«Говорят, что был у одного человека осел, которого хозяин обильно кормил отборным зерном, и тот до того раздобрел, что с жиру стал буйствовать, выказывая непокорство. Однажды, когда хозяин вел осла на водопой, тот увидел ослицу и заревел от сильной страсти. Тогда хозяин, испугавшись, что осел вырвется и набросится на ослицу, привязал его к дереву, что росло на речном берегу, поспешил к хозяину той ослицы и попросил увести ее подальше.
Тем временем осел, привязанный к дереву, ревел все сильнее, грыз кору и лягался. Тут он увидел лежавшую на земле палку и сказал себе: «Люди не дают мне удовлетворить мою страсть к ослице, всячески притесняют меня, потому что мне нечем драться и я не умею сражаться за свое желание».
Как раз в это время некий человек привел к реке козла, у которого были огромные рога, и увидев, какие рога послал всевышний козлу, осел позавидовал ему и сказал себе: «Не иначе как этот козел заслужил себе такие копья в жестоком бою и умеет сражаться разным оружием. Если бы я смог убежать и подружиться с этим могучим воином, я без сомнения научился бы от него искусству боя и, может быть, он подарил бы мне хоть один из своих рогов!»
Осел ревел и рвался на привязи, а козел, видя его буйство, перестал пить и стоял, подняв голову, и смотрел на него. И осел сказал себе: «Этот рогатый не пьет, потому что понимает мои мысли и радуется им. Не иначе как сам Всевышний помогает мне в этом великом деле. Без сомнения, я родился под знаком счастья и удачи и моя звезда взойдет еще выше, ибо я — дивное диво и подобного мне нет во всей вселенной».
Между тем хозяин козла, видя, что тот не пьет, отвел его обратно в свой дом, который находился неподалеку от речного берега, и осел поспешил заметить этот дом, чтобы найти его, если понадобится. Потом вернулся хозяин осла, отвязал его от дерева, напоил, отвел домой и дал отборного зерна. Но осел, который думал лишь о том, как бы ему пойти к козлу и попросить у него рога, не мог есть. Пораздумав, он не нашел иного средства, как совершить побег той же ночью.
Когда на землю опустился мрак и все люди уснули, осел, ударив задними ногами в дверь, сбил ее с петель и пустился бегом к тому дому, где находился козел, и хотел было войти, но дверь была заперта. Посмотрев в замочную скважину, он увидел, что козел стоит во дворе и не привязан. Он хотел зареветь, чтобы позвать козла, но, побоявшись, что его услышат и отгонят от дверей, отошел и до утра простоял за углом дома. Рано утром хозяин козла снова повел его к реке на водопой, и осел радостно подбежал к козлу и заговорил, выказывая дружбу. Но козел, не понимая ослиного языка, опустил рога и стал от него отбиваться. Человек, обернувшись, увидел, что его козел бодает осла, и хотел увести осла к себе домой, но потом подумал: «Если они оба будут стоять у меня во дворе, то дракам не будет конца и мне с ними не справиться. Отгоню-ка я его, и пусть убирается».
Человек ударил осла палкой, которую держал в руке, и осел отбежал в сторону, но потом снова подбежал к козлу и вступил с ним в беседу на ослином языке. Козел опять начал драться с ним, и хозяин отогнал осла, и так было несколько раз. И осел сказал себе: «Мне мешает подружиться с козлом и попросить у него рога этот человек, который идет с ним». И осел, набросившись на человека, укусил его за плечо и держал так крепко, что тому удалось освободиться лишь с трудом. Увидев, что осел бесится и буйствует, он сказал себе: «Нельзя брать домой бешеного осла, с ним не оберешься беды. Я лучше обрежу ему уши, а потом потребую с его хозяина возмещения за мое увечье». Взяв нож, он отрезал ослу уши, а когда осел вернулся домой, хозяин избил его до полусмерти. Так осел пошел за рогами, а вернулся с отрезанными ушами. Призадумался осел, стоя в хлеву, и сказал себе: «Если бы бог позволил ослам иметь рога, то, верно, об этом постарались бы мои предки, но они, убоявшись зла, терпели притеснения и выносили мучения».
«Я выслушал твою притчу, — промолвил царь. — но почему ты так боишься этого дела? Ведь если, не дай бог, мы потерпим неудачу, то и тогда нам нечего страшиться, потому что нам ничто не угрожает».
Увидев, что царь ни за что не откажется от своего намерения, вазир больше не стал спорить с ним и ответил: «Если царь прикажет, мы закроем эту пещеру». И на следующее утро по всей стране было объявлено веление царя: «Все молодые мужчины и юноши, что проживают в наших владениях, должны явиться к нашему дворцу в такой-то месяц и такой-то день, и каждый обязан принести с собой большую вязанку хвороста». А день был назначен заранее потому, что издавна в этот день стихали вихри и замирал ветер, и когда он наступил, к царскому дворцу явилось множество народа, и каждый нес огромную вязанку хвороста. Все они отправились к пещере и намертво заделали ее хворостом и камнями, а перед ней построили каменную преграду.
После этого в стране вовсе перестали дуть ветры и прекратились вихри и люди могли больше не опасаться ураганов, но не прошло и года, как стали сохнуть все травы и деревья, вначале те, что росли на горе, а затем и дальше, так что земля на двести фарсахов вокруг превратилась в пустыню. Замерли родники, не журчали ручьи и пересохли реки, и звери покинули эти края, а те, что не могли двигаться далеко, издохли от голода и жажды. На людей обрушилась моровая язва, и множество жителей той земли погибло. Не было конца несчастьям и бедам, и ко всему прибавилась еще и смута. Те немногие, что еще остались в живых, собрались ко дворцу царя, убили его и вазира и перебили всех домочадцев царя, его приближенных и придворных. Когда в царском дворце никого не осталось, восставшие бросились к пещере, разрушили каменную преграду и подожгли хворост, которым был завален вход в пещеру. Но не успели люди отойти и разойтись по домам, как из пещеры вырвался бурный вихрь и понесся, увлекая за собой огонь, который выжег все вокруг. Ураган бушевал два дня и две ночи и разрушил до основания все города и селения, так что в той стране не осталось ни крепости, ни дерева, ни строения, ни человека, ни зверя — все они погибли в огненном вихре».
Услышав этот рассказ, мышиный царь сказал: «Я понял смысл твоей притчи. Но говорят также: кто решается совершить дело, которое может принести великую пользу, а потом отступает, испугавшись трудностей и воображаемых несчастий, тот обрекает себя на унижения и если добьется удачи, то лишь случайно. Добиться чести и оставить после себя добрую славу можно лишь совершив подвиг, о котором будут говорить потомки, ибо ничто не унесешь с собой в могилу, кроме доблестных деяний». «Ты прав, великий царь, — ответил вазир Зузама. — Но не каждый подвиг ведет к добру, он может навлечь и невзгоду. Недаром древние мудрецы говорили: «Недостоин помощи тот, кто сам навлек на себя беду, не попадет в рай тот, кто был причиной собственной гибели». Но царь мышей промолвил: «Я могу сказать одно: если ты поможешь мне советом, я добьюсь удачи, стало быть, тебе непременно надо принять участие в этом деле».
И тогда вазир понял, что царь не откажется от своего намерения, и тут же придумал средство, которым можно было бы осуществить его. Но, не желая опережать других вазиров и для того, чтобы царь понял превосходство его ума, он сказал: «Я могу советовать царю лишь сообразно своему слабому разумению и осмеливался говорить с повелителем лишь потому, что мне ведомы совершенство его разума и мудрость. Я слишком мало узнал и испытал для того, чтобы давать советы и предлагать какие-то средства, и склонен возложить надежду на счастливую звезду нашего великого повелителя, который выказал мне великую милость, спросив о моем мнении. И мудрецы, и простые люди единодушны в том, что мудрый время от времени должен спрашивать совета у невежды для того, чтобы поступать противно его совету. Разумный может обратить себе на пользу и совет глупца и невежды, ибо сам он мудр и дальновиден. Известно, что разумный спрашивает совета у глупца или для того, чтобы через него выведать какую-либо тайну, либо надеясь, что сама недалекость глупца подскажет ему нечто, могущее быть полезным. Я надеюсь, что царь не прогневается на меня за смелые речи, ибо его я считаю мудрым, а себя невеждой».
