— Боюсь, что вы совершили ошибку, — сказал Линго твердо и уверенно.

— Совет Мудрых никогда не совершает ошибок, — ответил Кор, сопровождая свои слова бешеным трепетанием ушей. — Совет Мудрости — это сама логика. И вся его структура не позволяет совершать неточных расчетов.

Линго вновь рассмеялся. На этот раз иронично и снисходительно, как учитель над учеником, совершившим глупую ошибку.

— Ну, хорошо. Тогда скажем так: Совету Мудрости выдали неполную информацию.

— Если вы хотите сообщить дополнительную информацию, сделайте это, — загремел усиленный динамиками голос дугларианина. — Наш зал напрямую связан с Советом Мудрости. Каждое ваше слово тут же будет закодировано и доведено до сведения Совета.

— Отлично, — улыбнулся Линго. — У вас прекрасно организована служба информации. Примите мои поздравления. Сейчас я сообщу данные, которых вам недостает, чтобы принять действительно верное решение. Эти данные — наши условия капитуляции.

Линго обворожительно улыбнулся и продолжал:

— Вы видите перед собой Полномочного Посла человеческой Конфедерации, — указывая на Палмера, произнес он таким пренебрежительным тоном, будто речь шла не более чем о приблудной собачонке, затесавшейся в свору чистопородных псов голубой крови. — Вы знаете, они странные создания, даже приятные в некотором роде для тех, кто любит нечто такое, вы понимаете? — Линго доверительно подмигнул Кору, неопределенно повертев в воздухе рукой. — Да… Но они больше не представляют для нас никакого интереса. Мы настолько превзошли их в своем развитии, насколько наши предки превзошли обезьян. Эти примитивные человеческие существа, населяющие миры Конфедерации, теперь принадлежат вам и можете с ними поступать, как вам заблагорассудится. Крепость Сол лишает их своей защиты и покровительства.

До Палмера не сразу дошел смысл тирады Линго. Но по мере осознания сказанного его безмерное удивление стало трансформироваться во все усиливающийся ужас, ледяными тисками охвативший его сознание, превратив его на какой-то промежуток времени в статую, подобно жене Лота, превращенной Богом за непослушание в соляной столб. “Что же это такое?.. Солариане с ним с самого начала ломали комедию?! А как же клятва о защите?.. Дружба… Помощь… Верность данному слову? Неужели они настолько коварны, что просто воспользовались этими понятиями, чтобы ослепить его, заморочить голову, усыпить бдительность… Бдительность! О, Куровски, как ты был прав! Они грязно и подло обманули его, обвели вокруг пальца, используя в качестве половой тряпки, вышвырнув теперь за ненадобностью!”

Палмер с трудом распрямил онемевшее вдруг тело и взглянул на солариан. Те спокойно стояли с застывшими равнодушными лицами, бесстрастно глядя перед собой и не обращая на Палмера никакого внимания.

— Негодяи, предатели, вы недостойны называть себя людьми!.. — хриплый голос, казалось, раздирал ему гортань, и Джей не сразу понял, что эти слова принадлежат ему. Подняв чугуном налившиеся руки он с недоумением взглянул на них и, продолжая что-то бессвязно выкрикивать, бросился на Линго.

Но едва его руки коснулись шеи Дирка, Джей почувствовал, как собственное тело ускользает из-под его контроля. Он ощутил, как воля Бергстрема “вливается” в его мозг, ломая и круша его собственную волю, опутывает сознание и берет контроль над ним. Как Джей ни сопротивлялся, мысленно делая невероятное усилие, пальцы его рук медленно разжались, сами руки безвольно повисли вдоль туловища, и он понял, что больше не может пошевелить по своему желанию ни единой мышцей, ни одним мускулом.

— Довольно, мой друг, довольно, — небрежно бросил Линго, слегка отодвигаясь от застывшего в неподвижности посланника Конфедерации. — Держите себя в руках. Иначе Максу придется навсегда усмирить вас.

Палмер понял всю бессмысленность своих усилий, — любой на его месте был сразу обречен на проигрыш в неравной борьбе с телепатом. Для него внезапно все потеряло значение. Привычный мир рушился. Солариане встретили его как брата. Он стал для них даже более близок чем брат, по крайней мере, они так утверждали. И впервые, став полноправным членом их Группы, он изведал чувства, дотоле никогда не испытанные им, чувство гордости, привязанности, желание держать свою душу открытой для всех, необычайная острота эмоций и переполненность ими… И все это было лишь подлым обманом! Жалкая гнусная хитрость, как раз в духе солариан, которая прослеживалась во всех их предшествующих поступках, начиная со знаменитого “Обещания”! Тьфу! Доказательства налицо: солариане были и остаются самыми банальными лицемерами и предателями.

Он почувствовал себя опустошенным. Смелость, жажда борьбы, стремление к победе — все покинуло его. Чего ради? Он был один, и таким одиноким не приходилось еще быть ни одному из человеческих существ. С одной стороны, самый ярый враг человечества, с другой, — наиболее отвратительные предатели за всю историю человечества. На что он мог еще рассчитывать?

И когда ощущение покорности и безысходности полностью завладело им, Палмер почувствовал, что вновь может управлять своим телом, Макс “отпустил” его. А чего ему теперь бояться? “Птичка в клетке, — с горечью подумал Джей. — Он знает, о чем я думаю и что ощущаю. Он знает, что я побежден…”

— Продолжим нашу беседу, прерванную столь грубым и бессмысленным образом, — говорил между тем Линго. — Итак, мы передаем вам власть над содружеством человеческих колоний, именующих себя Конфедерацией, в полное и безраздельное пользование. Можете делать с ними все, что вам заблагорассудится. Взамен Сол ставит вам всего два условия.

Для убедительности Линго высоко поднял руку с двумя растопыренными в виде буквы V пальцами.

— Первое, — он загнул палец с видом гурмана, предвкушающего давно желаемое блюдо. — Империя дуглариан должна подписать соглашение о том, что на вечные времена переходит под высокое покровительство Крепости Сол. Второе, — Дирк даже зажмурил глаза от удовольствия (вероятно, гурман уже наслаждался блюдом), — в подтверждение пункта первого и с целью демонстрации своей доброй воли и желания сотрудничать Империя передает Крепости Сол четыре тысячи своих боевых кораблей.

Еще не успело замереть эхо его последних слов, как Линго вновь преобразился. Резко выбросив вперед свою правую руку с указующим перстом, нацеленным прямо в лоб Кору, он, казалось, стал еще выше ростом, и голос его загремел, заполняя раскатами грома все воздушное пространство вокруг оглушенных дуглариан.

— Если вы будете настолько глупы и недальновидны, что откажетесь от этих более чем великодушных предложений, — голос Линго приобретал все более угрожающий оттенок по мере того, как он говорил, — я должен буду вас предупредить, что в таком случае ваша Империя не просуществует и десяти лет. Этого срока вполне достаточно для того, чтобы Крепость Сол смогла подготовиться и была в состоянии одна, лишь собственными силами напасть и раздавить Империю как гнилой трухлявый пень. Выбор, естественно, остается за вами.

В зале воцарилось гробовое молчание. Кор долгое время оставался неподвижным, приходя в себя от невиданной наглости и фанфаронства собеседника. Подобных ощущений ему наверняка не приходилось испытывать в течение всей своей долгой жизни. Лишь уши императора выдавали, что тот еще жив, совершая совершенно беспорядочные, хаотические движения, говорящие, быть может, о некотором смятении чувств их владельца. Но когда он, наконец, смог заговорить, голос его от этого не стал более выразительным.

— Гад, вы осмеливаетесь предъявлять подобный ультиматум Империи? Вы осмеливаетесь оскорблять Кора, Совет Мудрости и в их лице весь народ, выставляя подобные требования?

Линго небрежно и снисходительно ухмыльнулся и принял еще более непринужденную позу.

— Условия, предъявленные вам, куда более великодушны, чем те, которых вы заслуживаете на самом деле, — сказал он. — Не советую вам испытывать далее наше терпение.

— Вы совсем потеряли рассудок или являетесь полным сумасшедшим, что в вашем языке приблизительно равнозначно. Совет Мудрости просчитал, что полная победа над человеческой Конфедерацией произойдет через семьдесят восемь лет. По истечении этого периода Крепость Сол останется одна и испытает на себе всю мощь Империи…