«Как-то остановился я во время своих странствий на ночлег у одного человека. Мы поужинали, он велел постелить мне, и я улегся. Тот человек все ворочался на своей постели, не давая мне спать, и я услышал в конце ночи, как он сказал своей жене: «Я хочу завтра созвать на обед своих родичей, приготовь нам чего-нибудь повкуснее». Жена ответила ему: «Как ты можешь звать гостей, если в доме едва хватает еды твоим детям? Ты ведь человек легкомысленный и не умеешь ни сберечь, ни запасти впрок!» Но муж возразил: «Будем угощать и тратить не жалея, ведь нередко скупость губит людей, как погубила жадного волка». — «А что случилось с волком и какая это притча?» — спросила женщина, и муж ее рассказал вот что:
«Рассказывают, что некий человек отправился на охоту, взяв с собой лук и стрелы. Неподалеку от селения встретилась ему газель. Он выстрелил в нее, убил и, взвалив на плечи, отправился домой. Вдруг он увидел огромного вепря и, натянув лук, пустил в него стрелу, которая пронзила его сердце. Но вепрь успел добежать до охотника и так ударил его клыками, что выбил лук у него из рук и распорол живот, так что и вепрь, и охотник повалились рядом бездыханные. В это время мимо проходил волк. Увидев такую богатую добычу, которая досталась ему без труда, он сказал себе: «Этого человека, газели и вепря мне хватит надолго. Но не надо быть расточительным — начну-ка я с этой жилы и я буду сыт сегодня!» Ухватив зубами тетиву, волк принялся грызть ее, и когда порвалась тетива, лук распрямился и один его конец пропорол волку горло, так что он испустил дух в то же мгновение.
Я привел тебе эту притчу для того, чтобы показать, как вредоносна бывает скупость».
Жена ответила: «Ты хорошо сказал! У нас хватит риса и кунжута на шесть или семь человек. Завтра рано утром я приготовлю угощение, а ты зови кого хочешь». Как только рассвело, женщина взяла кунжут, очистила его и положила на солнце, чтобы высушить, сказав мальчику-слуге: «Отгоняй от зерна птиц и собак». Потом женщина занялась своими делами, а слуга отправился играть с мальчишками. В это время пришла собака, разрыла кунжут и нагадила на него. Когда хозяйка пришла и увидела, что зерно испорчено, ей стало противно и она не захотела готовить из этого кунжута. Она отправилась на рынок и обменяла свой очищенный кунжут на неочищенный, мера за меру. Я же был при этом и слышал, как один из покупателей сказал соседу: «Что-то тут не так, не зря женщина обменяла кунжут очищенный на неочищенный!»
И когда ты рассказал мне про крысу, я тотчас же вспомнил эту притчу, потому что крысы не умеют высоко прыгать, и тут должна быть какая-нибудь причина. Достань-ка мне мотыгу, я разрою крысиную нору и, может быть, пойму, в чем тут дело». Хозяин дома взял мотыгу у одного из своих соседей и принес ее своему гостю. Я находилась тогда в чужой норе и слышала весь их разговор. А в моей норе лежал кошель с сотней динаров, спрятанный неизвестно кем с давнего времени. Тот человек начал копать и наконец нашел этот кошель. Взяв его, он сказал аскету: «Твоя крыса не смогла бы так высоко прыгать, если бы не эти деньги, ибо динары и дирхемы слабому прибавляют силы, а дурака делают рассудительным и разумным. Я беру эти деньги, и ты увидишь, что крыса уже не допрыгнет до твоей корзинки».
Я, слыша его слова, сильно горевала, потому что золотые динары были моей отрадой и утехой — я часто вынимала их из кошелька и наслаждалась их блеском. И к тому же я понимала, что утрата денег повредит мне в глазах крыс — моих товарок. Наутро к той норе, где я находилась, собрались крысы, которые жили в доме аскета, и сказали мне: «Мы сильно проголодались, и ты — наша единственная надежда». Я пошла вместе с ними туда, где висела корзинка, и попыталась до нее допрыгнуть, как я это делала обычно, но не сумела. Я повторяла это несколько раз, но все старания мои были безуспешны, и крысы поняли, что пришел конец моей удаче и силе. И я услыхала, как они говорили друг другу: «Оставим ее, от нее нам уже нечего ждать, она сейчас в таком состоянии, что скоро нам придется кормить ее как недужную и нуждающуюся». И они покинули меня, перекинувшись на сторону моих врагов, стали мне грубить в глаза и порочить в мое отсутствие перед моими врагами и завистниками.
И я сказала себе: «Кто лишился денег — потерял друзей, помощников и братьев. Неимущему бедность не дает сдвинуться с места и взяться за какое-нибудь дело. Он словно лужа, оставшаяся в низине после зимних дождей, которую поглощает земля, ибо вода не может пробить себе путь и излиться в речные просторы. У бедняка нет ни родичей, ни семьи, ни детей, ни доброй славы. Без денег не прослывешь разумным, не добудешь счастья в этом мире и блаженства в будущей жизни. Бедняк, что зависит от подаяний и подачек богачей, — словно плодовое дерево при дороге, всякий норовит оборвать его и сломать ветки. Бедность — мать всех бед и кладезь всяческих несчастий, она навлекает на свою жертву отвращение и злобу.
Вижу я, когда потеряешь достаток, тебя станет обвинять тот, кто был твоим защитником, о тебе дурно подумает тот, кто был полон благожелательности, и, если согрешит кто-нибудь на тебя, хоть ты и невиновен, падет подозрение. Бедность похищает рассудок и доблесть, губит знания и образованность, гонит совесть и стыд и приводит с собой беззакония и злодейство. Просителя-бедняка сочтут бесстыдным попрошайкой и встретят неласково, а он обидится и обозлится, а тот, кого постоянно обижают, — забывает радость, всегда печален и наконец теряет и память, и разум. Образованный бедняк становится невеждой, а красноречивый — косноязычным и не может сказать ни слова в свою пользу, так что ты слышишь от него лишь жалобы и бессвязные речи.
И нет свойства, что называют у богача добродетелью, которое в бедняке не сочли бы пороком: если он доблестен, скажут, что он безрассуден, если щедр — ославят расточительным, если сдержан — слабым, если молчалив — тупицей. Лучше смерть, чем нужда, заставляющая просить о помощи, особенно когда приходится обращаться к низким скрягам. Благородному и гордому легче и приятнее сунуть руку в зев ядовитой гадюки, выжать яд из ее зубов и проглотить его, чем становиться должником бесчестного и скупого. Недаром мудрецы говорили: «Если страдаешь мучительным недугом, не веря в исцеление, или скитаешься на чужбине, не находя приюта ни днем, ни ночью и не надеясь на возвращение, либо нужда заставила тебя просить подаяния — тогда жизнь хуже смерти, и лишь в смерти найдешь ты покой и спасение».
А бывает и так, что гордость не позволяет бедняку просить, и он становится разбойником, но это еще хуже, чем попрошайничество. Ибо он, сохраняя собственное достоинство, отнимает чужую жизнь. Еще в старину говорили: «Лучше онеметь, чем солгать, лучше обмануть, чем убить, лучше жить в нужде и бедности, чем наслаждаться богатством, отнимая чужое достояние».
И вспомнила я, что гость разделил деньги, которые он нашел у меня в норе, и половину отдал хозяину, а тот завернул их в кусок ткани и, когда наступила ночь, спрятал сверток у себя в изголовье. И я задумала забрать хотя бы часть денег и положить их снова в свою нору, надеясь, что после этого я снова стану сильной и ко мне вернутся мои друзья крысы. Когда хозяин дома уснул, я выбежала из норы и подкралась к его подушке. Но гость не спал и держал в руке палку. Увидев меня, он сильно ударил меня палкой по голове, и, едва не потеряв сознание от боли, я бросилась обратно в свою нору. Когда боль немного утихла, я снова вышла, побуждаемая алчностью и желанием вернуть деньги. Но гость был настороже, и едва я показалась, он снова ударил меня так, что нанес рану. Потекла кровь, и я кубарем покатилась в нору и свалилась там без чувств, и боль моя была так сильна, что навеки стали для меня ненавистными деньги. И с тех пор едва при мне кто-нибудь заговорит о деньгах, как на меня нападает дрожь и охватывает нестерпимый ужас.
И после долгих раздумий я поняла, что все беды и несчастья бренного мира происходят только из-за жадности и страсти к деньгам и что алчность ввергает смертных в неустанные труды и заботы. Поистине, мне легче выносить тяготы долгого путешествия, чем протянуть руку за подаянием даже к щедрому, а самое достойное и разумное — довольствоваться малым. И решив отказаться от стремления к лучшей доле и ограничить свои потребности, я покинула дом аскета и перебралась в степь, где вырыла себе скромную нору.
