— Мы вместе отмечали. Хэллоуин и смотрели тупые фильмы. И мы с тобой вместе сражались с Бараком!

Ди ударила меня, ее ногти разорвали воротник моего свитера.

— Это ничего не значит.

Схватив меня за плечи, она со всей силы ударила меня по спине, оглушив меня на секунду.

Даже больше.

Подняв меня, она закричала и закрутилась — раскрутив меня — а в следующую секунду я уже полетела в воздух. Я ударилась о стену. Штукатурка треснула и посыпалась.

В какой-то момент, я видела облако белой пыли, пыль была повсюду, а затем я оказалась в кабинете, опрокидываясь через спинку дивана и падая на пол.

Вот... вот сучка! Она кинула меня через стену!

Я лежала на полу, неспособная двигаться, и смотрела на потолок, моргая из-за крошечных звезд, затуманивших мое зрение. Когда я заставила себя перевернуться на другую сторону, в ушах зазвенело.

Ди забралась через дырку в стене размера — Кэти, которая была достаточно большой. Господи, она не собиралась сдаваться.

Руки тряслись, я заставила себя подняться на ноги, с трудом дыша из-за пронизывающей боли в ребрах и спине. У меня было много сломанных частей тела, важных частей. Она приземлилась на диване и бросилась ко мне с желанием убить. Я метнулась в строну в последнюю секунду, и она попала в кофейный столик позади меня. Стекло разлетелось вдребезги.

Теперь она выглядела ошеломленной, уставившись в потолок и тяжело дыша. Я не дала ей шанса восстановиться.

Я приземлилась не нее, стекло впивалось в мои колени, но я положила руки ей на плечи.

— Мы лучшие подруги, — я попыталась снова, не зная, что еще сделать. — Ты выбрала мне фальшивое имя из одной из моих любимых книг. Ты и Деймону выбрала новое имя, — я потрясла ее, раскачивая голову взад и вперед. — Еще совсем недавно ты представляла Арчера голым и хотела провести с ним одну прекрасную ночь.

Она снова ударила меня по лицу, из-за чего полный боли стон вырвался из меня.

— Мы прошли через суровые события, но мы всегда делали это вместе, даже после того, что случилось с Адамом.

Она обезумела, как будто демон прямо из кошмара, шлепала и брыкалась, пиналась и царапалась.

— Вы с Адамом пытались помочь мне, — закричала я на нее, прижимая всем своим весом, пытаясь избежать ее размахиваний руками, которые ударяли меня по лицу и груди.

— Ты вообще помнишь Адама?

— Да! — закричала она. — Я помню его! И я помню...

— Что он умер из-за меня? — каждая часть моего тела болела, я чувствовала кровь во многих местах, некоторых действительно неловких местах, но я должна была пробиться к ней. — Это была моя вина. Я знаю это! И я никогда до конца не прощу себя за то, что это сделало с тобой и нашей дружбой. Но это в прошлом, потому что ты как сестра мне.

Ди замерла, ее пальцы держали разорванный подол моей рубашки, как будто она пыталась сорвать ее с меня, и в данный момент, я бы не удивилась, если бы она сделала это.

— Ты думаешь, он поступил бы так же? Адам любил всех, и он бы возненавидел эту войну, возненавидел то, что делает его вид с невинными людьми, — я наблюдала, как белый свет исчезал из ее зеленых глаз. — Он бы возненавидел то, что стало с тобой. Ты понимаешь это? Ты лучше этого. Ты...

Ди запрокинула голову и закричала — закричала так, будто я пыталась убить ее – я приподнялась, поднимая руки. Ужасный, несчастный звук раненного животного, которое умирало.

Она вздрогнула подо мной и зажмурилась. Прошло несколько секунд, и она снова закричала, она кричала, пока звук не стал неконтролируемым и страдальческим, вскоре я подумала, что есть вероятность того, что она умирает.

— Мне жаль, — прошептала Ди, когда очередная дрожь сотрясла ее тело. Когда я посмотрела на нее, пытаясь отдышаться, обдумывая произнесенные слова, ее красивое лицо искривилось, и крупные слезы потекли по ее щекам. — Мне так жаль.

ДЕЙМОН

 Когда последний Лаксен свалился на пол грязной кучей, я развернулся туда, где видел Кэт и Ди в последний раз. В штукатурке была массивная дыра, которая обнажала деревянный каркас внутри стены, похоже, что она была просто пробита.

— Господи. — Мой желудок упал, когда я перешагнул через мертвого Лаксена и метнулся в сторону открытой двери, которая вела в другую комнату.

Я продолжал говорить себе, что они живы — что они обе живы — потому что я бы почувствовал, если бы одна из них получила смертельную рану. Я не сделал ничего, чтобы замедлить биение моего сердца или чтобы облегчить плохое, леденящее предчувствие в животе.

Арчер стоял в непосредственной близости от той норы, его плечи поднимались и опускались из-за глубокого дыхания. Он не сказал ни слова, когда я прошел мимо него, спотыкаясь и резко останавливаясь. Комната была полностью разрушена — диван сломан, телевизор разбит, осколки ваз валялись на полу. Груды грязи и измельченные лепестки покрывали ковер.

Мой отчаянный взгляд сфокусировался на середине комнаты, мой колени почти подвели меня.

На разбитом кофейном столике лежала Кэт поверх моей сестры. Они не дрались, но обе казались застывшими. Я был застывшим. Потом я услышал это. Глубокий, разрушительный звук того, как ломается человек.

Кэт — у которой половина волос выбилась из хвоста — подняла голову и вздрогнула, затем скатилась с моей сестры и поднялась на ноги. Она попятилась, пробегая трясущимися руками по своим грязным волосам. Она посмотрела на меня с широко открытыми глазами.

Кровь сочилась с ее носа и рта, и каждый вдох, который она делала, казалось, вызывал у нее хрип. Я бросился к ней, но остановился. Мой взгляд вернулся к сестре.

Когда Кэт слезла с нее, она перевернулась, свернувшись в крошечный калачик. Звук, этот звук исходил от нее.

— Ди? — Мой голос сорвался.

— Мне жаль, — сказала она, сложив руки над головой. — Мне жаль. Мне так жаль.

— Это было все, что она говорила в перерывах между рыданиями, снова и снова.

Под моими ногами хрустело стекло, когда я шел туда, где лежала она. Подойдя к ней, мои колени ослабли. Рухнув на них рядом с ней, я дотронулся до ее трясущегося плеча.

— Это, правда, ты, Ди?

Ее рыдания усилились, и на меня обрушился поток слов, и эти слова врезались прямо в мой череп. Большая часть из них была несвязной, но похожа на одну большую бегущую строку, и нельзя было ошибиться в том, что это значило.

Каким-то образом связь с другими Лаксенами была разорвана. Я не знал как, но сейчас это не было самым важным.

Откинув от нее сломанный столик и разбитое стекло, я сел и притянул ее к себе, она почти вжалась в меня, как делала в детстве, когда была напугана чем-то. Прижав ее еще ближе, я осторожно убрал из ее волос и одежды осколки стекла.

— Боже, Ди...

Я спрятал ее у себя на плече. — Ты почти убила меня, ты это знаешь?

Она вздрогнула, ее пальцы сжали мои руки. — Я не знаю, что произошло. Они пришли, и я могла думать только о том, что они хотели.

— Я знаю.

Закрыв глаза, я погладил ее по спине. — Все хорошо. Сейчас все хорошо.

Ди, казалось, не слышала меня. — Ты не знаешь о вещах, которые я делала или о чем думала, я одобряла то, что они делали с людьми.

Но я знал. По крайней мере, я знал некоторые вещи на тот период времени, когда был с ней, связанной с ними. Я не признавал то, что видел и слышал от нее, потому что это было не ее ошибкой.

И поэтому я говорил ей, снова и снова, что ничего из этого не имеет значение и, что это не ее ошибка. Она начала говорить о каком-то безумном дерьме, что она зло, и это разбивало мне сердце. Разрывало меня на части.

— То, что ты сделала, было их ошибкой. Не твоей. Если ты когда-либо верила в то, что я говорю, ты должна поверить сейчас в то, что я тебе сказал. Я дотронулся до ее головы, внушая ей принять мои слова. — В тебе нет ничего злого Ди, ни одной косточки.

Никогда не было, Ди. Никогда. Дрожь начинала утихать, пока я ее держал, и я не знаю, сколько прошло времени с тех пор, как мы сидели, обнявшись в этих обломках, но когда я, наконец, открыл глаза, комната была немного расплывчатой.