— Тссс! Эй, вы? Двое? — послышалось шипение, и скрюченная тень поманила нас пальцем. — Проводник не нужен, а? Я бы провел, куда надо, Гогра тут все знает, все пронюхал, все изучил!
Я было шарахнулась — уж слишком всё это, слишком! — но Линд смело шагнул вперед и кивнул.
— Как насчет Отреченных?
— Ооо, Отреченные — товар дорогой, — тень присела и будто даже принюхалась. Не стала бы я с этим связываться, да кто меня спросит. Вообще, если бы меня спросили, то мы бы уже давно галопом мчались прочь из этого отвратительного места. — Сколько дашь?
— Десятку, — Линд пожал плечами.
— Двадцать, — прошипел Гогра. — Не меньше, за меньше вас легче сожрать, — тень зашлась в противном хохоте. Линд подождал, пока приступ истерики пройдет, и хмуро кивнул.
— Идет.
— Хорошо-хорошо… — Гогра поразительно легко двинулся вперед, и Линд, крепко сжав мою руку в своей, потянул меня за ним. К моему удивлению, скрыться в тени оказалось проще, чем я ожидала. Достаточно было перейти четко очерченную границу света, и тьма скрывала почище любой магии. — Осторожней, выходцы с того света, ножки не сломайте! Выходцы с того света, а?! Ой, ха-ха, выходцы! — и местный псих опять начинал безостановочно ржать. Вот что значит плохая экология!
Улицы были пустынны, несмотря на относительно раннее время. А, может, все прохожие просто прятались в тенях, потому что пару раз я замечала крадущиеся в темноте фигуры. А еще у меня сперли ленту из волос, и это учитывая, что мы постоянно двигались, а я ничего не заметила: это как надо было умудриться?! Вор, что — за нами бежал, параллельно расплетая мою косу?
Хм, интересно, а если внезапно включить свет, что будет и сколько прохожих обнаружится в позе «укради у ближнего своего»?
— Тихо, — Линд вжался в стену, рукой прижимая меня к себе. Мда, и чего мы так боимся каких-то мужчин — они, между прочим, не прячутся по углам, как все остальные! Конечно, на вид злые, жестокие и хладнокровные, и на лице у них чуть ли не написано, что лучше держаться подальше, и железки у них тяжелые имеются… но все-таки? — Раз не боятся, значит, надо бояться их.
— О, а пошли тоже по освещенной части, а? Нас будут все бояться!!! — с предвкушением пропела фейка.
— Попробуйте, мои дорогие… Они сожрут вас на завтрак и намотают ваши внутренности на свои руки… и тогда… — Гогра возник из ниоткуда и захихикал. Впрочем, он недолго доставал нас уникальным чувством юмора: вдоволь нахихикавшись, весельчак перебежками двинулся дальше. За десять минут таких вот перебежек я почти поверила, что эльнолвы, Великие, феи и вообще весь мир за стеной — жестокая и глупая выдумка сказочников: настолько казалось нереальным существование нормального яркого мира. Создатель, что за ужасный сон!
Минут через десять Гогра наконец остановился, нервно оглянулся и указал рукой на невысокое здание. Оно немного отличалось от остальных: гораздо ниже, с обилием лепнины и колонн — словом, здание-чужак в этом безумном городе. Еще раз оглянувшись и чуть-чуть принюхавшись, наш проводник доблестно вынырнул из тени и ринулся на штурм железной двери. Со стороны казалось, что маленький, сгорбленный гном решил обогнать время. Переглянувшись, мы с Линдом поспешили за гномом: а ну как убежит, потом лови!
Едва ведь не упустили. Не успели мы влететь в здание, как Гогра захлопнул дверь, еще и железный засов опустил.
— Ахаха, Гогра сказал — Гогра привел, — поведал нам беглый проводник и торжественно махнул рукой в сторону лестницы. — Нам наверх! Сейчас-сейчас, выходцы… ой, выходцы с того света, вот умора!
— Да заткнись ты, — прошипела я не хуже самого Гогры и схватила первый попавшийся факел. — Достал.
— Гогра ничего, давайте-давайте, за мной, выходцы, — гном, жутко сутулясь, скрылся в темном провале. Факел он не захватил — видать, привык к темноте.
— Пойдем, я тут уже был. Ничего страшного, — Линд тепло улыбнулся, и мне показалось, что тьма, проникшая в меня вместе с воздухом этого места, немного рассеялась. — Не бойся.
— Я не боюсь, — пискнула я, но тут же собралась и добавила нормальным голосом: — Ты же меня спасешь, если что?
Линд ласково дотронулся до моей щеки и медленно провел пальцами до подбородка.
— Куда я денусь от тебя? — он помолчал, но через секунду встряхнул головой и схватил меня за руку. — Идем.
* * *
Вид из окна открывался на удивление спокойный и безмятежный: печальные, покрытые разноцветным нарядом осени, деревья, мерцающие на черном покрывале неба звезды, серебряная луна, заглядывающая в окно робким голубоватым светом. Маленький кусочек мира в этом унылом царстве теней — за ним снова виднелись трубы, дома, мусор и темнота.
Я стянула перчатки и потерла руки. В комнате было тепло, несмотря на отсутствие камина. Могу поспорить, тот, кто создал защитные чары, не поскупился и на Отреченных: без магии здесь явно не обошлось.
Что-то грохнуло, и я испуганно обернулась. Линд, конечно, клялся и Создателя призывал в свидетели, что не пустит своего отца в эту комнату, но мало ли. От этих Отреченных чего угодно ожидать можно!
— Бу! — с пола взлетела скатерть и засветилась золотым светом. Коварная фейка!
— Дай-ка сюда, — я отняла у мелкой скатерть и набросила обратно на мольберт. А папочка у Линда — личность творческая, оказывается, вон даже картины рисует. — Хорош хулиганить, мелочь, а то придется встретиться с владельцем.
— Маленьких…
— …все норовят обидеть, — усмехнулась я и присела в кресло. — Нам еще повезло, что не надо с Аглосом встречаться. Смотри, ведь примчится, все крылья поотрывает!
— Боюсь, — беззлобно огрызнулась фейка, но послушно слетела на плечо и притихла.
Часы отсчитывали время, стрелка с тихими щелчками двигались к двенадцати, все ближе и ближе: вот полчаса… двадцать минут… кресло мягкое, и так тепло, и, кроме того, я жутко устала…
Я не знаю, что меня выдернуло из полудремы. Будто вместо обычного «тик-так» прогремела пушка. Я резко подняла голову и вздрогнула — впрочем, не испугалась. Чего бояться? Картины не кусаются.
Край белой скатерти съехал с картины, приоткрывая что-то светящееся, загадочное и странное. Больше всего это свечение напоминало золотой свет вокруг фей, только не золотой, а голубовато-белый, как у луны.
Я повертела головой, надеясь, что Дзинь скажет нечто глубокомысленное, но мелкая крепко спала на подлокотнике кресла, еще и рот раскрыла. Ну что ж, нет — так нет. Осторожно встав, я медленно подошла к картине и, помедлив, сдернула скатерть. И тут же отшатнулась, охнув и выронив ткань из рук: на меня смотрела фейка — абсолютно живая… и не одна. Все они были в нарисованных клетках, все были всего лишь мазками кисти, но они двигались! Они говорили, хоть и беззвучно! И, Создатель помилуй, да они были живыми!
Я потянулась рукой к картине, но в тот момент, когда я притронулась к полотну, дверь вылетела, кто-то кинулся на меня — движения были такими быстрыми, что я даже не успела заметить лица — и сбил на пол.
— Отец! — донесся до меня голос Линда, но Линд был в другой комнате, а этот зверь здесь. Я никогда не видела такой бешеной ярости в глазах, такого страшного взгляда! Мужчина быстро поднял с пола скатерть, молниеносным движением накинул на картину и прищурился, как зверь, наконец-то нагнавший добычу. На миг я увидела не человека, а страшного хищника, и этому хищнику была нужна я.
Зарычав, мужчина кинулся ко мне, схватил за волосы и приподнял. Больно-то как, больно!
— Дрррянь!!! — прорычал он, с удовольствием наблюдая, как я пытаюсь отцепить его руки от своих волос, как беспомощно и напрасно стараюсь вырваться.
Сказать, что я испугалась, значит, ничего не сказать. Страх и ужас перед этим человеком оказались сильнее меня: казалось, я навсегда утратила способность думать или хотя бы понимать, что я и где я. Все произошло так быстро и так неожиданно!
— Отпусти ее, ты, растард! — Линд с разбега кинулся на своего отца. Рыкнув, Аглос с досадой отпустил мои волосы и обернулся к сыну, но Линд оказался проворней: сбив Аглоса с ног, он перевернулся, резко вскочил и застыл, явно защищая меня.
