- Ты теперь будешь со мной как с фарфоровой куклой обращаться? — хмыкнул Глеб, на секунду отстраняясь. — Или тебе показать, как надо?

Целовался Глеб самозабвенно, давая волю рукам, которые в миг оказались под рубашкой Ника и начали гулять по груди и прессу.

- Черт, где ты взял эти джинсы, — проворчал Глеб, когда рука наткнулась на препятствие. – Еще поуже не нашел?

- Ты же их и купил, — хмыкнул Ник. — Сказал, что они классно задницу обтягивают!

- Ну, да, обтягивают! Зато под пояс не пролезть! Они тебе ничего не передавливают?

- Когда все в нормальном состоянии — нет! А после таких вот покушений со стороны некоторых развратников, да, становится тесновато! Ты не устал? Как себя чувствуешь?

Ник заметил, что энтузиазма в глазах Глеба поубавилось.

- Немного. Но назад я не хочу. Ты вроде обед обещал? Пошли в кафе, там посижу отдохну.

- Пошли.

Обедать Глеб, судя по всему, не хотел, просто устал стоять, а теперь оттягивал время возвращения в больницу. Мясо даже заказывать не стал, взял какой-то суп с непонятным Нику названием и штрудель с яблоками и мороженым. Ник же попросил самый большой стейк и жадно на него накинулся.

- Ты вообще что-то ел с тех пор, как мы здесь? — уточнил Глеб, глядя на парня.

- Кофе, в больших количествах.

- Потрясающе! И не стыдно?

- С чего вдруг? На себя посмотри! Что это за баланду ты взял?

- Много ты понимаешь, — фыркнул Глеб. — Это буйабес, суп из пяти видов рыбы и морепродуктов. Очень вкусно!

- И чего ты в нем тогда ковыряешься, если вкусно?

- Аппетита нет, — Глеб отодвинул тарелку и взялся за штрудель. — А вот это вещь!

- Сладкоежка!

- Ник, я не хочу возвращаться! Там опять будут пресные кашки, белые стены, мониторы и капельницы. Я там чувствую себя смертельно больным. И старым, что еще хуже… Давай сбежим домой, а?

Ник отложил приборы. Началось.

- Глебушка, ну всего пять дней потерпеть! Сегодня уже не считаем, значит, три осталось! Три дня это что, много? К тому же мы будем каждый день гулять. Ну какие белые стены? В обычной палате стены с зелеными обоями, если ты не заметил. И мониторов уже нет. Ну капельницы есть, но это же не просто так делается!

- А зачем? Я могу ходить, все в порядке. Ну слабость, подумаешь! Дома отлежусь! Что они вообще мне колют?

- Не знаю, я не по этой части.

Ник отвел глаза. Он прекрасно знал, что капают и колют Глебу, помимо обязательных после операции антибиотиков, поддерживающие сердце препараты. Но говорить Глебу, что у него была остановка, нельзя ни в коем случае. Нужно обязательно долечиться, а по-хорошему еще и в Москве показаться кардиологу.

Ник заметил, что сидит Глеб в неестественной позе, навалившись грудью на стол.

- Ты устал, — констатировал он. — И нам действительно пора возвращаться.

Обратно шли уже медленней, Глеб ощутимо опирался на Ника, так что пришлось его обхватить за талию. Со стороны могло показаться, что двое мужчин идут, обнявшись. Но возле клиники такие сцены, видимо, никого не удивляли — доктор Гутенберг и его коллеги широко практиковали ранние прогулки как метод лечения, и в скверике «Шумеда» постоянно попадались бредущие кто с палочкой, а кто в обнимку с кем-то из родственников пациенты. Со стороны они с Глебом смотрятся как отец и сын, наверное.

В палате Галя устроила им разнос за долгое отсутствие. Ник и забыл, что в четыре часа у Глеба очередная капельница, а времени уже начало шестого. Под ее причитания уставший Глеб благополучно заснул, Ник тоже устроился на диване с планшетом и наушниками, намереваясь хоть немного отвлечься, но переживания и бессонные ночь сделали свое дело, вскоре он тоже задремал.

@@@

Утро добрым не бывает. Эту фразу Ник считал абсолютно справедливой. Он терпеть не мог ранние подъемы и раньше обеда не ощущал себя человеком. Глеб в таких случаях всегда шутил, что каждое утро доброе, оно не виновато, что кто-то не выспался.

Утро третьего дня их пребывания в клинике началось не самым лучшим образом. Глеб решил распеться. Нормальное для него желание, если не брать во внимание обстановку. Выбран под эти цели был, разумеется, санузел, как помещение с лучшей акустикой. Во время обхода доктор Гутенберг разрешил Глебу мочить шов, и сразу после завтрака Немов отправился в душ, по его собственным словам, смывать с себя болячки. Воду Глеб очень любил, чувствовал себя нормально, так что Ник отпустил его со спокойной душой. Контролировать не пошел, дабы не искушать ни себя, ни его.

Каково же было удивление Ника, когда спустя пять минут из душа донеслись знакомые завывания, а еще через десять вышел Глеб, злой и расстроенный одновременно. Он швырнул полотенце на пол, залез в кровать и уткнулся в телевизор с самым мрачным лицом.

- Что случилось?

Ник поднял полотенце и аккуратно развесил его на батарее.

Молчание.

- Глеб, что случилось? Тебя мочалка обидела?

- Не смешно! У меня голоса нет!

- Начинается! А кто сейчас выл князя Игоря на весь этаж?!

- Неуч. Это «Тореодор» был! Именно что выл. Не звучит, понимаешь? Вот, слушай.

Глеб пропел две строчки чего-то непонятного.