Сафиро стояла перед зеркалом и примеривала красное платье. Черные кружева на нем сильно истрепались, но алый атлас еще блестел. Платье было ей коротковато, но Асукар говорила, что мужчины любят смотреть на женские ножки.

Это было платье настоящей соблазнительницы.

– Я сказала Асукар, что просто хочу его примерить, – сообщила девушка Марипосе.

Сафиро надела платье. Оказалось, оно сидит на девушке не так уж плохо. Сафиро привыкла видеть, как это платье висит мешком на Асукар, и даже не представляла, что оно должно вот так красиво облегать фигуру.

Отделанный кружевом корсет крепко обхватывал грудь, глубокое декольте едва прикрывало соски, а высокий разрез на боку обнажал ногу до бедра.

– Как ты думаешь, это платье произведет на Сойера впечатление? – спросила Сафиро у Марипосы. – Асукар говорила, что у мужчин глаза выкатываются из орбит, когда они видят женщину в таком наряде.

Еще Асукар говорила, что, перед тем как заняться любовью, мужчины любят распускать женские волосы. Но у девушки не было шпилек, а заменять их вилками по примеру Асукар ей не хотелось. Сафиро задумчиво оглядела комнату. На глаза ей попалась ваза с розами. Девушка скрутила волосы в пучок и закрепила колючими черенками роз.

Теперь косметика. Асукар объяснила, что яркие губы, румяные щеки и ярко подведенные глаза делают женщину гораздо привлекательней для мужчины, и Сафиро выпросила у старухи ее коробку с гримом. Все краски Асукар приготовила сама.

Сафиро открыла маленькую баночку. В ней была какая-то мазь свекольно-красного цвета. «Скорее всего это румяна. Асукар все время ходит с красными кругами на щеках». Девушка тоже нарисовала на щеках два ровных кружочка и немного размазала по губам. Краска пахла не очень приятно, можно даже сказать, воняла какой-то тухлятиной.

– Ничего страшного, – заверила девушка Марипосу – запах выветрится. В конце концов, можно перебить его духами.

Сафиро достала спичечный коробок с черным порошком и спичку, один конец которой был вымазан в этом порошке. Черная грязь напоминала сажу, и девушка поняла, что это краска для глаз. Пройдясь спичкой вдоль ресниц, она нарисовала черные стрелки на верхнем и нижнем веках, потом отошла назад полюбоваться своей работой.

Лицо в самом деле получилось ярким и выразительным. Сойер будет сражен!

Сафиро решила идти босиком. Из обуви у нее были только ботинки, но они старые и грязные. К тому же в тяжелых ботинках будешь громко топать, а сегодня вечером надо быть изящной и женственной. Асукар говорила, что мужчинам нравится легкая женская походка. При этом надо покачивать бедрами и выставлять грудь вперед.

Потом Сафиро обрызгала шею и плечи самодельной розовой водой, надеясь заглушить неприятный запах помады.

– Я готова! – объявила она пуме. – Сейчас я доставлю Сойеру столько удовольствия, что он не сможет отказать мне в моей просьбе.

Девушка взяла бумажку, на которой записала страстные фразы, сунула ее за корсет и выглянула в окно.

Темнело. Скоро на небе загорится первая звездочка, и Сойер придет в хлев. Вечером он всегда заходил туда, чтобы покормить животных.

Но сегодня он найдет в хлеву не только корову, осла и мула. Он найдет там Сафиро.

Сойер кинул охапку сена через ограду и едва успел отскочить: норовистый конь чуть его не укусил.

– Сукин сын! – выругался он.

И зачем только Сафиро держит эту скотину? Какая польза от того, что конь подходит на свист? Все равно он никого даже близко к себе не подпускает, а о том, чтобы на нем ездить, не может быть и речи.

Из хлева доносилось мычание Панчи. Корове вторили Райо и Мистер. Сойер поднял ведра с водой и вошел в ветхий сарай. Обычно он зажигал фонарь, висевший на гвозде у двери, но сегодня это не понадобилось.

В хлеву уже было светло. Повсюду горели свечи. «И кому взбрело в голову устроить здесь бальный зал?» Наверное, опять кто-то из стариков чудит. Может быть, Педро решил, что сегодня – Рождество Христа, а свет свечей – это свет Вифлеемской звезды?

Еще минут десять – пятнадцать, и свет Вифлеемской звезды превратит Панчу, Райо и Мистера в такое шикарное жаркое, какого еще не видывали в Ла-Эскондиде.

Качая головой, Сойер подошел к стойлам. Взгляд его остановился на сундуке. Сойер закрыл глаза, пытаясь справиться с внезапным страхом.

Черт возьми, что же в этом сундуке? Он не знал и не хотел знать. Пока не хотел.

Сойер налил воды в корыто и положил голодным животным несколько охапок сена.

Глядя на животных, Сойер задумчиво потирал затылок. Что, если сделать два загона – один для Панчи и Райо, а второй для Корахе? Если они будут пастись на огороженном участке со свежей травой, им не понадобится так много сена.

Есть ли где-нибудь в пределах убежища хорошее место для пастбища? «Надо будет поискать завтра утром», – решил Сойер и начал задувать свечи.

– Не гаси свечи, мой сладкий.

Сойер вздрогнул. Обернувшись, он увидел Сафиро. Девушка закрыла двери хлева и заперла их доской.

– Нам нужно побыть наедине, – объяснила она, – поставила доску, чтобы никто не вошел и не помешал нам.

Сойер ошалело смотрел на нее. Он готов был поклясться, что девушка надела одно из платьев Асукар. Разумеется, на Сафиро оно смотрелось совсем по-другому.

– Я знаю, после целого дня работы ты, наверное, проголодался, – сипло сказала Сафиро (мужчины любят, когда женщины говорят низким грудным голосом), – но можешь забыть про обед.

Девушка оглядела Сойера. На нем были только брюки и сапоги. Она и раньше видела его обнаженную грудь, причем не только грудь, но сегодня вечером – дело другое.

Сегодня вечером Сафиро будет ласкать его, как женщина трогает своего любовника. А Сойер, в свою очередь будет ласкать ее.

Все ее существо постепенно наполнилось сладким томлением. Она пожирала Сойера глазами, как будто созерцание его великолепного тела было первым блюдом грандиозного пиршества.

В золотистом свете огоньков Сойер казался принцем из волшебной сказки. А она, Сафиро, пришла дать ему совет, как перехитрить ее коварного отца. Сойер смотрел на нее так, будто видел впервые. «Он уже без ума от меня. Он уже меня хочет!» – подумала девушка.

Сердце ее бешено колотилось.

– Сегодня вечером, Сойер, – произнесла она, – у тебя на десерт буду я.

Девушка двинулась к нему, отчаянно вихляя бедрами и выпятив грудь.

– Ну как, тебе нравится, милый?

Сойер не мог понять, что происходит. Он открыв рот смотрел на Сафиро.

– Твои глаза на лоб забрались, милый, – радостно заметила девушка.

Она остановилась рядом с Сойером. Он продолжал молча пялиться. Сафиро попыталась вспомнить еще какие-нибудь страстные фразы, которые она сегодня старательно заучивала.

– Давно я не видела такого жеребца. Когда я смотрю на тебя...

Как же там дальше? Сафиро достала из-за корсета обрывок бумажки, еще раз прочла его.

– Когда я смотрю на тебя, во мне полыхает огонь желания. Если ты сейчас же не овладеешь мной, я сгорю дотла.

– Что?

Сафиро старательно стала хлопать ресницами, скосила глаза и широко улыбнулась. Вернее, оскалила зубы.

– Твой мужской орган, – просипела она, – он сейчас вырос, стал длинным и твердым, правда?

Кроме растерянности, у Сойера больше не выросло ничего.

– Сафиро, что...

– Мы теряем время на разговоры. Поцелуй меня, милый. Поцелуй!

Девушка провела языком по нижней губе, как часто делала Асукар, и скривилась от отвращения. Вкус у губной помады был похуже, чем запах! Санта-Мария, помада в самом деле была тухлая!

«Ладно, не важно, – сказала себе девушка. – Поцелуи – это хорошо, но мужчины по-настоящему хотят только одного – просунуть свой мужской орган в мягкий темный туннель женщины». Асукар говорила, что некоторые вообще обходятся без поцелуев, сразу приступают к основной и самой серьезной части любовного акта.

Наверное, Сойер один из таких мужчин, решила Сафиро. Во всяком случае, она никогда не видела, чтобы он попусту тратил время.