Еще до своей коронации, 4 марта 1730 года, всего через месяц с небольшим после своего воцарения, Анна Иоанновна издала манифест об упразднении Верховного тайного совета.

Узнав об обручении Петра II с княжной Меншиковой, а затем с княжной Долгоруковой, что грозило претензиями на престол со стороны Меншикова и со стороны Долгоруковых, Анна Иоанновна должна была избавиться от всех претендентов на престол.

Меншиков сам неосторожно обратил её внимание на себя. После того как в Москве было найдено подмётное письмо в пользу Меншикова, он был сослан в Сибирь, в далёкий Берёзов, где и умер.

Арестован и сослан вместе со своей семьёй был и Иван Долгоруков, который потом был отправлен в тот же Берёзов, а затем четвертован.

Бывший фаворит Петра I и Екатерины I Александр Данилович Меншиков прожил не очень долго и скончался в Берёзове, в ссылке, 12 ноября 1729 года. Было ему тогда 55 или 57 лет.

Об Александре Даниловиче Меншикове как фаворите Петра I будет рассказано в главе «Фавориты российских царей и императоров».

Анна Иоанновна (1693–1740), официально признанная дочерью царя Иоанна V Алексиевича и царицы Прасковьи Фёдоровны, правила Российской империей в течение 10 лет — с 1730 по 1740 год.

Её мать, Прасковья Фёдоровна, урожденная Салтыкова (1664–1723), произвела на свет пять царевен, но две из них, старшие, Мария и Феодосия, умерли во младенчестве, так что остались три царевны: Екатерина Ивановна (1691–1733), Анна Ивановна и Прасковья Ивановна (1694–1731). Царь Иоанн V был больным и слабым человеком, официально объявленным царевной Софьей «скорбным головою», то есть слабоумным, не мог иметь детей, а потому тайное предание приписывало отцовство Екатерины, Анны и Прасковьи не ему, а спальнику Царицына дворового чина, дворянину Василию Юшкову, человеку здоровому, крепкого телосложения, видимо, не случайно приставленному служить царице Прасковье Фёдоровне при её опочивальне.

Когда умер царь Иоанн Алексиевич, Екатерине было 5 лет, Анне 3 года, а Прасковье 2 года. Они жили в подмосковной царской вотчине Измайлово, которое досталось их отцу от дедушки, царя Алексия Михаиловича.

Пётр I, по смерти Иоанна V, считавшегося старшим царём, стал править страной единолично. Несмотря на вражду Милославских, раздуваемую регентшей, царевной Софьей, против его матери, Натальи Кирилловны, и против всех Нарышкиных, не оставил вдовствующую царицу Прасковью с тремя малолетними детьми без внимания, а стал заботиться о семье брата как о своих родных. Конечно, этому способствовало то, что его брат Иоанн, хотя и сын царицы Марии Ильиничны Милославской, никакой вражды к Петру не проявлял и никогда ни в чём ему не перечил, соглашаясь на все предложения младшего царя. С такой же уважительностью и покорностью относилась к Петру и царица Прасковья Фёдоровна.

Царевны «Ивановны», как их называли в те времена, росли в Измайлове, при дворе царицы Прасковьи Фёдоровны, наполненном всякими юродивыми, убогими, гадалками, приживалками и предсказателями.

Во дворце постоянно царили суета, шум, неразбериха, грубость нравов, так что фрейлины и горничные могли спать вповалку, и это не считалось каким-то нарушением порядка. Царица Прасковья, став полной хозяйкой Измайлова, проявляла властный и суровый характер, была набожной, но совершенно невежественной женщиной, не умевшей ни читать, ни писать. Она держала дочерей своих, что называется, «в ежовых рукавицах» и не считала необходимым дать им хорошее воспитание и образование, которыми не обладала сама. А потому её дочери учились только танцам да немного иностранным языкам, преимущественно немецкому. Ни о каком «политесе» речи не было.

Когда царевны Екатерина, Анна и Прасковья подросли и им соответственно исполнилось 19,17 и 15 лет, царь Пётр, навещавший их в Измайлове всякий раз, как бывал в Москве, задумал установить тесные связи с Европой, выдав их замуж за европейских владетельных особ. Он даже прислал царице Прасковье живописца де Брюина, чтобы он написал портреты с неё и её дочерей. И хоть царица Прасковья считала это большим грехом, но противиться воле царя не посмела.

Воспитание и образование царевен, естественно, не подходили под европейские стандарты, и Пётр осуществил переезд вдовствующей царицы Прасковьи с дочерьми и со всем её двором в Санкт-Петербург, предоставив специально для них построенный дом в самом центре города, где проживали все великие вельможи, нанял царевнам учителей и воспитателей, заставил их надеть немецкое платье и посещать ассамблеи. А сам занялся подбором для них женихов.

Первой он сосватал среднюю, 18-летнюю царевну Анну и в 1711 году выдал её замуж за 19-летнего герцога Курляндского Фридриха-Вильгельма (Кетлера) (1692–1711). Свадьба состоялась в Петербурге, в доме светлейшего князя А. Д. Меншикова, и продолжалась несколько дней. Жениха, склонного к пьянству, напоили так, что, отправившись с молодой герцогиней в Митаву, своё родовое гнездо, герцог по дороге, отъехав всего 40 км от Петербурга, скончался на мызе Дедергоф.

В брачном договоре, предусмотрительно составленном Петром I, говорилось, что царевна Анна Иоанновна, став герцогиней Курляндской, получит приданое в размере 200 тысяч рублей, будет иметь право содержать для себя и своей русской прислуги церковь, где служба должна проходить по грековосточному чину и где её будущие дочери будут крещены по тому же обряду. Сыновья же должны будут принять веру своего отца — лютеранскую. В случае же смерти герцога, при отсутствии наследников, его вдова будет получать от курляндских дворян ежегодно 40 тысяч рублей на своё содержание и будет иметь право пожизненного владения замком и имением, а также правом выкупа курляндских земель. Фактически в случае смерти герцога Курляндского Россия становилась владелицей курляндских земель; другими словами, Курляндия в этом случае становилась частью Российского государства.

Анна Ивановна не хотела ехать в чужое для неё место, но царь из политических соображений настоял, чтобы герцогиня Курляндская, как владелица замка и земель, жила в Митаве. Он даже хотел, чтобы и царица Прасковья с дочерьми проживала там, но Прасковья Фёдоровна на этот раз категорически отказала Петру в просьбе, и он, передумав, не стал настаивать.

Это ловкое приобретение Россией Курляндии принесло с собой целый клубок проблем, так как оно затрагивало интересы Швеции, Польши и Австрии, да и местным дворянам тоже не нравилось выплачивать ежегодно крупную сумму на содержание вдовствующей герцогини Анны Ивановны.

Разумеется, одна Анна не могла бы справиться с такой сложной миссией. И в начале 1712 года царь Пётр послал в Митаву своего резидента Петра Михайловича Бестужева-Рюмина (1664–1743), который от имени герцогини Анны Ивановны, а фактически от имени России, стал править герцогством Курляндским. В обязанности Петра Бестужева входило: сбор средств с 28 коронных имений, переданных России в обеспечение платежа герцогине Курляндской; управление замком и имением, где жила герцогиня; забота о герцогине, об удобствах её проживания в замке и об её интересах в отношении средств на её содержание. Бестужев был зачислен в придворный штат Анны Ивановны в звании сначала гофмейстера, а затем обер-гофмейстера, что и давало ему право всем распоряжаться по сути в качестве российского наместника края, но якобы по повелению герцогини, передавшей ему свои бразды правления.

Несмотря на значительную разницу в возрасте (29 лет), 48-летний Бестужев, будучи в хорошей форме, сумел завоевать расположение Анны Ивановны. Вскоре ему удалось настолько склонить Анну Ивановну к себе, что он стал её фаворитом-любовником И хоть право на управление курляндским краем дала ему не его покровительница, а русский царь, но для чужих глаз здесь был продемонстрирован фаворитизм в его классической форме.

Вдовствующая царица Прасковья, забыв о грехах своей молодости, зорко следила за нравственностью дочерей, а потому послала в Митаву своего брата, Василия Фёдоровича Салтыкова, для присмотра за дочерью Анной. Салтыков давно невзлюбил свою племянницу, особенно за то, что она помогла его жене, которую он буквально истязал, уехать к отцу, Григорию Фёдоровичу Долгорукому, в то время проживавшему в Варшаве в качестве российского посланника. Живя в Митаве, Салтыков следил за Анной и Бестужевым и стал доносить о них своей сестре. Узнав, что у Анны появился фаворит-любовник, Прасковья Фёдоровна пришла в крайнее негодование. Она грозила проклясть свою безнравственную, грешную дочь и её полюбовника Бестужева. Полная решимости наказать любовников и прекратить эту порочную связь, она отправила царю Петру письмо с настоятельной просьбой выслать Петра Бестужева-Рюмина из Митавы. Письменный ответ ей пришёл от имени царицы Екатерины Алексеевны. В нём говорилось, что «Бестужев отправлен в Курляндию не для того только, чтоб ему находиться при дворе Анны Ивановны, но для других многих его царского величества нужнейших дел, которые гораздо того нужнее, и ежели его из Курляндии отлучить для одного только вашего дела, то другие все дела станут, и то его величеству зело будет противно».