«Ты был груб и невежлив, — промолвил лев, — но искренний совет следует принять, несмотря на его грубость. Однако, если Шатраба и стал моим врагом, как ты утверждаешь, то вряд ли сможет нанести мне ущерб и сделать что-нибудь дурное. Как это может случиться, если он питается травой, а я — мясом? Он предназначен мне в пищу самой природой, зачем же я стану его опасаться? И как он может предать меня после того, как я был к нему великодушен и обещал безопасность? Как может изменить, если я оказал ему наивысший почет и осыпал похвалами? И если нынче я изменю свое отношение к нему и обращу благосклонность в немилость, то выкажу себя клятвопреступником, глупцом и невеждой».
«Не успокаивай себя словами; дескать, он предназначен мне в пищу самой природой, и мне не следует его опасаться, — возразил Димна, — даже если Шатраба сам не сможет с тобой справиться, он настроит против тебя твое войско и подданных. Мудрые люди говорили: «Если приютишь путника, ничего не ведая о его нраве, гляди за ним хорошенько — ведь он может навредить и скроется, и тебе не найти на него управу». Гляди, царь, как бы с тобой не случилось того же, что с вошью, приютившей блоху». Лев спросил: «Какая же беда постигла вошь, и что это за притча?»
И Димна начал: «Говорят, что в постели одного богача долгое время проживала вошь. Ночью она выходила из своего убежища и тихонько ползала по его телу и пила его кровь так, что он этого и не чувствовал. Так продолжалось до той злосчастной ночи, когда к ней попросилась на ночлег бродяжка-блоха. Добросердечная вошь сказала ей: «Остановись у нас на эту ночь, мы угостим тебя доброй кровью, и ты поспишь на мягкой постели». Блоха забралась в постель, а когда тот богач отошел ко сну, блоха прыгнула на него и так укусила, что он тут же проснулся и от боли не мог больше сомкнуть глаз. Он встал и приказал слугам осмотреть постель. Когда подняли одеяло, то увидали лишь невинную вошь, которую тут же раздавили, а блоха тем временем упрыгала прочь и скрылась!» Я рассказал тебе эту притчу для того, чтобы ты понял, что никому не уберечься от зла жестокого лиходея, а если он слаб и сам не может нанести обиду, то служит причиной беды и несчастья. Если ты не боишься самого Шатрабы, бойся храбрецов из своего воинства, которых он настроил против тебя, побудив враждовать с тобой».
Глубоко запали в душу царя слова Димны, и он спросил у шакала: «Но тогда как же мне быть и что ты посоветуешь?» Димна ответил: «От испорченного зуба болит рот, пока этот зуб не удалишь, от испорченной еды болит живот, пока ее не извергнешь, а от заклятого врага не избавишься, пока его не убьешь». Лев воскликнул: «Ты сделал для меня ненавистным присутствие Шатрабы в моих владениях! Я тотчас же пошлю к нему одного из своих придворных и велю ему высказать быку мою немилость, пусть незваный гость отправляется куда хочет, покинув пределы моего царства!»
Очень неприятно было шакалу слышать эти слова, ибо он понимал, что если лев хотя бы через своего посланца будет говорить с Шатрабой и тот даст ему разумный ответ, опровергнув все наговоры, царь тотчас же проникнет в намерения Димны, ему станет ясно, что все обвинения против быка ложны, а шакал — изменник, лжец и предатель.
И он сказал царю: «Благоразумно ли отправлять кого-либо к Шатрабе? Не будет ли подобный поступок опрометчивым? Подумай, о повелитель: когда Шатраба узнает о том, что ты осведомлен о его заговоре, он ускорит свои приготовления и вступит в борьбу во всеоружии, а если расстанется с тобой, то предварительно причинит тебе множество хлопот и волнений, может навредить и опозорить твое доброе имя. К тому же самые разумные и предусмотрительные цари открыто наказывают лишь тех, о чьей вине объявили во всеуслышание. Они карают сообразно проступкам: за явную вину — всенародное наказание, за тайный грех — наказание тайное».
Лев промолвил: «Когда царь карает кого-нибудь по наговору и подозрению, не убедившись в вине наказуемого, то совершает смертный грех и сам себя наказывает». Димна ответил: «Если царь так полагает и нуждается в доказательствах, то пусть пригласит Шатрабу к себе и заранее подготовится к его приходу, чтобы он не застал его врасплох и не обманул снова. Я не сомневаюсь, что когда бык войдет к нашему повелителю, тот сразу же поймет, что гость его решился на нешуточное дело. А если царю нужны доказательства, то вот они: бык изменится в лице, задрожит, будет озираться во все стороны, не смея поднять глаза на царя, опустит голову и наставит рога на царя, словно для того, чтобы биться и бодаться». — «Я буду настороже! — воскликнул лев. — И если увижу те признаки, о которых ты мне сказал, то больше не стану сомневаться в том, что бык виновен».
Так Димна добился своей цели, настроив льва против быка Шатрабы. И убедившись в том, что царь, поверив ему, будет остерегаться своего прежнего друга и приготовится к его приходу, Димна решил отправиться к быку, дабы обмануть и его. Но ему не хотелось идти к Шатрабе без ведома льва, так как он боялся, что, узнав о его посещении, царь заподозрит его и обман раскроется. И он обратился к царю: «О повелитель, не прикажешь ли ты мне навестить этого предателя, чтобы я увидел, как он ведет себя и кто находится вместе с ним? Я заведу с быком беседу, может быть, мне удастся проникнуть в его тайну, и я расскажу царю о том, что увидел и услышал».
Лев дал ему позволение, и Димна, покинув царские покои, вошел к Шатрабе с печальным и удрученным видом. Увидев шакала, бык приветствовал его и спросил: «Почему ты так долго не навещал меня? Я ведь не видел тебя уже много дней. Надеюсь, ты в добром здравии?» Коварный шакал отвечал ему: «Я в полном здравии, если можно назвать здоровым того, кто не властен над собой, чья жизнь в руках сильных мира сего, которым нельзя доверяться, кто вечно опасается грозящей ему беды, так что ни на мгновение не может поручиться за свою безопасность». — «Что случилось?» — воскликнул бык, и Димна промолвил: «Свершилось то, что было суждено. Кто в этом мире может одолеть судьбу? Кто в этой жизни достиг великого, не лишившись малого? Кто получил желаемое, не поддавшись обольщению? Кто следовал своим страстям и не потерпел урона? Кто просил у скупцов и не услышал отказа? Кто, общаясь со злодеями, остался цел и невредим? Кто служил царю и долго вкушал его благодеяния и спокойствие души? Недаром говорят мудрые люди, что цари так же способны сохранять верность тем, кто находится при них и так же быстро предают отсутствующих, как блудницы: лишь уйдет от нее один гость, как она принимает другого».
Шатраба заметил: «Я слышу речи, указывающие на то, что наш царь чем-то смутил и испугал тебя, так что ты встревожен и взволнован». — «Да, — ответил Димна, — я тревожусь, но не за себя». — «За кого же?» — спросил бык, и шакал промолвил: «Тебе известно, как велика наша дружба, и ты знаешь, как я к тебе привязан и что я сделал для тебя в тот день, когда лев отправил меня к тебе. И я считаю своим долгом предостеречь тебя и рассказать о том, что я узнал, и почему тебе следует опасаться льва». — «Что же ты узнал?» — спросил Шатраба, и Димна ответил: «Мне рассказал один надежный человек, которому я верю как самому себе, ибо в его словах никогда нет ни капли лжи, что лев сказал одному из своих друзей и наперсников: «Как чудесно разжирел наш бык! От него нет никакого толку, пока он жив, лучше я убью его и устрою пир для своих приближенных — мы досыта наедимся его мясом!» Услышав это, я понял, что наш царь — вероломный предатель, и тотчас же отправился к тебе, соблюдая верность нашей дружбе, чтобы ты подумал о своем спасении».
Услышав слова Димны, Шатраба вспомнил, какую услугу оказал ему шакал, как доброжелательно принял и как помогал советом и делом. А потом он начал размышлять о нраве царя — и ни на минуту не усомнился, что Димна сказал ему правду и что дело обстоит именно так, как он утверждает. Озабоченный и опечаленный, он промолвил: «Почему царь задумал предательство и измену? Ведь я не сделал ему ничего дурного и не обидел никого из его войска с тех пор, как поселился в его владениях. Я думаю, что царя настроили против меня завистники, представившие мои поступки пред ним в ложном свете. Среди приближенных царя есть злодеи, от которых он видел немало зла и лжи и которые совершали такие дела, что он может поверить всему, что ему расскажут: ведь тот, кто привык иметь дело с бесчестными, станет подозревать и достойных. И то зло, что он испытал от своих придворных, было причиной его ошибки. Он уподобился в этом утке, о которой рассказывают такую притчу:
