Друг с ним ходил в Индийский. Хорошо знает и любит этого командира, капитана и человека. Добрый флотский! Не любил только замполитов…

Случалось это в наши годы. Часто случалось. Вы же помните.

В одно воскресное утро привёл Горнитский свой корабль на якорную стоянку – рыбки половить. Народ начал налаживать снасти из подручных средств. Кто-то нашёл кусок свинцовой оплётки. Принесли ножовку – начали резать на грузила.

Узнав, прибежал замполит, которому, естественно, тоже надо было. Свинцовую трубу дали, а ножовку заныкали, сказав, что командир попросил принести. Обманули, хотя Горнитский, действительно, ещё тот рыбак!

Зам метнулся к командиру, прося ножовку, о которой Горнитский ни слухом ни духом. Зам настаивает, кэп говорит, что нет ножовки у него. Печальный политрабочий поворачивается уходить.

Горнитский ему в спину, протягивая инструмент:

– А ты молоток возьми!

– Для чего? – удивляется зам.

– Ну, так… Ходить будешь, стучать…

Родился в день милиции 1971 года в г. Александрове Владимирской области в семье служащей и пролетария (на тот момент). Рос на удивление интеллигентным ребёнком, и даже был принят в школу.

Потом родители переехали на север. В долгие полярные зимы читал, много думал, из школы чуть не выгнали. До выпуска раз тридцать влюблялся, занимался спортом, охотой и читал книжки. Поступить в лётное училище или в институт сразу не получилось. Ничуть не расстроившись, настроился на службу, и наконец был вознаграждён. Призвался в погранвойска. Из них же и дембельнулся старшим сержантом с усами.

После армии окончил Свердловский юридический институт, где и женился. И учился там относительно неплохо. Защитился, остепенился. Остался в Екатеринбурге. Сейчас работаю юристом, частенько бываю за рубежом, всё больше в Азии. Графоманю потихоньку и небезосновательно жду очередного прорыва в биографии.

В период с 1989 по 1991 я служил срочную на заставе в горах СССР-КНР, застава № 3 «Тополёвка» Учаральского отряда. Служба конная, а я призывался из Коми АССР и лошадь видел только в цирке, и то по телевизору. Выдали мне принадлежности все конские, куда чего совать, я, естественно, не в курсе, знаю только, что седло должно быть сверху. Старшина заставы, прапор Арбеков, неплохой мужик, но выпендриться любил, особенно перед такими салагами, каким предстал я, отучившись полгода в сержантской учебке.

Построив меня возле летней коновязи, Арбеков вывел коня и начал рассказывать ТТХ лошади, пересыпая лекцию словечками типа «трензель», «недоуздок», и т.п. Я понял, что придётся мне туго, но по уже привитой армейской привычке вида не подаю, с грустью размышляя о нелёгкой доле командира кавалерийского отделения ПВ СССР.

Прапор, тем временем, заседлал коня и показывал, как надо правильно в стремена вставать. Конь, видимо, возбудившись на старшину, вывесил под брюхо свою конскую херню, (кто не знает, размером с руку подростка). На территории заставы была пасека, и пчёлка залетела на коновязь. Дальше как в кошмарной сказке… Лошадь хвостом махнула, пчела ужалила в плоть коня. Старшина в данный момент времени был одной ногой в стремени, второй в воздухе. Радж (имя коня) подпрыгнул как кенгуру, Арбеков влепился башкой в потолок – в нокаут, Радж галопом помчался, закрыв глаза, прямо в сторону свинарника. Ощущения коня боюсь даже представить…

Обезумевший Радж, не обращая внимания на волочившегося старшину, разворотил ограду перед свинарником, разогнал хрюшек и давай бегать по кругу. «Кусок» тем временем пришёл, видимо, в себя, но, находясь в состоянии абсолютно аффективном, почему-то схватился сразу за член коня, отчего бедное животное издало какой-то визг, и шарахнуло прапорщика по голове копытом. В этот момент аж свиньи заткнулись. Я был близок к обмороку, Арбеков был в нём вторично. Нога, наконец, выпала из стремени, и Радж ускакал куда-то. Это все наблюдал часовой с вышки и сообщил дежурному по заставе, мол, на хоз. дворе какие-то проблемы у прапорщика с новеньким (то бишь, со мной).

Я тем временем ничего лучше не придумал, как подскочить и, ладонью похлопывая по щёкам Арбекова, приговаривал:

– Товарищ прапорщик, вам плохо? Товарищ прапорщик…?

Весь в свином говне, в коматозном состоянии, старшина не реагировал. Я всерьёз предположил, что все, кранты, отслужил «кусок» своё. Подбежал замполит, глаза вытаращил, орёт, что ты с ним сделал, перестань его бить!!!! Я вообще в ступор встал.

Но хеппи-энд подкрался, наконец-то. Прошедший Афган и ещё черт знает что, прапорщик приподнял веко, нашёл меня мутным глазом и спросил, как положено после занятия: «Вопросы есть?»

Вопросов не было.

P.S. До дембеля провёл полтора года в седле, но первого урока не забуду никогда.

Я ещё спал после дежурства, когда начался этот шухер. Разбудил меня сам замбой[19] весёлым пинком по спинке кровати:

– Хорош балдеть, вставай одевайся-обувайся, получай сухпай на троих и спальники. На неделю на Большой Баскан отбываешь во главе с начальником, и Махмуд денщиком с вами.

Ну а спальники-то нахрена? Как представил сколько вьючить всего на неделю, да и Радж у меня ещё после кастрации не оправился, ведь загубим жеребца, тьфу, то есть мерина уже (неделей раньше почикали у моего коня яйца, изверги ветеринарные).

– Я тебя щас самого кастрирую, не задавай лишних вопросов, летите бортом, там наряд поменяете, на их лошадей пересядете. Чтоб через час с манатками и Махмудом были на площадке вертолётной, а я пока пойду начальника приводить в божеский вид.

Начальник наш трое суток назад прикрутил майорские звезды и пребывал в коме. Вся служба легла на замбоя, поскольку замполит был в отпуску, а старшина заставы прапорщик Арбеков как раз и находился на Большом Баскане старшим разведывательно-поисковой группы и именно эту группу должно нам было поменять.

– А чего случилось-то? У них смена только через пять дней!

– Чего-чего, да ничего! Наш балбес умудрился там жмура на леднике откопать, гляциолог хренов (старшина имеется в виду), вот теперь летит камарилья целая, комендант, да прокуратура с криминалистами, да разведка-контрразведка. Я и говорю, спальники берите, не будет там места вам на ПГП,[20] спать придётся, где придётся. Всё, хватит вопросы задавать, у самого вся жопа в мыле, остаюсь здесь с поваром да водителем, хоть сам на вышку «колуном»[21] лезь, народу не хватает.

Пока снаряжался да экипировался с Махмудкой, выяснили у дежурного, что наряд наш обнаружил труп с автоматом, подробностей более не было.

Погрузились в вертолёт, причём начальник наш не с первого раза попадал на ступеньку трапа «восьмёрки», а последующие 30 минут полёта сидел с лицом цвета своей фуражки, и изредка делал такие глаза, что я отодвинулся, дабы не быть облёванным. Комендант и прокурор смотрели на него с укоризной, но отхлебнуть не предлагали, хотя сами прикладывались несколько раз.

Место, где сесть, нашли метров в пятистах ниже края ледника, интенсивно таявшего и сползавшего под весенним солнцем. Вертолёт улетел, и минут через сорок показались наши архаровцы верхом. Арбеков доложил, что да как, ну, мы и выдвинулись вверх. Пока карабкались, я слушал диалог коменданта со старшиной.