— И таких как мы — миллионы, — сказал Ортега.

— Представьте себе, что случится, если мы будем рассматривать себя как отдельную человеческую расу?

— Теперь Фран, — вновь взял слово Линго. — Она — эйдетик, то есть обладает абсолютной памятью. Она — наша энциклопедия, настоящий “банк информации”. Ну, а Робин представляет собой нечто вообще уникальное и неосязаемое — специализированный неспециалист. Можете представить себе такое? В отсутствие лучшего термина мы называем это “отмычка”.

— Повсюду в Солнечной системе люди обладают столь разнообразными талантами? — поинтересовался Джей.

— Прямо в яблочко, — ответил Линго. — По мере того как развивалась человеческая раса, отличия между индивидуумами усиливались, вместо того, чтобы нивелироваться. Специализация становилась все заметнее. И если бы раса продолжала опираться в своей организации на нации, то кланы и группы подобных друг другу стали бы объединяться…

— И человеческая раса взорвалась бы!

— Вот именно. Органичная Группа — это новая базовая структурная ячейка общества, опирающаяся не на подобие или соответствие друг другу ее членов, а как раз на различие между ними. Это не просто отличная идея — это необходимость, вызванная эволюцией общества. Как обычные, так и наделенные различными талантами люди организуются в базовые структуры-группы. Цивилизация, опирающаяся на такую структурную ячейку, существующую на базе функциональной кооперации, естественно, будет стабильной и сплоченной.

— Как же вам тогда удается принимать какие-либо общие решения, имея такую организацию? — недоуменно спросил Палмер. — И потом, кто или что цементирует такую Группу, является связующим звеном между индивидуальностями, так сильно отличающимися друг от друга?

— Вот мы и подошли к пункту, с которым вам, как человеку, командующему другими людьми, будет труднее всего смириться. Дело в том, что умение руководить, командовать кем-то — это тоже талант, как телепатия, телекинез, предвидение и прочее. Дирк является нашим руководителем, “шефом”, так мы его называем. Как Дирк, ни на секунду не задумывавшийся над тем, стать ли ему телепатом или эйдетиком, так и никто из нас не может представить себя в роли “шефа”.

— Вот сейчас вы сидите и думаете про себя, — вмешалась Линда Дортин: “Господи! Ну и попал же я в передрягу!” Конечно, для вас все это должно звучать несколько обескураживающе. Ваша цивилизация базируется на ином фундаменте. Но мы понимаем… И отдаем себе отчет в том, насколько это тяжело для вас. Могу сказать за всех, что каждый из нас постарается помочь вам, Джей. Сейчас вы хотите остаться один, чтобы спокойно переварить все услышанное, верно?

— Да, — пробормотал Палмер, несколько оглушенный этой новой концепцией. К собственному удивлению, он не испытывал ни малейшего гнева за то, что Линда без его согласия использовала свои способности, высказав вслух его мысли. Джей понял, что это вызвано не ее нескромностью, а, скорей, любезностью, желанием помочь ему.

Когда он выходил из-за стола. Робин на мгновение задержала его.

— Я приду к вам, Джей, когда вы захотите этого сами.

— А как вы об этом узнаете? — И тут же чертыхнулся в глубине души. Ну, конечно, она сразу же узнает, если он захочет ее видеть. Теперь Палмер понимал этику телепатии. Макс и Линда будут читать его мысли лишь в том случае, когда это станет необходимо Группе.

Или, если он сам этого захочет. Палмер не переставал думать об этом, пробираясь по узкому проходу между шкафом и койкой своей каюты. Какая странная организация общества! И это еще мягко сказано. Правила столь необычного сообщества солариан опрокидывали предпосылки даже той единственной цивилизации, которая была известна Джею, его собственной.

И ему стать частью этого? Доверять выходцам из такой странной цивилизации? Насколько это возможно, даже при его горячем желании?

Вот представить себе всю необычность общества Дуглариан, уж чего проще — ведь они прежде всего были не люди. Но солариане на сто процентов человеческие существа, от пяток до кончика носа, но со столь необычной логикой, что дуглариане в своей прямолинейности и целеустремленности казались ему ближе, чем эти люди.

“Но всякая ли странность есть синоним худшего, — спросил он себя. — Быть отличным в чем-то от остальных, значит ли это нести угрозу всем своей непохожестью? Разве так уж невозможно представить себе, что другая, необычная структура будет в то же время лучшей? И люди Крепости Сол, не могут ли они быть даже, более человечными, гуманными, цивилизованными, чем представители всей остальной Конфедерации?

Как же найти объективный способ выяснить правду? Если этого не сделать, между Конфедерацией и Крепостью Сол никогда не будет полного доверия, как не могло быть мира между “собаками” и Человечеством. Но, здраво размышляя, кто есть солариане? Они такие же люди, как и мы! Так? Это мужчины… женщины… Быть может, если Робин…”

Палмер почувствовал, как что-то затеплилось у него в груди и догадался, что Робин в эту минуту направляется к нему.

Спустя несколько минут она открыла дверь. И Джей принял как должное тот факт, что Робин даже не по стучала перед тем как войти.

Они вновь уселись на его кровати. Робин смотрела на него с теплой ободряющей улыбкой женщины, уверенной в себе, в своей красоте. И все-таки, несмотря на то, что она казалась ему бесконечно привлекательной и желанной, Джей никак не мог избавиться от ощущения, что рядом с ним существо из совершенно иного мира.

— Ну как, теперь немного лучше? — она небрежным, но таким очаровательным жестом головы отбросила непокорную прядь с лица. Палмер похолодел. Жест был таким обычным… и таким зовущим?!

В следующую секунду он почувствовал, что лицо его горит. Джей был почти парализован мыслью о том, что находится наедине с роскошной женщиной, такой желанной и, одновременно, такой далекой; с женщиной, предлагающей ему всю неизведанную ранее теплоту человеческих отношений и, в то же время, несущую с собой холод неизвестности.

— Скорее хуже. Я еще больше запутался.

— Из-за нас? Или не можете разобраться в самом себе?

— Думаю, и то и другое, — ответил Джей. — Мы столь разительно отличаемся друг от друга. Я не могу вас понять, я хочу сказать — понять до конца. Хорошо Максу с Линдой, они телепаты. Могут проникнуть в самые глубины моего сознания и узнать, кто я на самом деле, какими мотивами руководствуюсь…

— Они могли бы это узнать, но никогда не прибегнут к этому, — прервала его Робин. — Для них это так же невозможно, как для вас зайти без стука в чужую комнату.

— Тогда еще можно дышать! — облегченно вздохнул Джей. — Но все равно, для меня вы остаетесь пока что такими же непонятными, как и дуглариане.

— Поверьте, Джей, между вами и мной гораздо больше общего, чем между любым из нас с дугларианином. Мышление “собак” базируется на строжайшей логике. Для них — это важнейший из принципов. Мы же, люди, алогичны по своей сути. Обе наши культуры, ваша и моя, развивались в общем русле в течение тысячелетий человеческой истории. Мы одной расы, и у нас один и тот же враг. Она снова рассмеялась.

— И, конечно, в биологическом аспекте у меня с вами гораздо больше возможных точек соприкосновения, чем с какой-то “собакой”.

Палмер бросил на нее выразительный взгляд и, пытаясь еще свести все к шутке, спросил:

— Как мне прикажете вас понимать? — В ответ Робин вновь проказливо улыбнулась:

— А как вы хотели бы это понять, Джей?

— А как хотели бы вы, чтобы я понял?

Улыбка Робин стала еще нежнее и чуть-чуть печальнее.

— Вы этого еще не поняли? — она медленно протянула руку и провела по его волосам, пропуская пряди волос между пальцами.

Палмер нерешительно коснулся плеча женщины. Затем он поднял руку и нежно погладил самыми кончиками пальцев ее лицо.

— Кажется, я понял, — сказал он, привлекая девушку к себе.

Робин перевернулась в постели, оперлась на локоть и улыбнулась сидевшему в изголовье кровати Джею: