Она укрыла свое лицо капюшоном, и трудно было разобрать, что это была за женщина.

— Что тебя привело к дворцу? — спросил стражник.

— Обстоятельства, сэр, — ответила она, — и больше ничего. А та прекрасная девушка, которая осматривала корову, она кто? Принцесса?

Орабелла хорошо знала, что это была принцесса Пичи. «И эта сучка носит столько драгоценностей, что хватило бы десяти женщинам», — подумала про себя Орабелла.

Сама мысль о том, что у принцессы такое состояние приводила Орабеллу в ярость.

Дискин утвердительно кивнул головой.

— Это была Ее Королевское Величество, принцесса Пичи! А теперь ступай своей дорогой, сказал он.

Орабелла проигнорировала его требование и посмотрела на корову.

— Ее Величество имеет дело с животными, я вижу. Я видела, что она нескольких унесла с собой в замок. Они что, хворают?

— Да, — ответил Дискин. — А теперь ухода отсюда немедленно, или я тебя выпровожу си. дои…

— Принцесса будет лечить животных в замке? — спросила Орабелла.

— Не твоего ума дело! — ответил стражник. Орабелла немного подумала и сказала, обращаясь к Дискину:

— Добрый человек, как ты думаешь, возможно будет для меня принести Ее Королевскому Величеству мою птичку? Бедная птаха сломала себе крыло.

— В другое время. Принцессе на сегодня работы хватит. Убирайся отсюда!

Орабелла была удовлетворена тем, что она узнала, и ушла за деревья, где ее дожидался Бубба. Она услышала, как он причитал:

— Но… Он… Тетушка Орабелла! Мне все еще больно, — хлюпал он и дотрагивался до своего разбитого носа.

— Ну, конечно же, он болит, так как он разбит. Ты, слабоумный, разве не понимаешь? Хорошо, что еще так все обошлось. А если не перестанешь хлюпать, то я разобью вдобавок твою пустую голову, — сказала тетушка Орабелла.

У Буббы тяжело было на душе и вдобавок сильно болел нос. Это тетушка Орабелла разбила ему нос прикладом из-за того, что не смог подстрелить Пичи.

— Я не смог сделать этого, тетушка Орабелла. С была маленькая белка. А вдруг бы я подстрелил белку вместо нее? Нет, с животными я так не могу…

— Мы свою задачу не выполнили. Ты выстрелил в небо, дурья твоя голова! И вдобавок ты потом потерял ружье. Теперь у нас нет оружия, нет денег. Ты знаешь, что последние я истратила, чтобы приобрести еды на завтрак? — спросила она,

Бубба затряс головой.

— Я никогда не говорил тебе о секрете. Тетушка Орабелла, у меня есть секрет и…

— У тебя все еще находится та птица со сломанным крылом? — спросила гневно она. Бубба заморгал глазами.

— Я не собираюсь убивать ее, Бубба. Я собираюсь отнести ее к Пичи. Она лечит больных животных.

— Она… Она… лечит? Тетушка, птице там неудобно, — указал он на карман. — Вот она.

Очень осторожно он вынул крошечную птичку из своего кармана.

— Можем мы отнести ее сейчас, тетушка Орабелла? Может, Пичи перевяжет ей крыло прямо сейчас? Мы…

— Потерпи, Бубба! Потерпи! А сейчас пойдем! Она свернула на узенькую тропинку, которая вела к лугу, и повела Буббу к амбару, где они раньше останавливались. Теперь она поняла, что у Пичи была такая же страсть к животным и жалость, как и у Буббы.

— По этой причине эта сучка не сможет отказать в помощи раненой птице, — думала Орабелла.

— А за эту услугу горная принцесса получит подарок. Конечно же, смертельный! — рассуждала сама с собой Орабелла.

Она тешилась своими мыслями всю дорогу до амбара. Чуть попозже она вернется в Северну» Каролину, в Поссом Холлоу, где в недрах ручья лежат горы золота.

Сенека в ярости поднимался в верхнюю комнату башни. Великолепно приготовленный ужин остыл и стоял нетронутым в его апартаментах. Свечи уже почти догорели, и охлажденное шампанское уже нагрелось. Его неуправляемая жена провинилась снова. Боже! Можно ли с ней о чем-нибудь договориться по-настоящему?

Едва переводя дыхание, он наконец-таки преодолел все ступени, ведущие наверх, и подошел к двери. Он даже не представлял себе, какая картина ждет его за дверью. Он открыл дверь. Минтор поклонился. Марли, Кэтти и Нидия сделали реверансы.

Сенека не обратил на них никакого внимания. Он прошел прямо к Пичи. Та сидела на полу и пыталась удержать злую индюшку. Он поравнялся с ней и уловил сильный запах виски и чего-то еще, наверное, камфоры.

Неужели Пичи пила эту смесь? Он взглянул хорошенько на нее. Ее вид был ужасен: бриллиантовая корона висела сбоку (она не упала только потому, что была перехвачена ее прядями волос), ее нарядное платье было перепачкано сажей и перьями и шерстью животных. И вдобавок куча драгоценностей во всех местах, где можно было их подвесить или подцепить?! «Вот уж, воистину, жадность погубит человека!» — подумал Сенека.

Он чувствовал, как в нем закипает ярость. Причин тому было много, и он не знал, с чего начать.

— Там у ворот пьяная корова в ночном халате моего отца!? Это как понимать? — гневно спросил он ее.

Она смахнула с лица несколько рыже-золотых прядей и ответила;

— И ты был бы такой пьяный, если бы тебе влили в глотку виски-ликера! Это так надо было, — ответила она. — Это такой метод лечения. А потом, нам надо было ее обернуть во фланелевую тряпку. Ну, Нидия и принесла из прачечной тряпья. Корове нужна была помощь.

— Я вижу, — выдавил из себя Сенека. Он оглядел некогда грязную комнату и глазам своим не поверил. Комната сияла чистотой, а Нидия и Кэтти заканчивали отскребать грязь со стен.

— Это моя новая больница для животных! — торжественно заявила она.

— Подойди сюда! — приказал ей Сенека и потащил ее за руку в дальний угол комнаты, где их не смогли бы услышать присутствующие.

— Можно мне узнать у тебя, что ты сделала со своим нарядом? — прошипел он ей на ухо. Пичи оглядела себя.

— Платье грязное.

— Оно грязное, Пичи, потому что… Оно… оно… Он даже не мог подобрать слов, чтобы выразить свое недовольство.

— Это сажа, Сенека. И камфора тоже, а еще сало. Я и вправду не хотела применять расплавленное сало, но пришлось. А еще лучше растирать жиром хорька. Но у меня времени не было поймать его. Послушай, а в Авентине есть хорьки?

— Я не знаю, что такое «хорек». Тем более…

— Это грызун, Сенека. Есть здесь грызуны?

— Я ничего о них не хочу знать. Я только хочу знать, почему от тебя сильно чадом пахнет.

— Чадом? — переспросила она.

— Да, — ответил он. — От твоего аромата можно бежать без остановки!

— Я поняла, что такое «чадом пахнет». Это значит, от меня воняет? Так ты хотел сказать? Так пахнет горячий жир. Его запах схож с запахом сала хорька. Но тем не менее это все медицина, которая приносит пользу. Что ты думаешь о моей больнице? — спросила Пичи.

Он еще раз огляделся. Коза заблеяла.

— Пичи, ты не можешь здесь держать животных. Это негигиенично и…

— А ты знаешь еще место получше? Может быть, еще повыше, чтобы мне еще больше пришлось карабкаться по этим ступеням? Ох, Сенека, — пробормотала она, слегка улыбнувшись. — Я смогу помогать людям. Это доставляет мне удовольствие. У меня, конечно, больше практики с животными, но, если случится так, смогу оказать помощь и людям! Мои первые пациенты — животные. Я уже оказала помощь котенку Марли и другим.

У Сенеки не было сейчас желания разговаривать с Пичи на эту тему. Это — тема их разговора наедине. Но тем не менее его внимание привлек котенок, который играл с цветастым мячиком. Сенека в жизни не видел такого, и котенок показался ему забавным. Пичи весело щебетала рядом, рассказывая, как котенок будет выздоравливать.

— Пичи, — холодно сказал Сенека, — меня не интересует, как котенок выздоровеет. Теперь позволь…

— Посмотри, посмотри на этого маленького поросенка, — сказала Пичи. — Я в жизни не видала таких нервных поросят! Представляешь, этот поросенок видел, как дрались до смерти за кусок другие поросята. И, наверное, бедненький, подумал, что его убьют в такой свалке. У него уже сыпь на животе пошла. Так я заварила кошачьей мяты. И посмотри! Спит, как убитый!