Едва высадившись на Меркурии, Даниэль Ловарен должен был превратиться в “Юрия Смита”, рабочего по обслуживанию Министерства Опеки. Если план удавался, и если Джонсону удавалось выбраться целым и невредимы, он должен был добраться до Земли под видом Гаррисона Ортеги, публициста, отправившегося на родную планету с целью организации там кампании по вербовке новых переселенцев на Меркурий: цель в высшей степени благородная, которая могла встретить только поддержку Гегемонии.
Джонсон иронически улыбнулся, потрогав карман, где лежали документы на имя Ловарэна. Иногда было довольно трудно не запутаться в этих многочисленных удостоверениях на различных пунктах контроля. Однако сделать по-другому было просто невозможно. “Ловарэн” имел право отправиться на Меркурий, “Смит” — пройти в Министерство Опеки, а “Ортегу” было разрешено лететь на Землю. А вот любой человек, обладавший одновременно всеми этими тремя правами, немедленно вызвал бы подозрения Стражников. Обычно они удовольствовались тем, что просто проверяли, соответствуют ли фотографии и описание внешности того, кто предъявлял документы. Реже они сравнивали отпечатки пальцев с теми, которые фигурировали в документе. Документы Джонсона были сфабрикованы достаточно хорошо, чтобы он мог не опасаться такой проверки.
Однако любая подозрительная или просто необычная деталь одежды или внешности могла стать поводом для более детального расследования. В таком случае Стражники обращались к ячейкам памяти Опекуна, который быстро вынес бы свой приговор: человек, предъявивший данные документы, на самом деле не существует. Отсюда следовало, что удобнее было иметь несколько комплектов бумаг с пропуском для каждой конкретной цели.
Солнечные блики от стекол оранжерей исчезали на горизонте. Лента быстро приближала Джонсона к просторной бетонированной площадке, где находился пропускной пункт космопорта. Еще несколько минут, и он будет на пути к Меркурию — или умрет…
Но это казалось мало вероятным. До сих пор все шло так гладко, что он и не предполагал. До этой операции Лига еще ни разу не перемещала больше нескольких десятков человек с одной планеты на другую. Теперь же надо было переправить на Меркурий двести человек менее, чем за два месяца. Цех фальшивок работал день и ночь, чтобы все бумаги были готовы вовремя. Взяв за основу безучастный статистический расчет, Джонсон предусмотрел возможность разоблачения примерно дюжины своих агентов. Но эта цифра, несмотря ни на что, была достаточно скромной, чтобы возбудить подозрения. Учитывая потерю нескольких человек, Джонсон рассчитывал на конечный успех всей операции.
Однако до сих пор, опровергая его самые пессимистические прогнозы, более 150-ти человек прошли через систему контроля без всяких недоразумений. Это было тем более примечательно, что речь шла о самых активных сторонниках Лиги. Все хотели участвовать в операции, и Джонсон решил, что самым разумным будет выбрать тех, кто уже зарекомендовал себя в качестве бойцов. Представлялось почти невероятным, что ни один из этих людей, большинство которых фигурировало на видном месте в черных списках Гегемонии, не были арестованы. Но в прошлом Лигу преследовали такие неудачи, что было бы только справедливо, если бы фортуна наконец улыбнулась и ей…
Здания конечной станции и космопорта были теперь совсем рядом. Джонсон перешел на тротуар с уменьшающейся скоростью и вскоре ступил на бетонированную платформу перед куполообразной постройкой из прозрачного пластика.
Прямо за ней виднелся окрашенный в темно-синий цвет корпус огромного транспортного корабля. Так как никаких других кораблей на взлетной площадке видно не было, Джонсон сделал вывод, что это его корабль.
Он решительной походкой поднялся по ступеням из синтетического мрамора и вошел в помещение космопорта под неусыпными и подозрительными взглядами четверки дикарей, стоящих у входа.
Внутри здание состояло в основном из просторного холла с десятью дверями, на каждой из которых виднелся номер. Светился только один из них — седьмой. Он не ошибся: единственным рейсом сего дня был седьмой — на Меркурий. С некоторой нервозностью он отметил, что три другие стены были буквально напичканы Глазами и Лучами.
Джонсон вынул свои документы на имя Ловарэна и быстро пересек порог двери № 7, чтобы тотчас очутиться в помещении, где начиналась соединительная труба. Эти трубы, которые соединяли выход из здания космопорта непосредственно с люком корабля, были еще одной дополнительной преградой. В глубине, прямо перед трапом, несколько Опекаемых терпеливо стояло в очереди, чтобы пройти контроль Стражников, которые бегло просматривали документы, время от времени проверяя соответствие сетчатки глаз у какого-нибудь пассажира.
Джонсон встал в конец и за два человека до себя обнаружил Игоря Маленова. Естественно, оба сделали вид, что совсем не знакомы.
Колосс с густой шевелюрой, рассеянно просмотрел документы Маленова, затем пропустил его. Опекаемый, который стоял за ним в очереди, предъявил свои и также был пропущен. Затем был проверен стоящий впереди Джонсона. Подошла очередь Бориса.
Несмотря на то, что Джонсон далеко не первый раз подвергался контролю такого рода, у него кольнуло в сердце, когда Стражник протянул огромную ладонь, проворчав: “Документы!” Ведь столько значительно более важных, чем его жизнь, событий зависело теперь от его самообладания…
Не говоря ни слова, он протянул Стражнику бумаги на имя Ловарэна, в том числе пропуск. Стражник бросил чисто формальный взгляд на них и быстро сравнил фото с лицом пассажира. Он уже собрался пропустить Джонсона, когда другой Стражник, негр сказал:
— Надо было копнуть гляделки у этого.
Первый Стражник пожал плечами, отделил небольшой кусок пленки от документов Джонсона и протянул его негру. Тот поднял свой прибор для контроля. Это была небольшая металлическая коробочка, в нижней части которой виднелись две лампочки — красная и зеленая, которые были расположены по обе стороны от прорези, куда вставлялась пленка. На задней стенке находилась кнопка, а на передней — два окуляра.
Джонсон знал, как функционирует этот прибор. Пленку вставляли в прорезь и окуляры приставлялись к глазам проверяемого. При нажатии на кнопку микрокамера сравнивала сетчатку глаза с фотографией. Если они совпадали, загоралась зеленая лампочка, сигнализирующая, что все в порядке. В противном случае загоралась красная: тогда Опекаемый обвинялся в Запрещенном Деянии, караемым смертью…
Стражник вложил пленку в аппарат и, не говоря ни слова, поднял коробочку на уровень глаз Джонсона. Не нужно было никаких объяснений: Опекаемые были слишком хорошо знакомы с стой процедурой. Джонсон посмотрел в окуляры.
Стражник нажал кнопку… После чего он опустил прибор, вернул Джонсону его документы и сделал знак проходить.
Протирая глаза, Джонсон с облегчением выдохнул и пошел к люку. Он знал, что тест был положительным, но привычные рефлексы не давали ему покоя…
Следующий Стражник провел его к антигравитационным ячейкам. Платформа с ячейками бесшумно поднялась и замерла в середине просторного центрального отсека корабля. Примерно половина ячеек уже была занята.
Джонсон выбрал одну из них и устроился на мягкой обшивке.
Примерно через десять минут в центральном отсеке раздался звук гонга, и несколько задержавшихся Опекаемых торопливо заняли свои места.
Сотни тончайших пластических волокон выступили из стен ячейки и спутали целиком тело Джонсона. Затем включилась система антигравитации корабля, и в следующий момент тяжесть исчезла.
Но длилось это недолго, так как включились стартовые двигатели. Если теперь у корабля и пассажиров не было веса, то инерция оставалась. Распластанный в своей ячейке, обвитый сотнями волокон, Джонсон не смог на этот раз сдержать чувства: их ждала удача! Теперь ничто не могло помещать ему добраться до Меркурия. Первая фаза операции прошла успешно!
Роберт Чинг обвел взглядом бесстрастные лица семи Ответственных агентов, собравшихся как всегда вокруг большого высеченного в скале стола. Он не мог не сравнить их привычное спокойствие с выдержкой, которую демонстрировал Аркадий Дунтов, стоявший перед ними.
