— Некому будет тебя наказывать. Потому что ты поселишься тут, в хижине, уставленной бутылками виски. Делать будешь то, что я прикажу.
Гурмалулу протянул дрожащую руку.
— Дай выпить! Не могу больше!
— Нет! — отвел руку с бутылкой мистер Том. — Сначала обещай!
— Согласен! Дай! — прохрипел Гурмалулу, задыхаясь от невыносимой жажды.
Теперь Гурмалулу должен умереть! Потому что послушался белого человека, потому что не убил его, а продался ради виски.
И он пошел к Священному хранилищу, куда никто не осмеливался подступаться один. Лишь когда собираются все мужчины, чтобы заклинать духов о ниспослании богатой добычи и плодовитости женщинам, они складывают перед хранилищем магические знаки из священных палочек нуртунджи и распевают тайные сказания племени, которые не должны слышать ни женщины, ни дети.
Гурмалулу пролез сквозь узкий проход между каменными плитами, ожидая, что земля вот-вот обрушится и похоронит его. Ничего не произошло. Он взял три-четыре дощечки, испещренные магическими рисунками. Черточки изображали руки фигурок, кружки — их головы. Здесь нарисовано было все то, что видно, и то, что не видно: и проглоченный питоном кенгуру, и спрятавшийся за деревом охотник, и червь в земле, и рыбы в воде.
Неожиданно Гурмалулу заметил, как из-за скалы высунулась чья-то голова и скрылась. А он надеялся, что никто не заметит кражи… Сейчас надежда рухнула. Человек за скалой расскажет все Джубунджаве. Не раздумывая, Гурмалулу метнул бумеранг. Он е жужжанием устремился вперед, потом взвился вверх, свернул влево, нырнул вниз и скрылся за скалистой громадой. Это охотничье оружие поражает закрытые цели.
Гурмалулу бросился к скале. Нгалбара лежал лицом вверх, пораженный в затылок. Обезумев от страха, убийца замел следы метелкой из травы и бросился бежать подальше от племени, прижимая к груди драгоценные чуринги. Добравшись до пустыни, он поджег степь, чтобы огонь стер следы преступления, и уснул.
Гурмалулу проснулся в окружении соплеменников. Бывший следопыт не удивился, что его нашли. В руках Джубунджава держал магическую кость.
Несчастный знал, что можно спастись от ножа, от копья и от пули, даже от укуса бабура — но только не от магической кости. Когда видишь, что она направлена на тебя или на твою подстилку — ложись! Не надейся ни на что!
И сейчас он должен умереть! Потому что послушался белого человека, вместо того, чтобы убить его.
А бессмертный мальчик Табала все не подавал голоса, оттягивая кончину…
Глава IV
Рано утром сгорела хижина Билла Скитальца, а под дымящимся пепелищем нашли хозяина с ножом в спине. За день до этого Билл нашел огромный опал. Плотник Фред шлифовал его два часа. И когда закончил работу, все подходили посмотреть и цыкали языками. Казалось, это был не опал — особый вид кварца — а само солнце, маленькое черное солнце, засиявшее бесчисленными радугами сквозь мглу смоляного водопада. Билл Скиталец зарекся, что не будет больше работать ни одного дня, смотается отсюда. А впереди — только роскошь и легкая жизнь.
Вечером, когда он снова достал опал из коробочки, все опять заахали, восхищенные чудесным камнем и в темноте светившимся черными искрами.
— Ночной опал! — тоном знатока заявил Фред. — Если положить его перед фотопленкой, на ней останется след. Самые дорогие опалы в мире! Считай, что у тебя «Роллс-Ройс».
Билл Скиталец мог навсегда покончить с бродяжничеством. Одни откровенно завидовали, другие просто считали счастливчиком. А когда Билл отправился спать, все бросились в свои шахты и копались там до зари, одолеваемые жадностью.
Том Риджер протолкался через толпу и прутиком стал разгребать тлеющие угли. Нашлись и помощники, но, кроме испекшейся змеи, ничего не нашли. Драгоценный камень исчез, словно сгорел в огне. Ясно, что его прибрал к рукам убийца.
И тут произошло нечто удивительное. Недавние товарищи, соратники в общем деле, теперь оказались врагами, разделенными невидимой стеной подозрительности и страха. Убийца был среди них. Он здесь и выжидает, когда и тебе посчастливится, или не посчастливится, как Биллу, найти камешек стоимостью в человеческую жизнь. Тогда и тебя обнаружат с ножом в спине под сгоревшей хижиной.
Том Риджер все еще представлял здесь власть, хотя инспекторского значка дня этого маловато. Сила и авторитет необходимы, чтобы держать в руках искателей опалов, которым сам черт не брат. Джонни Кенгуру, как первооткрывателя, все-таки считали кем-то вроде собственника залежей. Вот они-то — Фред, Том и Джонни — считались как бы внутренней милицией. Эти здоровяки организовали ночную охрану поселения, первыми обследовали глухие места, прежде чем туда отправлялись искатели. Естественно, что как помощник инспектора, в этой группе оказался Крум Димов.
Он не стал брать отпуск, а телеграфировал об отставке и, не дожидаясь ответа, приехал сюда вместе с Марией. Не зря говорят, что птичка счастья два раза на одно плечо не садится. Либо он разом поправит все дела, либо пропадет. А Мария увлеклась существованием бесхлорофилловых растений. Вместе с ними приехал и следопыт Бурамара, не пожелавший расставаться со своим недавним шефом. Молчаливая, скрытая привязанность возникла за последний год между добродушным полицейским и мрачным, замкнутым метисом. Никто не знал, откуда он. Ему разрешали жить в городе, потому что не было сомнений в том, что он метис. И никто, кстати, не слышал ничего дурного об этом сорокалетием молчуне, двадцать лет назад предложившем полиции свои услуги следопыта. Тогда вся Австралия была потрясена страшным убийством дочери одного фермера. Полицейским собакам не удалось напасть на след преступника. Бурамара пришел сам и сказал инспектору: «Я найду убийцу!» И через две недели привел его в наручниках.
Время от времени черная кровь прадедов пробуждалась. Он исчезал на месяц-два и снова возвращался, чтобы с еще большей страстью взяться за работу.
Сейчас Бурамара и Мария бродили в окрестностях, собирая растения, пораженные странной болезнью. Лишь они не интересовались опалами, в то время как Крум Димов просто обезумел. Он рылся в земле с утра до позднего вечера. Возвращался, валясь с ног от усталости, наскоро ужинал и засыпал, когда Мария еще рассказывала ему о своих находках. Но все впустую: ни одного опала — только глина и гравий. И Крум тоже еще вчера завидовал Биллу Скитальцу. Один такой камешек мог бы решить дело с тем проклятым чеком.
Том Риджер спросил:
— Ну, что вы думаете?
— Ничего не думаем, — огрызнулся Скорпиончик. — Ты начальник, ты и думай!
— Сейчас я вас послушаю. А потом решу.
— Нечего решать! Раз ты полиция, будешь нас охранять, а не справишься, выберем другого.
— Споры здесь не помогут! — вмешался Крум. — Говорите, кто что видел, что слышал?
Присутствующие переглянулись, пожали плечами. Тут выступил вперед сморщенный старичок. Все звали его Пастором, так как он утверждал, что когда-то изучал богословие.
— Опалы меняют свой цвет, — почти прошептал он. — Здоров их владелец — один цвет. Болен — другой.
— Что в этом общего с убийством? — отмахнулся от него Том.
— Как что? — оскорбился Пастор. — Вчера вечером, когда я посмотрел на опал, говорю покойному, да простит его бог: «Билл, вроде в камне кpacнеет что-то. На кровь похоже». И вот…
— Глупости! — грубо оборвал его Том.
Но тут несколько человек шумно запротестовали:
— Никакие не глупости!
— Всем известно, что драгоценные камни могут предсказывать будущее.
— И лечат! Аметист предохраняет от пьянства, бирюза приносит счастье в любви.
— А агат предохраняет от сплетен и землетрясений…
— Это что, одно и то же — сплетни и землетрясения?
— Рубин вызывает страсть, топаз — ревность, аквамарин — нежность.
— Драгоценные камни получаются из радуги.
— Нефрит защищает от удара молнии…
Том едва остановил бессмысленный поток высказываний.
— А какой камень предохраняет от ножа?
