Рин издал глубокое низкое ворчание и подтолкнул Сандера мордой. Его жёлто-коричневая шкура уже покрылась новой шерстью. Он раскрыл пасть и высунул заострённый язык. Навострив уши, он с интересом смотрел на горящие здания. Но не проявлял больше обычной осторожности, с какой относился ко всем новым местам.

Его зелёные глаза не мигали, не двигалась кисточка на хвосте. Напротив, он сел, даже не обращая внимания на то, что его голова теперь отчётливо виднелась на фоне неба и её легко увидеть со стороны посёлка. Сандер принял вердикт Рина: непосредственной опасности нет. Чувства животного предоставили ему информацию, которую не смог бы получить человек.

Поднявшись, Сандер не стал садиться верхом. Он начал спуск, пользуясь всеми возможными укрытиями, и Рин, как рыже-жёлтый призрак, двигался, отставая на шаг-два, за ним. Сандер держал наготове самострел, прижав стрелу к тугой тетиве. Вдобавок он высвободил длинный нож из кожаных ножен.

Когда они подошли поближе к разграбленному посёлку, Сандер сморщился от запаха гари и других, гораздо более неприятных запахов. Рин зарычал, ощетинив шерсть. Ему запахи понравились не больше, чем Сандеру. Но по его поведению ясно было, что он по-прежнему не чует врагов.

Сандер обошёл речной берег, где лежали окровавленные груды, и направился к внешне нетронутым домам выше по берегу. Он слышал шум волн, а ветер донёс новый запах, незнакомый, свежий. Неужели это действительно море, а не просто большое озеро.

Подходя к самым крайним строениям, он заколебался; что-то в нём решительно протестовало. Только необходимость добыть хоть какую-то пищу заставила войти в переулок, настолько узкий, что шедший рядом Рин прижался к Сандеру своим пушистым плечом.

Стены строений были сложены из очень толстых брёвен, небольшие окна прорезаны высоко вверху, частично перекрытые навесом крыши с острым гребнем. Сандер дошёл до конца переулка и повернул направо, прежде чем увидел первую дверь.

Сделанная из прочных досок, она теперь свисала на одной петле. Очевидно, её взламывали. Рин зарычал, показывая язык. У сломанной двери лежало тело, одежда на его спине была окрашена кровью. Человек лежал лицом вниз, и у Сандера не было желания переворачивать его.

На незнакомце были не кожа и шкуры, обычные для человека Кочевья, а груботканая одежда, окрашенная в орехово-коричневый цвет. Мешковатые брюки из того же материала, зашнурованные кожаные башмаки. Сандер некоторое время не решался, потом неохотно переступил через мертвеца и вошёл в помещение, явно обысканное и разграбленное.

В углу лежало ещё одно тело в окровавленных лохмотьях. Сандер бросил на него взгляд и больше старался туда не смотреть. Хотя всё в комнате было разбито и уничтожено, он всё же заметил, что жители посёлка располагали гораздо большим количеством вещей, чем люди Кочевья. Хотя это естественно при их образе жизни. Если бродишь по равнинам за стадами, невозможно таскать с собой стулья, столы и сундуки. Сандер поднял разбитую чашку, заинтересовавшись её рисунком. Всего несколько линий на обожжённой глине, но, присмотревшись, он различил изображение птицы в полёте.

Он быстро направился к закромам, желая как можно быстрее уйти из этого мёртвого помещения. Рин снаружи взвыл. Сандер уловил беспокойство своего товарища, необходимость уходить. Но он заставил себя осмотреть то, что осталось.

Он нашёл немного муки, смешанной с мякотью орехов. С помощью сломанной чашки нагрёб муки в свой мешок для продовольствия. В другом перевёрнутом ларе нашлось две сушёных рыбины. Но всё остальное было сознательно изломано и осквернено. Сандера затошнило от этих следов безжалостной ненависти, и он заторопился наружу, к Рину.

Однако он заставил себя осмотреть и соседний дом. Тут тоже дверь была сломана, однако тел не видно. Но достаточно было одного взгляда внутрь; подавив рвоту, Сандер быстро отвернулся. Туда идти он не мог. Казалось, нападавшие, кем бы они ни были, не удовлетворялись простым убийством; они ещё и развлекались при этом самым зверским образом. Пятясь, Сандер продолжал бороться с тошнотой.

Было ещё одно место, которое он должен осмотреть, несмотря на растущий ужас перед этим уничтоженным посёлком. Где-то должна быть кузница. Он притронулся к мешку с инструментами, притороченному к седлу Рина. Здесь было всё, что осталось ему от отца. Иббет хотел бы получить и это, как получил статус кузнеца Кочевья, но по крайней мере в этом вопросе обычай был на стороне Сандера.

Конечно, два больших молота и зубила были погребены вместе с его отцом — Далланом. Главное орудие профессии наполнено силой своего владельца и должно покоиться в земле, где его больше никто не сможет использовать. Но оставались меньшие орудия, которые по праву принадлежат сыну, и никто не может отрицать этого. Однако, если Сандер намерен добиваться исполнения своей мечты — найти место, где имеется много металла, который Торговцы приносят в Кочевья, и узнать тайны сплавов, которые ставят в тупик всех кузнецов, — ему понадобится гораздо больше орудий.

Он решительно двинулся вдоль обгоревшей обрушившейся стены, стараясь ни о чём, кроме своего поиска, не думать, закрывая нос от отвратительного запаха. Рин продолжал завывать и взвизгивать. Сандер понимал, что его товарищ не желает оставаться в этом полном смерти месте, хотя, протестуя, идёт за ним. Но поскольку их связывают узы братства, Рин его не покинет.

Племя Рина и Кочевье Сандера связаны взаимопомощью. Их дружба началась в Тёмное Время. Сандер слышал легенды, которые рассказывают Помнящие, о том, что некогда предки Рина были гораздо меньше, но всегда очень умны и легко приспособлялись к любым изменениям. На старом языке их называли койотами.

Очень много животных и гораздо больше людей, чем кто-нибудь может представить, погибло, когда земля задрожала в начале Тёмного Времени. Сквозь кожу мира прорвались огненные горы, изрыгая пламя, дым и расплавленные скалы. Море обрушилось на сушу волнами почти такой же высоты, как эти горы, опустошая землю, оставляя своё ложе, в котором покоилось неисчислимые столетия. Потом страшный холод и облака злого воздуха-убийцы.

Кое-где выживали горстки людей и животных. Но когда небо снова прояснилось, произошли изменения. Некоторые животные из поколения в поколение становились всё больше, говорят, отдалённые племена людей тоже теперь вдвое больше людей племени Сандера. Это они узнавали из рассказов Торговцев, и хорошо было известно, что Торговцы нарочно распространяют такие истории, чтобы держать остальных подальше от богатых земель. Они изобретают всяких чудовищ, чтобы заставить повернуть того, кто вздумает последовать за ними.

Сандер остановился, поднял испачканное копьё и порылся им в пепле небольшого дома. Он быстро обнаружил наковальню — хорошую, из чистого железа, но слишком тяжёлую, чтобы взять её с собой. Убедившись, что это действительно кузница, он принялся рыться с большей энергией.

Скоро он нашёл хороший каменный молот, древко его обгорело, но остальное сохранилось, потом ещё один, несколько меньший. Больше ничего не осталось, хотя он видел следы расплавленного металла, должно быть, меди.

Он поднял руку и произнёс тайные слова кузнецов. Если дух владельца, тело которого, может быть, лежит дальше в руинах, всё ещё здесь — так, говорят, бывает с теми, кто погибает внезапной насильственной смертью, — он по этим словам поймёт, что здесь человек его профессии. И Сандер был уверен, он не станет возражать против использования его инструментов, осторожного использования, для блага всех людей.

Сандер спрятал две головки молотов среди своих инструментов. Больше он искать не станет. Пусть остальное останется с мёртвым кузнецом, как дань его могиле. Но таких молотов у него не было, и они ему пригодятся.

Больше его ничего не держало в этом безымянном посёлке, где пахло смертью и духи ещё ждут у своих сожжённых домов. Рин почувствовал его решимость и приветствовал её одобрительным ворчанием. Однако Сандер не хотел покидать морского берега — если, конечно, это море. Как можно быстрее он пошёл среди дымившихся зданий, стараясь не смотреть на лежащие тела, и вскоре оказался на песчаном берегу.