Гуров кивнул:
— Нина Александровна, пойдемте вместе. Вы снимите трубку и спросите, кто эго.
Они прошли в комнату. Гаева сняла трубку:
— Слушаю. — Посмотрела на Таурова. — Да, квартира Гаевой. Сейчас… Вас.
Тауров взял трубку:
— Олег? Что случилось?
— Случилось вот что. — Кусов на том конце провода медлил.
— Гнушев позвонил только что. Из Холмска. Мы с тобой думаем, что «Петропавловск-Камчатский» в рейсе? Так?
— Ну, так.
— А он говорит — «Петропавловск-Камчатский» ушел из Холмска в Дальноморск. Четыре дня назад. И давно уже стоит здесь.
— Это точно?
Более чем точно. Я позвонил в диспетчерскую, там говорят — «Петропавловск-Камчатский» четвертые сутки стоит в бухте Диомид. В судоремонтном заводе УТРФ[21]. Ну я и подумал — тебя это заинтересует.
В бухте Диомид
Судоремонтный завод УТРФ в бухте Диомид в отличие от СРЗ Дальрыбхолодфлота был для Таурова чужим. Лункова, работник ОБХСС, занимающеюся заводом, он по телефону не застал. Поставив машину у проходной, прежде всего заглянул в комнату охраны. Предъявив начальнику ВОХР удостоверение, спросил:
— С капитаном Лунковым из ОБХСС знакомы?
— Конечно.
— Как только он появится, скажите я, Тауров, очень просил подождать его здесь. До моего прихода пусть никуда не уходит. Где стоит «Петропавловск»?
— Как выйдете, справа. У последнего причала.
Выйдя из проходной, Тауров довольно быстро отыскал стоящий у дальнего причала «Петропавловск»: среди зимующих в бухте БМРТ[22], плавбаз и крабоконсервных заводов резко выделялся высокий матово-голубой борт. Подойдя ближе, разглядел и темно-синюю надпись на корме: «Петропавловск-Камчатский». Продвигаясь по территории завода вдоль берега бухты Диомид, самой южной бухты Дальноморска, узкой, извилистой, заставленной судами, подумал: «Петропавловск» отдал швартовы у заводского причала как раз в ночь, когда исчезла Вера.
Поднявшись на палубу, Тауров увидел плечистого здоровяка с затертой сине-белой повязкой на рукаве штормовки. Устроившись на краю накрытого брезентом трюма, вахтенный пил чай, для тепла обнимая горячую алюминиевую кружку ладонями. К его появлению здоровяк интереса не проявил. Лишь скользнул взглядом и, вздохнув, снова припал к кружке. Тауров бросил негромко:
— Прости, кореш, кэп у себя?
— У себя, где же еще.
Впустив Таурова в каюту, капитан «Петропавловска» внимательно изучил предъявленное удостоверение. Сверил взглядом лицо с фотографией, вернул.
— Понятно, Вячеслав Петрович. Если не знаете, меня зовут Белоусов Петр Прокопьевич. Садитесь, слушаю вас.
— Во-первых, меня интересует, почему вы раньше срока вернулись с промысла? И снова встали на ремонт?
— Дело простое — мне предстоит длительное плавание через Индийский океан. Я хочу, чтобы все на судне было в порядке.
— У вас есть копия ремонтной ведомости? Последней по только что законченному ремонту питьевых танков?
— Да, конечно. — Капитан подошел к письменному столу. Открыл ящик, посмотрел на сложенные там бумаги. Достал одну из папок, порылся, вынул бумажку. Подойдя, протянул: — Пожалуйста, ремонтная ведомость.
Тауров сразу же посмотрел на подписи. Точно, одна из них ему знакома. Неразборчива спираль наискось, заглавная буква то ли Д, то ли Р. Показал капитану:
— Эта подпись на ведомости чья?
— Старпома. Разина Роберта Николаевича.
Тауров привычно пробежал два интересующих его раздела. В графе «Исполнение» — «Силами л/с, бриг. 5 чел.». В графе «Расход материалов»: «Израсход. краски «КО» 7 боч., эконом. 1 боч.». Все верно, как и говорил Болышев. Восемь бочек, норма на четыре танка. Вот только откуда взялись бочки, указанные в этой ведомости? Получены здесь, на заводе УТРФ? Или остались старые, еще с СРЗ Дальрыбхолодфлота? Вдруг понял: это можно проверить, не сходя с места. Ну да. Капитан обычно не занимается хозяйственными делами, это дело старпома и боцмана. Положил ведомость на стол.
— Петр Прокопьевич, вы ведь не сами занимались этим ремонтом?
— Не сам, у меня своих дел хватает. Ремонтом руководили старпом и боцман.
— Они сейчас на судне?
— Старпом еще не пришел, боцман на судне.
— Вам известно о каких-нибудь злоупотреблениях при ремонте питьевых танков? Меня интересует краска «КО».
Некоторое время капитан изучал его взглядом.
— Краска «КО»? Именно краска «КО»?
— Именно краска «КО». Попросите у боцмана сведения об этой краске.
Позвонив боцману, капитан выяснил: на сегодняшний день на судне имеется девять бочек краски «КО». Стоят эти бочки между вторым трюмом и центральной надстройкой.
Все сходится, подумал Тауров. Девять бочек «КО», стоящие на палубе, — неопровержимая вещественная улика. Норма на четыре танка — восемь бочек, одну действительно сэкономили. Остальные же из девяти или взяты в отделе снабжения у Болышева, или получены здесь и так и не использованы. Фиктивный ремонт по «Петропавловску» теперь легко доказать. А у него серьезные основания для разговора с Разиным. Очень серьезные. Появился шанс по горячим следам выяснить, где и как на заводе Дальрыбхолодфлота проводятся липовые ремонты, И, конечно, он должен узнать у Разина, что произошло с Верой.
— Помог я вам? — спросил Белоусов.
— Помогли, но можно еще пару вопросов? Кто обратил ваше внимание на некачественный ремонт питьевых танков?
— Кто и должен был обратить. Старпом Разин. Еще в Холмске.
— Вы не помните, когда именно старпом сказал вам, что танки отремонтированы некачественно?
— Недавно. Собственно, перед самым приходом сюда.
— Как именно это произошло?
— Ну, старпом подошел, объяснил ситуацию. У него свой расчет: если сейчас успеем устроиться на завод УТРФ, значит, ремонт сделают быстро. Затянем — придется ждать. Короче, он настоял, чтобы мы вернулись в Дальноморск сразу же. По-своему старпом был прав. Танки такое дело — санэпидстанция потом замучает.
Дело, конечно, не в устройстве на завод УТРФ. И не в санэпидстанции. Как только судно пришло в Дальноморск, Разин сразу же приехал к Вере. Ночью. И увез ее. Может быть, даже убил. Вот только откуда он узнал еще в Холмске о том, что ему что-то грозит? Откуда… Откуда… Это могло быть связано с таможенным досмотром форпика, который был проведен по сообщению Таурова. Пожалуй, об этом стоит спросить.
— Петр Прокопьевич, у вас на судне должен был проводиться таможенный досмотр?
— Проводился, но ничего не дал. — Пришлось выдержать недовольно-настороженный взгляд. — Именно во время досмотра старпом и обнаружил некачественный ремонт танков.
— Жаль, его сейчас нет.
— Думаю, скоро подойдет. Ждал его утром, что-то задерживается.
— Не говорите пока старпому о нашем разговоре. И вообще, что я приходил.
— Хорошо, не скажу.
— И еще — сейчас к вам зайдет работник ОБХСС Лунков. Помогите ему составить акт о наличии девяти бочек «КО» на борту судна.
Пудель дымчато-голубой масти
Кусов ждал его в УВД, при его появлении в комнате начал без предисловий:
— Нашли некоего Сабазова — человека, подобравшего на улице пуделя дымчато-голубой масти. По словам Сабазова, собаку он нашел три дня назад, утром, на берегу Амурского залива. Сабазов пенсионер, гулял недалеко от залива, вдоль насыпи. Говорит, он обычно там гуляет. Кругом было пустынно, людей никаких он не видел. Смотрит — вдоль этой самой насыпи бегает песик. Жалкий весь такой, мокрый, скулит. Сабазов подманил его, взял на руки, отнес домой. По его словам, песик был грязный и весь в крови. На шерстке около шеи и загривка он ясно видел засохшие бурые пятна. Песика он помыл.
— Жалко. Вы не уточнили — ошейник он при этом снимал?
— Уточнял. Ошейник он снял, потому что на загривке обнаружил свежую царапину. Ранку обработал спиртом. Потом снова надел ошейник. Пуделя оставил себе, естественно. Участковому все рассказал добровольно, без нажима.