Пожилой человек поднял руку, чтобы остановить трескотню Доктора, и он остановился, но улыбнулся.

— Я мог бы продолжать всю ночь, но догадываюсь, что могу вам надоесть, поэтому что вы думаете о том, что вместо этого мы просто поболтаем о том, почему вы захватили разум этих бедных людей?

— Это родословная, — ответил низкий человек.

Доктор бросил взгляд на Донну, и она видела, что это был не тот ответ, которого он ожидал.

— Как в генеалогии? — отозвался он.

— Четыре человека здесь могут проследить свои семьи до одного определенного места во времени. Это дает мне над ними власть.

— А другие?

— Трутни. Рабы. Добровольные слуги.

— Добровольные? Правда? Это приятно. Хотя, на самом деле, неправда, так ведь? Но если ты хочешь в это верить — ладно.

Доктор направился к ним, так что Донне пришлось последовать.

— Ну, хорошо, откуда ты изначально родом? — он указал вверх на образование в форме лица в небе. — Что-то, связанное с этим, как я предполагаю.

Невысокий человек со шрамом пожал плечами.

— Все в свое время, Доктор. Мадам Дельфи нужно с тобой поговорить.

Он поднял свою руку в направлении Доктора и, прежде чем Донна успела даже охнуть, солидный трещащий заряд пурпурно-красного света вылетел с кончиков его пальцев, угодив Доктору прямо в грудь и отбросив его на пару футов.

Он был почти без сознания к тому времени, когда Донна добежала до него.

— Уходи… предупреди людей… — было все, что он смог сказать, прежде чем его глаза закатились и ритмичное поднятие и опускание его груди замедлилось до медленного движения.

Донна знала, что прямо сейчас она ничего не могла сделать, кроме того, о чем он ее попросил. Она должна была найти помощь.

— А человек? — спросил один из остальных в группе.

— Убить ее, — ответил мужчина, и Донна увидела, как все остальные поднимают руки в похожем жесте.

— Не сегодня, спасибо, — крикнула Донна и побежала к окнам до пола, делая при этом зигзаги, зная о молниях фиолетовой энергии, врезающихся в деревья по обе стороны от нее.

Она была почти у французских окон, когда они разбились вокруг нее на металлические и стеклянные части.

Закрыв лицо руками, Донна побежала прямо через обломки в потемневший особняк. Она пробралась в прихожую, откуда огромная деревянная лестница вела на верхние этажи.

— Видела это в фильмах, — пробормотала она.

Она направилась к задней части лестницы, где, конечно, была дверь, ведущая в подвал. Донна рывком открыла ее, досчитала до трех и закрыла, очень громко хлопнув.

Потом она прошла на цыпочках до одного из кабинетов и проскользнула внутрь.

Секундами позже, предупрежденная ее хитростью, маленькая группа людей появилась у двери в подвал. Донна наблюдала, как двое из них спустились по лестнице, оставив одного на страже. Черт, она надеялась, что они все спустятся вниз и она сможет закрыть их здесь внизу.

Человек на страже, казалось, осматривался, и на секунду Донна подумала, что он поймет, где она прячется. Затем другой человек, которого она до этого не видела, наскочил на него, с силой откинув его в стену.

Незнакомка приставила стул напротив ручки двери в подвал, закрыв двоих внутри, как планировала Донна, и затем крикнула ей: «Давай!»

Донна побежала к своему новому союзнику и позволила повести себя вниз по коридору.

— Кухня… — выдохнула незнакомка. — Сюда…

Прозвучал небольшой взрыв, и Донна догадалась, что эта пара взорвала себе путь из подвала.

— Хорошая идея, пока она длилась, — улыбнулась она. — Я Донна Ноубл.

— Я мисс Оладини, — поспешно сказала мисс Оладини. — Приятно познакомиться. На машине?

— Я приехала на такси.

— Нет, на их машине?

— Стоит попробовать.

Они с грохотом прошли через дверь кухни на автостоянку персонала, прямо к оставленной машине. Донна заняла водительское сиденье.

— А ключи? — спросила мисс Оладини?

— Ключей нет, — сказала Донна. — Потому что жизнь никогда не бывает такой удобной.

Мисс Оладини забралась под приборную панель и выдернула несколько проводов.

— Молодость потрачена впустую, — сказала она.

Двигатель вяло запустился, затем остановился опять.

— Еще раз, — посоветовала Донна. — Но если он не заработает, бросай это, потому что они будут к этому времени знать, где мы!

Мисс Оладини еще раз попыталась завести машину без ключа, без успеха.

Двое их преследователей появились с поднятыми руками у кухонной двери.

— бежим! — крикнула Донна и выскочила из машины, в то время как фиолетовая энергия врезалась в нее и машина взорвалась.

Донна лежала в кустах, платье Вины было в клочьях.

— Я — труп, — пробормотала она.

Не было ни следа мисс Оладини, но было трудно что-то увидеть с горящей машиной, закрывающей ей вид. Донна осмотрелась вокруг и увидела велосипед, прислоненный к дальней стене.

— Ты, должно быть, шутишь, — пробормотала она, затем посмотрела на свою одежду. — Волков бояться — в лес не ходить.

Надеясь, что пламя, которое скрывало ее от ее противников, удержит ее вне их поля зрения, она проскользнула через лужайку к велосипеду.

С последним взглядом в поисках мисс Оладини и грустным осознанием того, что машина, скорее всего, стала ее погребальным костром, Донна схватила велосипед и вскарабкалась на него. Она слегка виляла, постепенно снова привыкая к езде, и затем сорвалась с места вниз по тропе и потом — на главную дорогу.

Она ни за что не вернется в Чизик на велосипеде, у нее не было лишних трех дней, но она могла доехать до ближайшего города.

Когда Донна бешено крутила педали, горящая машина освещала фасад Антенной системы Коперника позади нее, а пламя отражалось в огромных окнах особняка. Но даже следа людей она не видела.

Когда Донна подрастала, она слышала фразу «выстрел, который был слышен по всему миру», использованную, чтобы описать, какой эффект убийство американского президента Джона Кеннеди оказало на всю западную цивилизацию. Люди всегда говорили, что они могли вспомнить, где они были, когда это произошло.

Как ребенок семидесятых она выросла, услышав о вещах вроде высадки на Луну, убийств обоих Кеннеди и Мартина Лютера Кинга, государственных похоронах Уинстона Черчилля, но никогда полностью их не понимала. В детстве хопперов[4], Донни Осмонда, велосипедов с высокими рулем и сиденьем, слова вроде «Блиц», «нормирование» и «жаркое из капусты и картофеля» просто значили, что старики вспоминали про примерно двадцать лет назад и, наверное, жаловались, что сегодняшняя молодежь не знала того хорошего, что было у них.

В первый раз, когда Донна обнаружила, что говорит это сама — одному из соседских детей, который поцарапал недавнюю папину машину — она ужаснулась. Она в итоге стала тем, что она высмеивала в своих родителях и дедушке с бабушкой, когда она была в возрасте этих детей. Сейчас для нее не было ничего лучше, чем слушать, как дедушка Уилф болтал о войне, своей жизни в парашютно-десантном полку или о днях Нанны Ейлин в «Земледельческой армии».

Сегодня был день, похожий на 22 ноября 1963 года — день, когда другой выстрел будет услышан по всему миру.

Воскресенье, честно сказать, началось очень плохо. Донна проснулась в своей постели (это было хорошо), хотя спала она только около двух часов (это было плохо).

Рваное платье Вины было брошено на пол (плохо), рядом с ним — квитанция, которую она получила от таксиста (это плохо — от кого она потребует деньги назад?), который привез ее откуда-то, что называлось Южный Вудхэм Феррерс, обратно в Чизик. Квитанция была на 225 фунтов (очень, очень плохо — ее счет должен сейчас быть пустым). Уилф был на ногах, когда она вернулась (очень хорошо), и слушал, в то время как она рассказывала ему обо всем, что случилось в Антенной системе Коперника. Он крепко ее обнял, пообещал, что они найдут способ спасти Доктора и отправил ее отоспаться.