— Принял, чуть левое плечо не вывихнул. До сих пор, правда, не знаю кого, он не представился.

— Я — Иван… Мы с вами однажды встречались. Года три-четыре назад.

— Виноват, Иван, здравствуйте. На память не жалуюсь, но испытываю известные затруднения при новых встречах с молодыми, стремительно мужающими людьми.

— Никто, кроме стремительно мужающих, здесь не виноват.

Иван оправил на себе серебристо-лиловый блузон, улыбнулся. Его темные, как ночь, глубокие, внимательные глаза обладали природной гипнотической силой, но улыбка была доброй, открытой. «Наверное, тоже какой-нибудь пси-феномен, — решил Кир-Кор. — И блузон у него почти такой же, как у Лирия Голубя». На одежде Ивана не было никаких эмблем. И никаких украшений, кроме поблескивающих на груди мелких розовых шариков.

— Подойди, Ирина, поздоровайся, — неожиданно сказал Иван.

Кир-Кор обернулся. На ступеньках стояла светловолосая девочка-подросток и смотрела на него снизу вверх прелестными голубовато-серыми глазами — смотрела пристально, исподлобья, недоверчиво-удивленно. Странная поза (словно бы кто-то, резко одернув девчушку, насильно заставил остановиться и застыть на месте), строгое, с крупным синяком на скуле приятное лицо, кого-то странно напоминающее… «Одна из снежинок только что ухнувшей мимо лавины, — констатировал внутренний голос. — Основные характеристики юной особы: лет четырнадцать, энтузиаст силовых видов спорта, неформальный лидер в группе неунывающих айкидоков. Ничего особенно интересного для тебя. Кроме одного: как будто напоминает кого-то чертами лица…»

— Здравствуйте, Ирина. — Кир-Кор кивнул ей.

— Здравствуйте, — тихо ответила девочка. И замелькали внизу красные подошвы ее спортивных башмаков. Быстрее, еще быстрее — туда, где ее товарищи криками, смехом и нетерпеливым подпрыгиванием встречали туристский караван одноместных элекебов, вступающий на площадку электрозаправочной станции.

Пестро раскрашенные «лодочки», оседланные подростками примерно такого же возраста, покачивались в метре над асфальтом на заляпанных дорожной грязью ступоходах, а возбужденная предвкушением прогулки толпа айкидоков мешала элекебам войти под козырек заправки и присосаться к штепсельпакетникам.

— Извините, я на секундочку!.. — проговорил Иван и, взлетев по лестнице к балюстраде, откуда он полминуты назад сиганул, громко крикнул: — Ирина! Секиринова! Объясни, пожалуйста, своим друзьям, что элекебы могут сложить ступоходы и лечь, если не дать им нормально заправиться! Заранее всем спасибо!

«Вот оно что… — поднимаясь на площадку, думал Кир-Кор. — У матери волосы гораздо темнее, чем у дочери, и это сбило меня с толку».

«Интерес матери к твоей угодившей под криминалистскую лупу персоне очень понятен, — съязвил внутренний голос. — Но вот интерес ее дочери… как-то не очень».

— Группа юнцов под вашим началом, Иван? Вы у них играете роль воспитателя, я правильно понял?

— Ах нет, ну что вы!.. — Парень смутился. — Я еще просто младший наставник. Можно сказать — сезонный стажер.

Кир-Кор облокотился о перила балюстрады, и они с младшим наставником наблюдали, как Ирина убеждала в чем-то толпу айкидоков и как в этой толпе стали происходить упорядоченные перемещения. Элекебы по одному, точно верблюды, сходили с размытой дождями туристской тропы и по асфальту шагали к электропитающим стойлам.

— Младший наставник — это уже кое-что. Главное — эвархи доверяют вам крупные группы. Я, честно говоря, не смог бы совладать с таким количеством подпрыгивающих отроков и отроковиц.

— Нынешним летом мне доверили гостевую группу, — сообщил Иван не без тщеславного удовольствия. — В гостевых — приезжие подростки. В основном. Есть, правда, и небольшая часть местных детей. Это цементирует, понимаете? Кристаллизация общности…

— Ну еще бы!.. А шустряк Филимонов едва не испортил вам репутацию. Я видел, как вы испугались.

— Дело не во мне, дело в самих страдальцах, если они появятся. К тому же, случись серьезная травма — это испортило бы весь сегодняшний спортивный детский праздник. И завтрашний.

— Айкидо?

— Не только. У нас много чего. Тридцать пять видов спорта.

— О, впечатляет!.. Что ж, я вижу, забот у младшего наставника много, не смею больше вас отвлекать.

— Забот и вправду немало, но не сейчас. Лучше побыть в стороне, пока элекебы пройдут подзарядку… Висеть все время над группой дамокловым мечом, я думаю, не стоит.

Объясняя это, Иван тем не менее с группы своей глаз не спускал.

— Вы рассуждаете, юноша, как наставник-профессионал, — искренне удивился Кир-Кор. — А может, подскажете мне, почему Ирина Секиринова так странно со мной поздоровалась?

— Очень просто. — Иван улыбнулся. — Она обалдела.

— Обал… Что?

— Взрослые страшно не любят этого слова… Звучит действительно не слишком элегантно.

— Да уж куда там.

— Вы очень похожи на своего сына Сибура, и это ввергло ее в… — Иван помедлил, подыскивая «взрослый» дефинитор, — в шоковое состояние.

Кир-Кор посмотрел на него.

— То есть, конечно, наоборот — Сибур очень похож на вас! — поторопился исправить свою ошибку младший наставник. — Простите, Кирилл Всеволодович…

Кир-Кор сделал пальцами успокаивающий жест — дескать, ладно. Спросил:

— Считаете, это повод для шока?

— Почему бы нет? Если это напрямую связано с комплексами шекспировской Джульетты?.. С букетом комплексов.

— Угум… — произнес Кир-Кор озадаченно. — А как там с комплексами нешекспировского Ромео?

Подумал: «Вернусь домой и, невзирая на возраст, надеру ему уши».

— Ну… с ним, Сибуром то есть… гораздо сложнее. Комплексы его, как вы знаете, были вызваны не Джульеттой… В прошлом году он ужасно страдал от всего этого, и… даже самый строгий эварх экзархата Леонид Николаевич Полуянов не сказал Сибуру ни одного нехорошего слова. Марина Викторовна тоже… но…

— Но?..

— Но проблема была заведомо неразрешимой, вы это знаете.

«Экзекуция временно отменяется, — подумал Кир-Кор. — И маракас меня подери, если я что-нибудь тут понимаю».

Юноша встретился глазами с собеседником (Кир-Кор ясно прочел в них сомнение):

— Или не знаете?..

— Ваня, — произнес Кир-Кор проникновенно и мягко, — я ступил на территорию экзархата перед рассветом. Вы — первый младший наставник на этой земле, с кем мне посчастливилось говорить на вольные темы.

— И я, кажется, наговорил тут чего-то не…

Покаянную фразу Иван не закончил. Лицо его залила пунцовая краска. До самых ушей. Он сжал ладонями пылающие щеки.

— Я люблю умеющих краснеть людей, — сказал Кир-Кор, — люблю гораздо больше, чем не умеющих. Но сейчас я не могу угадать причины вашего смущения. Может быть, вы объяснитесь?

— Ну как же!.. Если вы не знаете, я, выходит, выдаю чужой секрет!

— Секрет девидеры?

— Нет. Личный секрет грагала.

— Если о нем знает весь экзархат от наставника до эварха, то какой же это «личный» секрет?

— Фрагмент чужой личной жизни, — упорствовал парень. — И если Сибур не нашел нужным обговорить его с вами, значит…

Кир-Кор не стал объяснять ему, что это ничего еще не значит.

— Извините, Кирилл Всеволодович, я так не могу. Даже с его отцом…

— Я вас понимаю. И тоже прошу меня извинить. Эмоции подогрели во мне определенное умонастроение… Хотелось бы знать одно: не совершил ли Сибур в экзархате чего-нибудь предосудительного?

— Нет-нет! — горячо заверил Иван. — Правда, некоторые считают предосудительным то, что он сам себя обрек на страдания. Да еще на целый сезон!

— Кто считает?

— Некоторые мои сверстники.

«Его сверстники!» — мысленно простонал Кир-Кор, глядя в небо.

— Лично я с таким мнением не согласен, — добавил Иван.

— Ваня, а как относятся к проблеме Сибура эвархи?

— Никак… То есть — сочувствуют. Помочь, естественно, не могут.

— Так… — сказал Кир-Кор. — Ладно. Был рад снова свидеться с вами. Спасибо.

— Не за что, Кирилл Всеволодович. — Юноша развел руками и опять покраснел. — Мне даже как-то неловко… Не хотите ли прокатиться на элекебе по живописным местам? Ребята были бы счастливы пообщаться с вами.