– Ты слышала! Получишь ты свои деньги! – Я махнула рукой. – Можешь проваливать в ту дыру, из которой выползла!

Джоуи ответила мне убийственным взглядом. Она продолжала смотреть на меня, но обратилась к Келлану:

– Могу вернуть кое-что твое, мне это ни к чему. – Келлан свел брови, и она ухмыльнулась. – Если тебе это нужно, милый… то цена удваивается.

– Да ты рехнулась, дамочка! – взвыла я.

Джоуи не обратила на меня внимания, не сводя глаз с Келлана. Затем она нагнулась и взяла с кресла сумку, явив на всеобщее обозрение свои ляжки. Из сумки Джоуи извлекла маленькую карту памяти, какая бывает в фотоаппаратах, видеокамерах и некоторых телефонах. При виде ее глаза у Келлана расширились. Он зыркнул на Джоуи и быстро произнес, не дав мне спросить, что это за дьявольщина:

– Ладно, я дам тебе три тысячи.

Победно улыбнувшись мне, Джоуи протянула Келлану карту. Я лихорадочно соображала, что там такое, если Келлан готов заплатить столь щедро. Жжение в животе сменилось тошнотой. Зажав карту в кулак, Келлан вновь указал на дверь:

– Завтра получишь.

– Да уж постарайся… – потрепала его по щеке Джоуи. – Иначе я превращу твою жизнь в ад.

Она оглянулась на меня и злобно осклабилась.

Махнув моим родителям, Джоуи устремилась к выходу. Никто не проронил ни слова, когда она скрылась за дверью. При звуке ее мотора Келлана наконец отпустило. Повернувшись к маме и папе, он проворно сунул карту в карман.

– Извините за этот дурдом. Надеюсь, она не слишком вас донимала, пока нас не было.

Папа напрягся, взглянув на Келлана снизу вверх. Я могла поклясться, что у него прибавилось седины.

– Меня куда больше волнует не твоя вульгарная подружка, а то, чем вы занимались ночью. – Весь красный, он смотрел в зазор между нами. – Что за история с побегом и женитьбой? – Он сфокусировал взгляд своих теплых карих глаз на мне. – Ты с ума сошла, Кира?

Мама снова всхлипнула, и папа потрепал ее по руке. Я хотела сесть и поговорить с ними о ночных событиях, но все еще пребывала в шоке. Что лежит в кармане у Келлана, черт побери? И почему оно стоит трех штук?

Папа настойчиво похлопал по дивану, и Келлан оглянулся на меня со смесью веселья, смирения и страха. Не знаю, нарочно ли, но он повернулся так, что мне перестал быть виден его карман. Однако я все равно знала о спрятанной там проклятой штуковине.

Келлан пригласил меня жестом на свободное место рядом с отцом, затем кивнул на дверь:

– Я на секунду. Проверю машину – вдруг Джоуи задела. – Напряженно улыбнувшись мне, он добавил: – Если она поцарапала мою крошку, держите меня, пока не прибил. – Он со смешком направился к двери.

– Что на карте? – спросила я, и он застыл как вкопанный.

Веселая улыбка Келлана мгновенно увяла.

– Ерунда, – покачал он головой, сглотнув. – Забудь об этом, Кира.

Я оставила родителей, подошла к нему вплотную и попыталась прихватить его за карман, но он ловко увернулся.

– Что на карте? – повторила я, изо всех сил сдерживая кипевший во мне гнев.

– Давай потом… наедине? – подавшись ко мне, шепнул Келлан, видя, что я не собираюсь отступать.

Мне хотелось кивнуть, усесться и объяснить встревоженным родителям свою «символическую» свадьбу, но у меня не шла из головы ухмылка Джоуи. Понимая, что речь моя смахивает на заезженную пластинку, но не имея в себе сил остановиться, я задала прежний вопрос:

– Что на карте?

Келлан, теперь уже раздраженный, сузил глаза и огрызнулся:

– А что там, по-твоему, может быть, Кира? Мы записали, как трахаемся!

Едва он осознал, какую глупость сморозил, на лице его мгновенно отразилось раскаяние. В минуты досады у Келлана, бывало, отказывали тормоза, а Джоуи взбесила его основательно. Наверное, мои упорные расспросы явились последней каплей.

Я разинула рот, меня как будто окатили ледяной водой. Мне было известно, что он скажет, – я знала это, честное слово, – но из его уст это прозвучало убийственно. Мне стало очень плохо. Слезы мигом навернулись на глаза, и я пробормотала:

– Вы снимали домашнее порно?

Мама кашлянула и поерзала на диване. Тут я вспомнила, что мы не одни. Какая же я дура – не могла отложить разговор до минуты, когда мы останемся тет-а-тет. Черт бы побрал мое любопытство! Я была готова отдать что угодно, лишь бы не знать, что мой свежеиспеченный муж хранит в кармане доказательство своих сексуальных забав с другой девицей. И уж тем более за то, чтобы об этом не догадывались мои родители.

Понимая мое состояние, Келлан устремился ко мне с распахнутыми объятиями:

– Кира! Я могу объяснить!

Я выставила вперед ладони, по моим щекам катились слезы. Сейчас я не нуждалась ни в каких объяснениях. Мне хотелось лишь остаться одной. Отвернувшись от него и родителей, я побежала наверх. Позади Келлан просил подождать, а мама звала меня, но тщетно. Захлопнув дверь спальни, я сбросила туфли и рухнула на постель, чтобы рыдать уже беспрепятственно.

Мое счастье пошло прахом из-за какой-то безделицы.

Выплакавшись, я представила ситуацию в более светлых тонах. Конечно, я психанула – запись была старая, Келлан сделал ее не на днях. Я испытала шок, вот и все. Плюс отвращение. Сама мысль о Келлане с другой женщиной была невыносима, и неважно, сколь давно это произошло. Мне хватало воспоминаний о звуках из-за стены, когда он развлекался со всеми подряд. От перспективы еще и увидеть это меня тошнило. Прикрывая ладонью рот, я старалась, чтобы меня не вырвало.

Когда рыдания иссякли, я различила приглушенное бормотание, долетавшее снизу. Наверное, папа учил Келлана уму-разуму. Понимая, что мне нужно пережить случившееся, я постаралась думать о чем-то помимо желтых туфель на шпильке, обвившихся вкруг торса Келлана. Но этот образ было трудно выкинуть из головы.

Желая уцепиться хотя бы за что-то, я сняла кольцо и уставилась на крошечные бриллианты. Рассматривая их, я вспоминала все романтичные и трогательные слова, которые Келлан говорил мне, и никому больше.

Лучше пообниматься с красавицей, чем проснуться в синяках. Мне нужно быть рядом с тобой. В каждой девушке я вижу тебя. Ничего, кроме тебя… Ты все, чего я хочу. Нам будет здорово вместе. Ты сводишь меня с ума. Останься. Останься со мной. Мы вместе со всем разберемся. Не уходи, пожалуйста. Я уверен, что не хочу жить без тебя. Мы поженились… Ты моя жена. Я люблю тебя.

Когда в дверь осторожно постучали, мои эмоции успели улечься. Произошедшее уже представлялось мне глупостью. Келлан приоткрыл створку, но не вошел.

– Кира… можно к тебе?

Перекатившись на постели, я вытерла глаза насухо и оправила короткое платье.

– Да, – скрипуче каркнула я.

Дверь так и не распахнулась, и я нахмурилась. Помедлив еще, Келлан осведомился:

– Ты ведь ничем в меня не запустишь?

Я прыснула, и Келлан осмелился показаться на пороге. Улыбнувшись при виде его тревоги, я помотала головой:

– Нет, здесь не опасно.

Келлан тихо притворил дверь и направился к постели. Его глаза были прикованы к кольцу, которое я продолжала ощупывать, и он замедлил шаг. Не отводя взгляда от украшения, он прошептал:

– Ты что, уходишь?

По его встревоженному лицу я поняла, какой трагедией представилось ему мое поведение. Я расстроилась, убежала, а теперь сижу с кольцом в руках, как будто больше не собираюсь его носить. Тотчас я надела колечко на палец. Келлан поднял на меня глаза, полные непролитых слез. Он простер ко мне руки, и у меня защемило сердце.

– Конечно же нет, я никуда не ухожу.

Он все еще сомневался, а потому я встала на колени, потянула его за футболку, а затем обняла за шею, и он, обвив меня руками, моментально расслабился. Вдохнув его запах, я прошептала ему на ухо:

– Я вспоминала все, за что люблю тебя. Оценивала все, что ты сделал для меня. Поражалась, какой ты. И снова влюблялась.

Келлан потрясенно отстранился: