Но еще вспомнилось, как она однажды случайно минут пять слушала возле подъезда жаркое обсуждение соседками какого-то такого же «кина». Тогда она лишь посмеялась в душе над убожеством их духовных запросов, но теперь подумала, что надо бы хоть в самом общем виде представлять данный предмет и при случае попробовать принять участие в диспуте. Глядишь, смотреть люди будут на нее по-другому. Да еще подумалось вдруг, что жизнь куда богаче на «мыльные» сюжеты, чем некоторые думают. И творцы сериалов могли бы существенно разнообразить свои изделия, если бы не друг у дружки так тупо заимствовали, а присматривались получше к окружающей действительности да советовались с общественностью. Ну, хотя бы с Ритой.

А тут — вновь звонок в дверь. Второй неожиданный звонок за день.

«Ой, неужто тетя Катя — за своим драным мешком?»

Рита — сперва на кухню за новым пластиковым пакетом, только потом — к двери. А там — никакая не тетя Катя.

— Здравствуйте! — на пороге, спрятав руки за спину, мнется маленький упитанный очкарик лет сорока пяти, загадочно улыбается.

— Вам — кого?

— Вас.

— ???

— Я, видите ли, — торопливо заговорил мужчинка, видимо почувствовав, что еще немного, и он услышит совсем не то, на что рассчитывает, — ваш, некоторым образом, сосед. В смысле, арендую магазин, который — под вами. В связи с чем — вот…

И появляется из-за спины такой же точно пластиковый пакет, какой Рита в руке держит, однако не пустой.

— Это скромный презент от возглавляемой мною торговой фирмы «Абсолют» в честь, так сказать, шикарного нынешнего листопада. В знак искреннего расположения в качестве небольшой компенсации за причиняемые моей клиентурой неудобства. И даже смею надеяться на дружбу! — внятно и с выражением произносит нежданный визитер, усердно демонстрирую не вполне пока разученную американскую улыбку.

Надо же, Рита и не подозревала, что в этом городишке обретаются бизнесмены, способные столь кудряво изъясняться. Но и шельмец же, однако!

— Спасибо, но принять ваш презент я, к сожалению, не могу.

— Берите! Я ж — не только вам, я ж — всему подъезду!

— Все равно — не могу. Поскольку полноценным обитателем подъезда, увы, не являюсь. Мы ведь только квартиранты.

— Да?! — явное замешательство. Но лишь — на мгновенье. — Не имеет значения! Для меня — все равны! Берите!

— Ну, коли так, спасибо. Искренне желаю процветания вашему бизнесу.

— А я вам — счастья и здоровья. До свидания.

— До свидания…

А в пакете обнаружились коробка конфет, залежалых, само собой, однако несколько дней от срока годности осталось еще, баночка растворимого кофе «Нескафе-классик», пачка печенюшек и… Ба-а-а, свиные мороженые ребрышки, суповой набор! Эх-х, как кстати он был бы часа два назад!

Впрочем, можно же сейчас сварить его в небольшом количестве воды — лучше поздно, чем никогда — и, так сказать, присовокупить к оставшемуся борщу. Не совсем, конечно, то, однако и не возбраняется. А потом, вечером, Ромке можно будет попенять, мол, что же ты, сыночек, вкусную косточку не поглодал, там ведь достаточно было — стыдные, конечно, мысли опять, но менее стыдные, чем те…

К черту латиноамериканскую бабулю, пусть выпутывается из своих проблем сама, тем более что нить, так сказать, уже упущена, а вникать по новой… К черту телевизор!..

И через пять минут уже маленькая кастрюлька — на слабом огне. А Рита, пока кастрюлька самостоятельно пыхтит, решила отнести-таки соседке пакет.

Довольно необычно чувствовала она себя, стуча в чужую, старинной конструкции дверь, на косяке возле которой никогда не было электрического звонка, зато сама дверь носила не только следы многочисленных и самых разнообразных замков, от которых обитатели квартиры, очевидно, весьма регулярно теряли ключи, но и следы давних, а также не очень давних побоев.

Вдруг ни с того ни с сего Рите, не сразу решившейся постучать, пришла в голову шальная, однако, в свете определенных беллетристических стандартов, довольно затертая мысль: представить только, как много забавного, грустного и трагического рассказала бы эта древняя, сорокалетняя, очевидно, дверь, если б умела говорить!

И с ходу — другая мысль — противоположного свойства: тогда уж сразу надо представить, чтобы больше всякую банальную дичь не воображать, какой получился бы кошмар, когда б самые примитивные бытовые предметы и вещи вдруг сделались столь же болтливы, как люди!..

И постучала решительно. Будто шастать по соседкам — привычнейшее дело.

«Это я, теть Кать, Рита из шестой квартиры, пакетик ваш принесла!» — так собиралась ответить Рита на естественный и, как ей представлялось, абсолютно необходимый вопрос сквозь толщу суверенной двери.

Но соседка отворила мгновенно. Будто стояла наготове и ждала. А вместе с ней навстречу, как всегда, — неповторимый запах чужого жилья. Однако и знакомое что-то…

Ах да, очень похоже пахло в доме бабушки, а также в домах чужих бабушек, когда в них зачем-либо приходилось бывать. Запах вовсе не противный, наоборот, какой-то по-особому уютный, родной… Запах близкой смерти? Вряд ли. Там, где доживает свой короткий век Рита, такого точно нет. Стало быть, — старости?..

— Риточка! Ой, как хорошо, что зашла! А то я сама хотела. Да входи же, холоду не напускай! — С этими словами старушка энергично и вполне бесцеремонно в одно мгновение задернула слегка растерявшуюся Риту внутрь. — Ты куда это с кульком? Или не хватило чего-то?

— Что вы, всего хватило, даже в избытке, но пакет ведь надо возвращать…

— Кого там возвращать — говна! Да ты никак добрый вместо моего драного приволокла?! Ну, даешь, соседушка! Это ж додуматься надо!.. Ладно уж, «первый раз прощается, второй раз доверяется…» Конечно, ты ж меня еще не знаешь, мало ли что у незнакомой старухи на уме. Однако в наказание тебе — нельзя ж без наказания — полный кулек накладу. И не моги возражать!

— Да… — еще больше растерявшись, промямлила Рита, — прям неловко так, ей-богу…

— Все — больше ни слова про это, поважней разговор есть, точнее, дело, только пообещай, что не откажешься?..

— Обещаю, — пожала плечами Рита, совсем уж себя не узнавая, — чего мне, да суть-то в чем, теть Катя?

— Свахами мы с тобой щ-щас пойдем. К старичку одному. Да тут — недалеко, одна нога — здесь, другая — там! Полчаса, не больше. Иди, одевайся, по дороге все объясню…

— Свахами, дак свахами, чего нам…

То же самое продолжая, как заклинание, бормотать, и вернулась Рита домой, едва волоча полный пакет новых гостинцев, который, не разбирая, поставила в кухне прямо на пол, потом быстро-быстро — минут за десять — причепурилась, «свахами, дак свахами», — это она и зеркалу повторила навязавшуюся фразу, на которую ответом было лишь изумленное молчаливое недоумение.

Однако про варево на плите Рита в последнюю минуту вспомнила-таки. Хотела отключить, но, мгновенье поразмыслив, передумала. Лишь добавила воды да убавила до самого минимума огонь. Пусть — на «автопилоте». Полчаса же. Но если дом взорву и начнут шить статью о терроризме, теть Катю пускай — тоже. Как организатора и идейного руководителя бандгруппы…

Первого сентября, то есть уже на последнем месяце беременности, Рита неожиданно для всех и в том числе для себя, пошла в школу. Не в свою родную, правда, но в вечернюю. Просто так взяла вдруг и пошла.

Потому что если бы собиралась заранее, то заранее и документы бы, как полагается, из одной канцелярии в другую перетащила.

Может, она вообще просто так пошла, поглядеть, на что хоть это похоже — ШРМ, про которую в нормальной школе мнение было традиционно предвзятое, мол, никто там всерьез никогда не учил, не учился и не учится, учащиеся занятия практически не посещают, а если посещают, то лишь ради справки, благодаря которой можно безнаказанно прогуливать работу.

Хотя собственно «рабочей молодежи» в «шэрэмэ» со временем становится все меньше и меньше, а наводняют заведение в основном юные асоциальные бездельники и бездельницы, последние, все без исключения, легкого поведения, многие уже внебрачными детьми обременены, остальные же непременно будут в ближайшее время обременены. И школу, даже неполноценную такую, никогда не закончат, к чему, правда, у них и стремления никакого нет.