– Какой Амбридж? – удивился министр магии.

– Ну, той, что была генеральным инспектором Хогвартса, ты разве её не помнишь?

– А-а-а, эта… А зачем она тебе? – насторожился Кингсли.

– Соскучился, – усмехнулся Гарри, – столько лет не виделись с любимым учителем!

– Здесь она, – неохотно ответил Кингсли, – по-моему, она уже на пенсии, сидит себе в канцелярии на какой-то должностёнке…

– Проводи меня к ней.

– Хорошо, Гарри, но я тебя прошу…

– Да не волнуйся ты, Кингсли, ничего с ней не случится.

– Ну, хорошо, – вздохнул Кингсли, – пойдём…

Они поднялись на этаж с фонтаном и прошли мимо лифта.

– Нам сюда, – сказал Кингсли.

Они вошли в большую ярко освещенную комнату, в которой десятка полтора волшебников и волшебниц разбирали волшебную почту. Гарри заметил Амбридж сразу. Она, конечно, заметно постарела, но её прическа и манера одеваться остались прежними.

– Миссис Амбридж, – позвал Кингсли, – вас не затруднит подойти ко мне на минуту?

Амбридж подняла голову и, увидев министра, нацепила до тошноты знакомую, фальшивую улыбку:

– Сию минуту, сэр! – подобострастно воскликнула она и засеменила к Кингсли. Гарри она явно не узнавала.

Кингсли чувствовал себя неловко, он не знал, как объяснить Амбридж, зачем он пришёл и позвал её, поэтому он показал на Гарри и сказал:

– Долорес, вас хотел видеть нынешний директор Хогвартса профессор Поттер. Насколько я понимаю, вы знакомы…

Амбридж посмотрела на спутника министра и увидела седеющего человека среднего роста в форменной мантии мракоборца со старым шрамом на холодном, невыразительном лице. И только когда Амбридж взглянула в зелёные глаза этого человека, она мгновенно поняла, кто стоит перед ней, и улыбку с её лица как будто сдернуло. Амбридж выдала себя, невольно взглянув на его руки в поисках надписи, вырезанной на коже «Я не должен лгать». Гарри перехватил её взгляд и понимающе усмехнулся. Эта усмешка настолько испугала Амбридж, что она отшатнулась назад и отступала до тех пор, пока не наткнулась спиной на барьер. На лице бывшего генерального инспектора Хогвартса появилось выражение смертельного ужаса.

– Гарри, Гарри… – тихо позвал его министр.

– Да, Кингсли, – сказал Гарри, отворачиваясь от старухи Амбридж, – пойдем отсюда, я увидел всё, что хотел.

– Решим так, – сказал Кингсли, когда они, наконец, добрались до кабинета министра, – Врата Гвин-ап-Нудда отправим в Хогвартс магловским транспортом. Чтобы не привлекать внимания, отправим его без охраны, как обычный, но дорогостоящий груз, об этом я позабочусь. Как только контейнер прибудет в Хогсмид, его надо будет перевезти в замок, это уже твоя задача. Как только Врата попадут в замок, сразу шли мне сову, и я отправлю к тебе невыразимцев, чтобы они помогли с установкой. Прислать тебе людей для охраны Врат?

– Не надо, лишние люди – лишнее внимание. Попрошу Дуэгара, пусть поставит возле Врат пару големов, лучшей охраны всё равно не придумаешь.

– Ну, тебе виднее, – согласился Кингсли, – теперь насчёт ножа…

Он открыл ящик стола и положил перед Гарри кинжал, рукоятку которого он видел торчащей из спины Наземникуса. Гарри внутренне собрался, ожидая увидеть на лезвии кровь, но кинжал, вероятно, хорошо отмыли, и лезвие выглядело как только что откованное.

– Как я уже сказал, Гарри, это очень старая вещь. Такие кинжалы делались по заказу старинных волшебных семей, а поскольку многие из них в старину были Чёрными магами и практиковали некромантию, эти кинжалы, вероятно, первоначально использовали для совершения тёмных обрядов. Чёрная магия давно под запретом, поэтому такие кинжалы стали по большей части чем-то вроде символа семьи, они передавались от отца к старшему сыну или дочери, считалось, что пока в семье живёт такой кинжал, род не угаснет. Этот кинжал исследовали наши лучшие специалисты по заклинаниям, в нём нет волшебства. Это просто кинжал, но это не сувенир, это настоящее боевое оружие.

– Удалось установить, какой семье он принадлежал? – спросил Гарри.

– К сожалению, нет. На рукоятке нет герба, есть только вензель из двух букв B и L, но кому принадлежат эти инициалы, мы не знаем.

– Я хочу забрать кинжал с собой, – решительно сказал Гарри.

– Зачем он тебе? – удивился Кингсли.

– Не знаю… Предчувствие какое-то, наверное… И потом, я попытаюсь с помощью этого кинжала поставить капкан на его хозяина. Кинжал будет лежать у меня в кабинете, и об этом будут знать все. Если его хозяин узнает о том, что нож у меня, он постарается вернуть семейную реликвию. А я постараюсь подготовить ему достойную встречу.

– Ну, рассказывай! Какие новости, что сказал Кингсли? – нетерпеливо спросила Гермиона, влетев в кабинет директора. – Я еле дождалась конца уроков! Тянулись сегодня, как не знаю что!

– Новости, Гермиона, одна веселее другой, даже не знаю, с какой начать, – мрачно ответил Гарри.

– Начни с самой лучшей!

– С самой лучшей? Ну… Я Амбридж видел…

– Если эта новость самая лучшая, – испугалась Гермиона, – тогда дела, действительно, не очень… Она что, до сих пор работает в министерстве? А кем? Где ты её видел? В лифте встретились?

– Отвечаю по порядку: оказывается, Амбридж до сих пор трудится в министерстве магии, ну, правда, уже никем, кроме себя самой, не руководит. Но старушку пожалели, пристроили на какую-то должность в канцелярии. «Великий человек – Кингсли Бруствер!» – передразнил Гарри Хагрида. Я эту жабу давно мечтал повидать, припас специально для неё пару заклятий… Знаешь, выбирал долго, всё никак не мог остановиться на самых впечатляющих, но вот увидел её – и остыл. Она, когда меня узнала, от ужаса чуть не умерла на месте. Ну и хватит с неё. Тьфу, мерзость! У неё даже улыбочка эта отвратительная осталась, прямо как у жабы в магазине Джорджа. А Кингсли, по-моему, серьёзно опасался, что я её или прибью, или превращу во что-то непотребное.

– Н-да-а…, – протянула Гермиона, – как-то я забывать про неё стала, а сейчас вот вспомнила, она же собиралась применить к тебе заклятие Круциатус, руку тебе резала! Действительно, крыса… А помнишь, Гарри…

– Потом, Гермиона, потом, – прервал её Гарри, – боюсь, на воспоминания у нас времени нет. Самая главная новость вот какая: невыразимцы сумели расшифровать часть пророчества Трелони, они назвали её… погоди, как это Саймон сказал? – а, «смысловой блок».

– Гарри, – не так быстро! – взмолилась Гермиона, – я ничего не понимаю! Кто такие невыразимцы и кто такой этот Саймон?

– Невыразимцы? А-а-а, это просто жаргон. Так в министерстве магии дразнят сотрудников отдела тайн, а Саймон – начальник этого отдела, фамилию его не знаю, Кингсли нас не представлял. Невыразимцы, действительно, занимаются решением каких-то ненормально головоломных задач, которые, подозреваю, сами перед собой и ставят. Тем не менее, в нашем деле они кое-чего добились. Этот самый Саймон прочитал нам целую лекцию с картинками по топологии магических пространств. Лекцию эту я повторить не смогу, а выводы у них получились такие. Оказывается, одного сближения Мира Живых и Мира мёртвых мало, нужен ещё некий артефакт, который эти миры в момент сближения соединит, причём таких артефактов и, соответственно, точек соединения может быть несколько. Саймон утверждает, что они такой артефакт нашли, это Врата Гвин-ап-Нудда. Но самое интересное заключается в том, что эти Врата, оказывается, есть не что иное, как та самая арка в отделе тайн, помнишь её?

– Помню… – тихо ответила Гермиона, – это арка, которая погубила Сириуса, да?

– Да. И в эту арку мне придётся, по их словам, войти. И это – главная новость дня.

– Что-о-о?!! – взвизгнула Гермиона, – это же верная смерть, они что там, помешались?!!

– Я сказал примерно то же самое, – усмехнулся Гарри, – но меня успокоили. Ну, то есть попытались успокоить. Невыразимцы откопали манускрипт, написанный каким-то допотопным чернокнижником, который, якобы, объясняет, как этими Вратами управлять, и перевели его на современный английский. Вот он, – Гарри передал ошеломлённой Гермионе свиток. – Ты почитай, потом обсудим. Для того чтобы я смог воспользоваться Вратами, арку из отдела тайн привезут сюда, а невыразимцы найдут правильное место для её установки. Вроде, всё, остались мелочи.