- Ну, начнем?

- Слушаю, давай.

- Итак, отчет… В последнее время для осушки природных газов широко применяется триэтиленгликоль. За 1973-76 гг., исчисляя в процентах…

Продолжая вычитывать, он то и дело поглядывает на Лизу. Синим подкрашенные ресницы, удлиненное лицо… И замечает белый мазок на ее лице. Что это, след зубного порошка, или наспех нанесенной пудры? Его рука сама тянется через стол, ладонью отирает ей щеку.

- Чего? – растерянно спрашивает она.

- Хорошие стихи, - почему-то отвечает он.

- То есть как?.. Какие стихи?

- Э-э… М-м… - мнется он. – Сейчас. «Полосатый, как судья в хоккее, входит в заросль уссурийский тигр…»

- А-а, – говорит она. – Ладно.

Она покусывает губу. А он ждет, что она сейчас отодвинется, рассердится… Нет, она продолжает читать. Ему с ней хорошо по-настоящему. И жаль, что вот только так у них, и ничего другого тут не придумаешь. Перекуры у окна, встречи в столовой… И не решается он ни сделать ничего, ни сказать.

Вот лет пятнадцать назад, с Викой, тогда иначе было! Она как раз явилась из отпуска, посвежевшая и нарядная, подошла к нему в коридоре и, весело щебеча, заявила невзначай:

- А знаешь, Димочка, пожалуй, ты меня любишь.

- Я? – удивился он. – А пожалуй, да.

- Тогда мы, пожалуй, поженимся.

- Я, пожалуй, подумаю, - ответил он, все так же пошучивая.

- Думай, Дима, - сказала она уходя и, оглянувшись, добавила: - Думай!

А через день он подарил ей котенка и сделал предложение. В юности он вообще думал мало. А теперь уже, пожалуй, поздновато передумывать. Конечно, он мог бы сообразить тогда, что дело не в яркой внешности, не в умении производить эффект, Вика это может! – а в другом. Впрочем, что он тогда понимал, мальчишка? Ничего он не понимал. А все же, в чем вся соль? Может, в том, что любовь так просто не дается?.. Любовь – это когда двоим есть о чем говорить друг с другом и о чем молчать друг с другом… Вот Вика и Лиза, одна у них профессия, в чем-то даже похожи. Правда, разница есть. Та умеет себя подать, а эта – нет… Но с этой ему хорошо. А с той – так себе, никак.

Дмитрий Юрьевич вдруг усмехнулся. «Выходит, я вроде бы любитель машинисток: Вика, Лиза… Но что делать, раз это такая распространенная специальность. Думай, Дима… Это она тогда верно сказала. А что тут можно придумать?..»

И вдруг ему представилось: вот сейчас придет он на работу, вызовет машинистку… Откроется дверь, и войдет другая женщина, не Лиза… «А где же?..» - спросит он, уже чувствуя противный мятный холодок внутри (вот она, приснившаяся неприятность!)

«Кто? – переспросит машинистка. – Она? Уволилась. Еще вчера». Вот это будет номер! Значит, он никогда больше ее не увидит? Что тогда сделает он, Дмитрий Юрьевич, такой нерешительный, зануда, каким считают его многие, вечный раб обстоятельств?

Автобус подкатил к остановке на площади. Вон сбоку и здание министерства… Продвигаясь к двери, он уже знал, что, если ее нет, он работать сегодня не сможет. И вообще, на что ему эта работа! – вдруг ожгла его мысль. Думай, думай, Дима, раб обстоятельств… Если она так поступит, сделает такой шаг, то и он… Где, на какой улице, дай бог памяти, она живет?

Автобус остановился. Водитель в микрофон объявил остановку... «Граждане пассажиры, оплачивайте проезд…»

Закончив историю очередной жизни, Фитк встал и молча пошел меж огразками, я двинулась за ним. Мы снова прогулялись по тропе между рядами, и я заинтересовалась мраморным памятником с фотографией парнишки.

- А, это Серега, - сказал Фитк так, словно это был его сосед по этажу или приятель. – Прикольный чувак, решил выпендриться перед девчонкой и спрыгнул с крыши на самодельном парашюте. С восьмого этажа. Разбился, конечно. Хочешь посмотреть его?

- Да, - сказала я.

- Ну, слушай:

Лилька потянула его за рукав.

- Приглашаю на танец, - сказала протяжным, с хрипотцой, от курения, голосом.

Виктор даже не шелохнулся. Танцевать не хотелось.

- Нет, Лиль, знаешь, башка гудит, - соврал он.

Лилька капризно повела плечом и повторила требовательнее:

- Приглашаю!

Пришлось подчиниться. Дурацкое настроение было у него сегодня. В магнитофоне взвизгивал и скрежетал джаз. Виктор, сутулясь, уныло переминался с ноги на ногу, Лилькина спина ритмично извивалась под его ладонями.

А вокруг вопили и бесновались. Длинный Валерка бряцал на гитаре и старался переорать магнитофон. А коротышка Юзик, которого все звали Юз, перебирал кассеты в тщетных поисках Высоцкого.

Подошел Сергей, под белой водолазкой лениво перекатывались мускулы. От него здорово несло водкой. Взглянул мрачновато, исподлобья:

- Слушай, Витек. Да плюнь ты на нее! Не пришла, ну и черт с ней. Хочешь, я ей завтра пару теплых выдам?

- О чем ты? - нахмурился Виктор.

- Ну... Я же вижу, переживаешь. Виктор разозлился.

- Чего ты, Серый? Иди, тебя Лилька ждет.

Качнув плечом, повернулся и вышел из комнаты. Проходя мимо зеркала, покосился - да, выглядел сегодня Виктор модерново! Еще бы, потрудиться над своей "оболочкой" пришлось немало. Он все обдумал заранее. Вытащил старые самодельные джинсы, собственноручно их расклешил, симметрично насажал заплат, и штанины внизу искусно обил мебельными гвоздями-бляхами. Да, пришлось-таки попотеть! На заднем кармане масляными красками изобразил битла с гитарой. Шикарного такого битла - с карикатуры из журнала "Америка" перевел. Потом выкрасил свою рваную водолазку в черный цвет, а на спине, тоже масляными красками, вывел FATUM. На правом рукаве нарисовал боевую эмблему в ромбе - кривой желтый бумеранг.

Вообще-то, вид его произвел впечатление. Девчонки глаз не сводили, на некоторое время оказался в центре внимания. Но потом все привыкли, и он стушевался, как всегда...

Виктор толкнул ногой дверь - из кухни повалил табачный дым. Накурили, черти! На столе скопилась целая груда грязной посуды, в недоеденный салат натыканы окурки, все засыпано пеплом.

Да, ничего не получилось. И все из-за Инги. Не прийти в такой день, в день его рождения! Да если бы знал, что Инга способна на такое, лучше бы уж Маринку пригласил. Ма¬ринка простая девчонка, свойская, живо прибежит, не откажется… Не позвал, не хотел смешивать компании - ведь сегодня здесь все были только из его девятого "б... Девчонок маловато, да еще обещался прийти Коляна, ну тот, новенький, радио-гений, как называет его физик, тогда уж вообще будет перебор с ребятами. А уж он придет, раз обещал, он такой аккуратист, этот стриженый, - раздраженно подумал Виктор. Везет же на новичков их классу! поляна появился незадолго до Инги... Виктор вспомнил, что этот Коляна Вострышев приехал с отцом в середине года откуда-то из-за Заполярья. Жуткий тип! Увлекается радиоделом и уже, дескать, большой спец. По школе пронесся слух, что не то отец, не то дед Коляны был другом Кренкеля, на одной льдине плавали. А может, не Кренкеля, а Отто Юьевича Шмидта? Вроде бы и такая была версия... В общем, это у него наследственное.

Ну ладно, придет, так придет, как получится, - вздохнул Виктор. А пока не мешало бы еще раз Инге позвонить.

В коридоре было полутемно, на вешалке теснились шубы. Виктор схватил трубку, набрал номер. Инги дома не было... Идти к ребятам не хотелось, ведь все видели, что он ее ждал, то и дело к телефону бегал. Ему и сейчас не верилось, что Инга не придет, может, просто опоздала?.. Даже сейчас он втайне надеялся, что вот позвонят в дверь, и на пороге возникнет Инга в своем модном пальто, с лакированной сумочкой через плечо... Но как она могла его подвести?! Нет, конечно, ему плевать на эту девчонку, но ведь она знала, что приглашена! Ведь он на нее рассчитывал...

До сих пор она ничего такого с ним себе не позволяла, правда, когда она впервые заявилась к ним в класс, выглядела очень уж недоступно. Было это полгода назад, Инга перевелась к ним, потому что семья переехала в этот район.

Как-то на перемене в класс вошла незнакомая девчонка. Опросила: