Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Меняя второй бликенбух на третий (последний на полке), Кир-Кор не выдержал — оглядел-таки угловые стыки кабинетных стен. И, разумеется, ничего сверхъестественного там не увидел. Квадруполь призрачных ликов экзарха визуально больше не проявлялся, однако воспоминание о странном наваждении не выходило из головы. Галлюцинация (пусть даже недолгая, мимолетная) требовала объяснений. Если, конечно, дело дошло уже до настоящих галлюцинаций, маракас… Успокоиться надо, вот что. Спокойнее, сударь, спокойнее!

Едва он об этом подумал — за окном прозвучала серия резких выхлопов (похоже на то, как если бы через предохранительный клапан короткими импульсами стравливали сжатый под большим давлением газ). Потом где-то близко — чуть ли не на крыше «Каравеллы» — ухнуло с лязгом что-то металлическое. В довершение всего стекла в окне дрогнули от близкого, хотя и не очень сильного взрыва… «Ремонтники усердствуют, — догадался Кир-Кор. — Где-то рядом траншею вскрывают, не иначе…»

Третий бликенбух оказался сборником песенных текстов.

Кир-Кор «нырнул» в середину:

…И однажды в чаду
одуревшей от грохота площади
вдруг виденье мелькнет —
словно древний припомнится миф:
два коня на лугу,
две усталых расседланных лошади
одиноко стоят,
золотистые шеи скрестив.
Два коня на лугу,
на вечернем лугу затуманенном,
два коня над рекой,
уплывающей в красный закат,
у опушки лесной,
где висит комариное марево
и пушистых птенцов
перепелочьи гнезда таят.
И звенят над рекой
и сверкают в некошеной свежести
две последних косы,
луговые срезая цветы.
И сожмется душа
от нежданно-негаданной нежности,
от земной и родной —
и такой неземной красоты.
И куда б ни лететь
через весь этот мир заполошенный,
от себя самого
никуда не отпустят меня
два коня на лугу,
две усталых расседланных лошади.
Посредине Земли.
На вечернем лугу. Два коня…[21]

Кир-Кор снял очки, чтобы подольше сберечь в себе пронзительное ощущение чего-то совершенно невыразимого. Знак из настоящего золота красовался на бликенбухе не зря…

«Не зря», — прошептал призрачными губами распятый на огромном белом кресте Агафон Ледогоров и обессиленно уронил на грудь благородную голову.

Кир-Кор вскочил, огляделся. Всплеск ясночувствия угас, однако он слышал тревожно-учащенный перестук обоих своих сердец: надо куда-то бежать, что-то делать… Что и куда — ему было неведомо. «Агафо-о-он!!!» — огласил он доступное его ауропоисковому зову пространство. Сосредоточился, избавляясь от последних клочьев сильно потрепанной, раздерганной пейсмейкерским эгрегором «шубы» пси-непроницаемой защиты. Подготовил себя для апперцепции ментаполя экзарха.

Настроиться на ясночувствие не успел — очень некстати прозвучал высокий прерывистый писк видеотекторного вызова.

— Афтер контакт! — бросил он в сторону терминала. И увидел забинтованную голову мрачного до неузнаваемости Михаила.

— Эварх!.. — ошеломленно выдохнул Кир-Кор. На бинтах неумелой повязки красными гвоздиками проступали пятна крови.

— Да, вот так, грагал. Выстрелами в упор серьезно ранены мои братья — Павел, Леонид, Иван…

— Что?!

— Ранены также член группы «Зелегра», член объединенной следственной комиссии и репортер «Новостей Петропавловска». Похищен фундатор.

— Кем?! Где?! Когда?!

— В фойе «Ампариума». Только что. Кровь перед лифтами смыть еще не успели… Сразу же после этой дикой стрельбы трое вооруженных бандитов объявили экзарха заложником, швырнули его в кабину лифта и поднялись на самый верх — в Зал Символов. — Михаил, морщась, потрогал бинты в районе правого виска. — Угрожают сбросить экзарха с двадцатого этажа на эспланаду, если мы через полчаса не посадим на крышу «Ампариума» трофейный шверцфайтер, оснащенный для дальнего перелета.

Кир-Кор перестал дышать, покачал головой:

— Не посмеют.

— Грагал, они это сделают. Им терять нечего. Трое налетчиков не просто бандиты — тайные телохранители Каганберьи. Повар, Банщик и Лысый Студент — так они отметились в гостевой информотеке «Каравеллы». Возвращение на Лавонгай без гроссмейстера для них равносильно смертному приговору. Им там пощады не будет — они хорошо это знают, и заложник высокого ранга, по их расчетам, — шанс спасти свои шкуры. Ну кто бы мог подумать! На вид — солидные, уже немолодые люди!..

— Успокойся, эварх, я немедленно предложу террористам себя в обмен на фундатора.

— Наверх не подняться, — словно не слыша собеседника, продолжал Михаил. — Они там заблокировали обе лифтовые шахты и двери выходов на аварийную лестницу, отключили сервоавтоматику. Все заблокировано, кроме коммуникаций связи, да и то — главная антенна взорвана. Этот сброд предъявил нам ультиматум.

— Так взрыв, значит…

— Да. Им надо было расчистить место для посадки шверцфайтера на крыше «Ампариума».

— Разве ультиматум принят?

— Конечно. Мы уже обратились в Завойковск. Директорат МАКОДа одобрил наше решение. Через полчаса шверцфайтер передадут террористам. Уж лучше пусть улетят с живым экзархом, чем оставят нам мертвого… На Белобережье объявлен режим чрезвычайного положения. Грагал, просьба его соблюдать.

— Мы здесь будем соблюдать режим, а они — лететь куда-то с фундатором, и неизвестно, чем это кончится!

— Обычно такое кончается торгом. Но как знать… Я вижу, тебя подмывает предложить нам иной вариант? — В глазах эварха вспыхнули огоньки внимательного ожидания.

— Да. Пейсмейкерам нужна моя персона, поэтому я беру сейчас реалет, высаживаюсь на крыше «Ампариума» и договариваюсь о замене одного заложника на другого.

Огоньки внимательного ожидания в глазах Михаила угасли.

— Нет, грагал, сейчас ты им не нужен.

— То есть?..

— После лунных кунштюков с гроссмейстером они просто боятся тебя. Предпочтут оставить в заложниках Ледогорова, а твой реалет разнесут в куски первым же СУРСом — я видел на поясе у одного из них две такие самонаводящиеся универсалки.

«Он прав, — вдруг понял Кир-Кор. — От переговоров толку не будет».

Полуянов мрачно пошутил:

— Не переправить ли нам это подлое трио куда-нибудь поближе к их утихомиренному патрону?

Кир-Кор смолчал.

— Извини, я непоследователен, — проговорил эварх с сожалением (надо полагать, он имел в виду видеодокумент под названием «Катапульта»).

Послышались разнотонные писки с той стороны, и бинты Михаила расцветились отражениями голубых и желтых светосигналов его терминала.

— Вот, из Завойковска сообщают, — сказал эварх. — Трофейный шверцфайтер будет готов к старту через пятнадцать минут… и еще: идет на подмогу эскадрилья эсбеэсэс. Бандитов удалось идентифицировать по внешности. Это те трое, которые фигурировали в свидетельских показаниях по делу об убийстве Олу Фада. Там они проходили под кличками Гурман, Мокрец, Академик. Имеем дело не с мелкой сошкой. Помощники Пифо Морвана, матерые профи. Ах, как было бы кстати отправить их на Луну!.. Обещаешь не соваться к ним ни на каких реалетах?

— Обещаю.

— Твердое слово?

— Да.

Афтер подернулся молочной белизной. «Против СУРСов даже дьякол бессилен», — думал Кир-Кор, стоя перед онемевшим терминалом. Мысли метались. Была бы там зеленая молодежь — он запросто усыпил бы их через видеотектор во время беседы. С матерыми «профи» трюк, наверное, не пройдет — вряд ли они предстанут перед афтером все вместе, их ведь трое… Нет, ничего из этого не выйдет. Вот если только удастся хотя бы чуть-чуть подбодрить Ледогорова…

вернуться

21

Ст. Золотцев.

76
{"b":"21577","o":1}