Ураган помчался к Лос–Анжелесу, оставляя позади голую скалу в море песка. Как и вампиры, которых он должен был защищать, ураган был ненасытен.

Вес Ричер с довольно необычной для него поспешностью забрасывал чемоданы в багажник серебристо–голубого “мерседеса”, стоявшего во дворе его особняка на Чаринг Кросс роуд. Он чувствовал, как усиливается напор ветра, и время от времени ощущал укол песчинок в лицо и руки. Время – вот что его беспокоило больше всего. Они с Соланж должны успеть на рейс “дельты” на Лас–Вегас в четыре тридцать.

Большую часть дня они потратили в отделениях полиции. Джейн Данн ругалась, как матрос, когда полицейский объявил, что пока она не может покинуть Лос–Анжелес, а потом любезно попросил прекратить сопротивление полицейским, которые пытались пересадить ее из кресла в патрульную машину. Днем Вес и Соланж мельком видели струю актрису. Она катила в своем кресле по коридорам отделения полиции в Беверли–Хиллз, громко требуя виски. Наверное, решил Вес, мозг старушки перенасыщен жгучим алкоголем и она не способна испугаться при мысли, что произойдет, если она снова столкнется лицом к лицу с вампиром.

Вес и Соланж были разведены в разные кабины, где их терпеливо допросили. Полицейские пытались убедить их, что существует разница между настоящими вампирами – ха–ха! – и подростками, которые, наверное, придумали какую–то новую вампирическую группу или культ. Допрашивал Веса плотного сложения лейтенант, без остановки куривший сигарету за сигаретой и постоянно повторявший:

– Клыки? Вы утверждаете, что в самом деле видели настоящие КЛЫКИ, Вес? Нет, вы просто комик, верно?

Но Вес подумал, что внутри полицейский ему верит. Глаза у лейтенанта были испуганные. Вес заметил в коридоре несколько людей в пижамах и тапочках. Вид у них был, как у контуженных взрывом, глаза – отсутствующие, стеклянные, глядящие в пустоту. Когда Вес хотел спросить что–то у одного из этих людей, допрашивавший лейтенант Рикардо поспешно отвел его в сторону. Тут же крутилась пара репортеров, и один щелкнул Веса, но пленку тут же вытащили из камеры. Остальных представителей прессы запаковали в какую–то комнату, и больше Вес их не видел.

Потом Вес и Соланж сели в патрульный фургон и были доставлены в Паркер–центр, куда их ввели через черный ход. В лифте они ехали с какой–то девушкой из Беверли–Хиллз. Она вдруг начала бормотать что–то насчет того, что они с мамой скоро поедут в Акапулько. Потом лицо ее стало бело–серым, голос пронзительнее, пока не перешел в крик. Она прокричала историю о том, как вчера вечером ее мама пришла домой с новым знакомым, Дейвом, и Дейв сказал, что хочет поцеловать ее на ночь, пожелать спокойной ночи. Потом она увидела клыки, и лицо мамы побледнело, как живот мертвой рыбины, глаза засветились. Она убежала из дому и бежала всю ночь. Когда двери лифта раздвинулись, полицейские вытащили бьющуюся в истерике девушку и увели. Вес и Соланж слышали разносящиеся по коридору крики.

Вес и Соланж остались в одной комнате, потом появился еще один полицейский, задававший примерно те же вопросы, что им задавали в отделении в Беверли–Хиллз. Примерно через час полицейский, у которого был такой вид. что он спокойно мог бы расправиться с тремя солдатами морской пехоты и не вспотеть, встал со стула и наклонился над Весом.

– Вы видели членов вампирического культа, не так ли, мистер Ричер? – тихо сказал он, но голос у него был не совсем уверенный и немногочисленные морщины на лбу стали глубже.

– Вы сами знаете, кого мы видели,– ответил Вес. – Что это за чушь насчет культа?

– Вы видели подростков, переодетых вампирами, не так ли? – настаивал полицейский. – Как я уже сказал, культ вампиризма. Это вы и видели. Правильно?

– Чушь,– пробормотал Вес. – Ладно. Культ так культ! Как нам добраться домой?

Полицейский некоторое время молчал, потом сказал:

– Вас отвезут. – И на этом все кончилось.

“Культ так культ,– подумал Вес, захлопывая крышку багажника. – Черта с два. Я верю еще своим глазам, клянусь господом Богом, я ни минуты лишней не останусь в этом безумном городе. Что там так долго возится Соланж?

Он выдохся за последние часы, но можно будет подремать в самолете. Он боялся кошмаров, которые, как он знал, обязательно явятся – улыбка вампира – санитара, блестящие влажные клыки, агонизирующий крик Джимми, пронизывающий ночь. Он чувствовал, что такие мысли заставляют чувствовать себя немного сумасшедшим. Лучше об этом пока не думать. Он взглянул на свой “ролекс”. Было почти 16.30.

– Черт побери, Соланж! – сказал он и побежал к дому. В этот момент она вышла на крыльцо – на ней было длинное белое пальто с капюшоном. Она заперла дверь, посмотрела на небо и заспешила к машине.

– Что так долго? – спросил он, когда Соланж скользнула на сиденье рядом. – Мы опоздаем на самолет.

– Нет,– сказала она. – Откуда столько песка?

– Кто его знает.

Он сел за руль, включил двигатель, задним ходом вывел машину по проезжей дорожке. Потом он выехал на Закатный бульвар, свернув на Сан–Диего Фривей. Периодически машина вздрагивала под ударами ветра, и Весу приходилось несколько раз включать “дворники”, чтобы очистить стекла.

– Я кое–что сделала для тебя,– сказала Соланж, когда Бель–Аир остался позади. Она опустила руку в карман и вытащила оттуда что–то, завернутое в папиросную бумагу и перевязанное лентой. Вес почувствовал резкий запах чеснока.

– Что это? – спросил он, понюхав сверток.

– РЕСГУАНДО. Талисман удачи, который будет охранять тебя от злых духов. Правда, он не был опущен в святую воду и благославлен в семи церквях, как должно, потому сила будет меньше обычного. Ты должен держать его при себе всегда.

Вес посмотрел на Соланж, потом на сверток. Несколько дней назад он бы расхохотался, услышав нечто подобное. Но теперь все было по–другому, и амулеты, духи и заклинания Соланж вовсе не казались ему такими уж глупыми и не имеющими отношения к реальной жизни. Наоборот, чувствуя рядом Соланж, он испытывал облегчение.

– А что в нем?

– Чеснок, ербабуена, переджил и немного камфоры.

Она прищурилась, глядя на бьющий в стекло песок.

– Я делала на скорую руку, поэтому не могу сказать, как далеко простираются его возможности и насколько хватит положительного воздействия. Смотри, не потеряй.

Он кивнул и положил пакет в карман пиджака.

– А ты? – спросил он. – Ты сделала амулет для себя? – Она промолчала, он спросил еще раз: – Ты ведь сделала еще один для себя?

– Нет, не было времени.

– Тогда возьми этот. – Он начал доставать пакет из кармана, но она остановила его, чуть сжав запястье.

– Не надо. Он не будет действовать для меня. Внутри есть несколько твоих волосков. Следи за дорогой.

Вес взглянул в сторону бульвара и вовремя свернул в сторону – мимо, завывая клаксоном, пронесся черный “порше”. Они достигли въезда на шоссе и Вес повернул на него “мерседес”. Большинство машин, включив фары, двигалось на юг, к аэропорту. Вес поглядел на небо. Оно было затянуто плотными быстро бегущими тучами, на востоке тучи имели странный желтый оттенок. Невозможно было сказать, где солнце.

Он услышал в голове голос Кролика Бага: “Аааа, вы хотите знать, что происходит, так? Это судный день!”

Он прибавил скорость, обходя другие машины. В борт ударил ветер, столкнув “мерседес” на несколько футов в сторону. Ему пришлось налечь на руль, чтобы выправить машину. Когда позади остался Западный Лос–Анжелес, они увидели, как танцуют на обочинах песчаные смерчи–спирали, в некоторых местах шоссе было покрыто ползучими песчаными “языками”. Сердце Соланж колотилось. Она чувствовала, как пробуждаются вокруг какие–то темные силы, как чья–то рука вдруг перевесила на весах силы чашу в сторону вампиров. “Времени осталось мало”,– вдруг подумала она. Он положил руку на ее бедро.