюбием, и Аннабел считала, что общение с ней пойдет маме на пользу.

Впрочем, сама Дафна это мнение не разделяла.

– Надеюсь, нас ждет вереница заманчивых приглашений. – Мама взяла с блюда пирожное и положила на свою тарелку.

– Так и есть. – Дафна поспешила к секретеру, взяла стопку карточек и, быстро перебрав, нашла нужную. – Вот, например, в понедельник миссис Рис устраивает званый обед. Написать ей, что ты вернулась?

– Ах, они с мужем составляют чудесную пару: так трогательно влюблены друг в друга. – Миссис Ханикот окинула дочь быстрым, но выразительным взглядом, словно хотела сказать: «И ты бы могла, если бы постаралась». – Да, дорогая. Будь добра, сообщи им, что я тоже приеду. А до понедельника не планируется ничего интересного? Какого-нибудь вечера, где мы сможем встретиться с лордом Билтмором?

Этого еще не хватало!

– С лордом Билтмором?

– Аннабел написала, что он чрезвычайно увлечен тобой.

– Разве? – Дафна решила серьезно поговорить со сплетницей: непростительная болтливость ставила под угрозу принцип безусловного сестринского доверия. – Но я не…

– О, пожалуйста, не скромничай, милочка! О внимании лорда Билтмора можно только мечтать! – Мама пришла в пугающе бурный восторг: плечи поднялись почти до ушей, а губы сжались в тонкую линию; казалось, еще немного, и бедняжка взорвется от полноты чувств. – Ах, дочка! Что за восхитительный джентльмен! Добрый, великодушный и… – Мама замолчала и обмахнулась веером. – И к тому же виконт! Все, о чем я мечтаю для тебя! – Она растроганно всхлипнула. – Подумать только: моя дочь станет виконтессой!

Час от часу не легче.

– Лорд Билтмор действительно соединяет в себе массу превосходных качеств, и все же… не думаю, что мы с ним подходим друг другу.

– Ради Бога, почему же нет?

– Знаю, что ты хочешь удачно выдать меня замуж, но…

– Каждая мать этого хочет.

– Но найти единственного на свете человека не так-то просто. Для этого необходимо время. – Ну, а с ее темпами потребуется лет десять, не меньше.

Мама погрустнела.

– Какое-то время в твоем распоряжении еще есть, но не забывай, что драгоценная часть твоей юности ушла на уход за мной. Не откладывай надолго собственные семейные радости.

Таким деликатным и в то же время прозрачным способом мама намекала, что если Дафна не поспешит с замужеством, то перейдет в категорию старых дев; тогда надежду можно будет оставить навеки. И мама была права.

После всех испытаний, которые им пришлось пережить, стоило ли удивляться, что миссис Ханикот мечтала увидеть младшую дочь благополучно устроенной? Прежде Дафна и сама так думала, однако в последнее время осмелилась мечтать о чем-то более значительном, чем жизненный комфорт: например, о глубокой симпатии, любви и даже… страсти.

– Я понимаю, мамочка, какую редкую возможность дает нынешний сезон. Постараюсь тебя не разочаровать.

– Надеюсь, так и будет. А пока обещай, что позволишь лорду Билтмору произвести благоприятное впечатление. – Мамины глаза сияли надеждой, и Дафна не нашла сил обмануть ожидания.