«Правительство либо распишется в своем бессилии, как и его предшественники, и уйдет, чего бы я не хотел, либо будет исполнять свои обязанности, и тогда, и в этом я ни на минуту не сомневаюсь, вечером в понедельник или во вторник прольется кровь. Я не думал, что демократы осмелятся принять бой, но все их поведение указывает на то, что они готовы к этому. Вновь появились поляки, франкфуртцы, бездельники, флибустьеры и прочий сброд. Они рассчитывают на то, что войска отступят, возможно, под воздействием речей горстки недовольных болтунов. Думаю, что они ошибаются. Я не вижу никаких причин для того, чтобы здесь оставаться и уповать на защиту Господа, на что я не имею права претендовать. Завтра я уберусь в более безопасное место»85.
Тем не менее Бисмарк остался в Берлине, хотя трудно сказать, ради чего и в каком качестве. Он разъезжал, встречался с разными людьми и, видимо, старался быть на виду для того, чтобы о нем не забыли. Похоже, Бисмарк серьезно ожидал, что ему дадут высокий пост, и, как оказалось, его ожидания не были напрасными. В Берлине камарилье наконец удалось привлечь короля на свою сторону.
В начале сентября 1848 года Леопольд фон Герлах предложил создать «военное ведомство во главе с генералом»: оно-де и покончит с революцией в Пруссии. 29 сентября 1848 года Людвиг говорил Леопольду: такое ведомство должно состоять из генерала графа Бранденбурга, члена королевской семьи, Отто фон Бисмарка, Ганса Гуго фон Клейста-Ретцова и принца Прусского в роли «генералиссимуса»86. В итоге к 6 октября 1848 года камарилья добилась назначения Бранденбурга министром-президентом Пруссии. Граф Фридрих Вильгельм фон Бранденбург (1792–1850) был одним из трех генералов, отвоевавших Берлин у революции. Он рос в доме министра королевского двора фон Массова и, очевидно, знал короля Фридриха Вильгельма IV с детства. У него было много добродетелей, но он не обладал ни малейшим политическим опытом, когда 2 ноября 1848 года Фридрих Вильгельм IV назначал его на место фон Пфюля87. Бисмарк вспоминал:
«Граф Бранденбург, равнодушный к такого рода соображениям, изъявил готовность взять на себя руководство советом, трудности возникли с подбором для него подходящих и приемлемых коллег. В списке, представленном королю, упоминалось и мое имя. Как генерал Герлах говорил мне, король написал на полях: «Использовать только тогда, когда безраздельно будет править штык». Граф Бранденбург сам говорил мне в Потсдаме: «Я взялся за это дело, но почти не читал газет. Я не знаком с политикой и могу лишь блуждать в потемках. Мне нужен поводырь, человек, которому бы я доверял и который указывал бы мне, что делать. Я берусь за это дело, как несмышленый ребенок, и, кроме Отто Мантейфеля (тогда министр внутренних дел), не знаю никого, кто располагал бы опытом и моим доверием»88.
Судьба революции в Пруссии зависела не столько от Бранденбурга, сколько от другого генерала – жизнерадостного и умного «папы Врангеля». Фридрих Генрих Эрнст фон Врангель родился 13 апреля 1784 года в Штеттине и умер 1 ноября 1877 года в Берлине в возрасте девяноста трех лет. Во время Наполеоновских войн он удостоился самой высокой прусской награды – ордена Pour le mrite. В долгие мирные годы он был доблестным кавалерийским офицером. 19 апреля 1848 года король поручил ему командование прусской экспедиционной армией в кампании за освобождение Шлезвига-Гольштейна, где он тоже провел ряд успешных операций. После перемирия Врангель вернулся в Берлин и 13 сентября явился на доклад к королю, который сразу же назначил его военным губернатором «марок», территории вокруг Берлина. Врангель разместил свой штаб в королевском дворце Шарлоттенбург и по всему городу рассредоточил войска численностью 50 тысяч человек. Сценарий действий уже был отработан Кавеньяком и Радецким, но Врангель задумал свой план, более оригинальный и смелый. 9 октября он устроил военный парад в честь фон Пфюля, который не рекомендовал делать этого. Врангель решил, что, наоборот, именно сейчас и надо показать берлинцам прусских солдат. С барабанами и знаменами армия прошла от Шарлоттенбурга в самый центр Берлина, и ее встречали огромные радостные толпы89. Врангель, прекрасно владевший берлинским акцентом, с удовольствием общался с жителями города. Парад показал, что революция потеряла поддержку простых людей, а армия восстановила свою популярность, в чем не последнюю роль сыграл обаятельный и общительный генерал. Через одиннадцать дней после парада Бисмарк писал Иоганне:
«Ни малейших признаков мятежности. Напротив, ощущается напряженность в отношениях между рабочими и гражданской гвардией, что принесет свои плоды. Рабочие славят короля и армию и хотят, чтобы ими правил только король, и т. д.»90.
Тем временем в Вене австрийское правительство применило силу.
6 октября 1848 года начались уличные бои, и двор бежал из столицы. 26 октября австрийская армия под командованием генерала князя Альфреда цу Виндишгреца и хорватского генерала Йосифа Елачича фон Бужима открыла огонь по городу и 31 октября взяла город штурмом при значительном численном превосходстве. Две тысячи человек погибли в сражениях, несколько главных вожаков, в том числе Роберт Блюм, депутат Франкфуртского национального собрания, были расстреляны. Врангель овладел прусской столицей парадом и без жертв. Германская революция выдохлась. 9 ноября 1848 года граф Бранденбург принял решение перевести Прусское национальное собрание из Берлина в другое место, чтобы дать возможность Врангелю полностью оккупировать город.
Бисмарк предпочел остаться в Берлине, с тем чтобы подчеркнуть свою значительность, и, похоже, ему это удалось. Он вспоминал в мемуарах:
«Ранним утром 9 ноября ко мне пришел генерал фон Штрота, назначенный военным министром и присланный ко мне Бранденбургом для выяснения сложившейся ситуации. Я рассказал ему все, что знал, и спросил: «Вы готовы?» Он ответил вопросом: «Как одеваться?» Я сказал: «В гражданский костюм». «У меня нет такого», – признался генерал. Я дал ему слугу, и, к счастью, к назначенному часу костюм был разыскан у портного. Надо было принять самые различные меры для обеспечения безопасности министров. Прежде всего, в самом театре, помимо полицейского отряда, около тридцати лучших стрелков из гвардейских пехотных батальонов были расставлены таким образом, чтобы они могли по сигналу появиться и в главном зале, и на галереях. Это были меткие стрелки, и они могли прикрыть министров своими мушкетами в случае реальной угрозы. Предполагалось, что при первом же выстреле все, кто находился в главном зале, должны были его незамедлительно покинуть. Соответствующие меры предосторожности были приняты в отношении окон театра и различных зданий на Жандарменмаркт, с тем чтобы обезопасить министров от возможных враждебных нападений во время их отбытия из театра. Предполагалось, что даже большие массы людей, собравшихся там, смогут быстро рассеяться, как только прозвучат выстрелы»[16]91.
Никаких выстрелов не было, и на следующий день, 10 ноября 1848 года генерал Врангель оккупировал Берлин, положив конец революциям в Пруссии, как оказалось, навсегда. А что же Бисмарк? На другой день он отправил брату письмо, которое, наверно, и сегодня может взволновать читателя:
«Я лоботрясничаю здесь отчасти как депутат нашего дворянского собрания, отчасти как придворный и парламентский интриган. Ничего особенного не происходит, кроме беспрерывного разоружения Берлина, в процессе которого обследована половина районов и собрано восемьдесят – девяносто процентов оружия. Пассивное сопротивление служит лишь прикрытием слабости. Армия, наводя спокойствие и порядок, становится все более популярной, и число злобствующих элементов ограничивается фанатиками, бузотерами и любителями баррикад»92.
