— Это предложение еще не принято, оно в стадии обсуждения, — напомнил Апу-Тупе один из знатных инков.

— Да, — поддержал его другой знатный инка, — решение должно быть принято или отвергнуто в традиционной манере наших предков.

Апу-Тупа задумался:

— Прошло много лет с тех пор, как мы в последний раз прибегнули к этой процедуре выработки решения. Манко Фернандес заерзал на своем месте:

— А что значит "решить вопрос в традиционной манере"?

— Пустая формальность, — пояснил Апу-Тупа, — перенятая нами у наших предков процедура принятия решения включает в себя обсуждение вопроса знатными и учеными инками, последующие дебаты сторон и человеческое жертвоприношение, — он отечески улыбнулся, — как поборники древней культуры инков, я полагал, вы знаете, об этой традиции.

Манко сглотнул слюну:

— А ничем нельзя заменить эту процедуру? Ну, например, общей дискуссией?

— Нет, нельзя! Традиция есть традиция, и отклонение от традиций чревато распадом общества. Жертву было принято у наших предков выбирать среди пленников. Быть избранным на заклание — большая честь для любого пленника. Кого бы вы посоветовали из прибывших вместе с вами на Конституйю в качестве кандидата в жертву?

— Боюсь, мы с братом вряд ли сможем вам в этом помочь, — поспешил уверить правительство Конституйи Манко, — мы недостаточно готовы…

— Тогда я сам сделаю выбор, — решил Апу-Тупа. — Это будет высокая женщина-виракоча! И даже не столько потому, что она потомок завоевателей, сколько потому, что традиция предписывает выбирать по возможности в жертву женщину, причем, красивую женщину. Жаль, что она не моложе своих лет, по традиции, лучшая жертва — юная жертва.

— Это жертвоприношение, — испуганно забормотал Манко, — что оно конкретно предусматривает?

— Традиции достаются нам от предков, — любезно объяснил ему Апу-Тупа, — мы их не выбираем. Перед тем как принять решение наши предки вскрывали жертве живот и читали волю богов по внутренностям жертвы.

— Вряд ли Франческа будет польщена оказанной ей честью, — мрачно изрек Манко.

— Ерунда! Она станет самым популярным у жителей Конституйи человеком!

— И все-таки, я не уверен, что Франческе понравится ее участь. Послушайте, ваш народ прошел большой путь, достиг высокого уровня развития цивилизации, вы не можете больше совершать человеческие жертвоприношения!

— Это необходимо! — настаивал Апу-Тупа, — традиции нужно свято блюсти!

Попытки братьев Фернандес отстоять свою подругу оказались тщетными.

Когда все остальные прибывшие на Конституйю с Земли узнали о решении Совета, они были несказанно напуганы.

— Что же это такое? — разбушевалась Эшвуд. — Я никогда не любила эту наглую сучку, но чтобы резать людям животы, дабы взглянуть на их кишки — это уже слишком, тем более сегодня, в двадцатом веке!

— Вы неправильно поняли наши намерения, — попытался успокоить ее Апу-Тупа. — Мы только хотим исследовать ее внутренности.

Он повернулся к находившейся в полуобморочном состоянии Да Римини:

— Ты станешь знаменитой во всех концах Конституйи, твое лицо будет знать каждый!

— А мне совсем не надо, чтобы мое лицо знал каждый! Я хочу, чтобы оно, и остальные части моего тела остались моими, не превращаясь в достояния широкой общественности, — она пятилась, пока не уперлась спиной в стену экспозиции.

Трое вооруженных трубками стражей, сопровождавших Апу-Тупу, направились к ней.

— Не подходите ко мне! — завопила она, угрожающе растопырив пальцы. — Предупреждаю, мои руки — смертельное оружие!

Один из солдат поднял до боли знакомую братьями Фернандес трубку. Да Римини закатила глаза, обмякла и рухнула на пол. Эшвуд тяжело вздохнула. Картер поморщился и отвернулся.

— Мы ее только усыпили, — успокоил их Апу-Тупа.

— Какое это имеет значение, если вы все равно собираетесь принести ее в жертву, — проворчала Эшвуд.

— Тело должно быть в идеальном состоянии. Нам не хотелось бы, чтобы она преждевременно поранила бы себя.

Солдаты подняли уснувшую Да Римини и унесли ее прочь.

— Не волнуйтесь за нее! Жертвоприношение будет транслироваться на всю Конституйю. Вам мы предоставим возможность следить по экрану за событиями жертвоприношения.

Он задумался:

— Это событие соберет у экранов множество людей. Ведь более двухсот лет мы не приносили в жертву чужаков, тем более испанцев.

— Она не испанка! Она перуанка! — возразил Бланко.

— Кем бы она ни была, это уже не имеет значения. Мы представим ее как испанку, виракочу!

— Вы сказали "представим"? — встрепенулся Картер.

— Именно так! Мы хотим привлечь к этому событию внимание как можно более широких кругов населения Конституйи.

— Bepнo! — заговорила Трань Хо. — Это грандиозная идея! Газеты с рассказами о человеческих жертвоприноше ниях идут всегда нарасхват У читателя более популярны только Элвис и НЛО. Я уже вижу набранный самыми большими буквами заголовок "Пришельцы похитили земную женщину для жертвоприношения на чужой планете". — Она придвинулась к Апу-Тупе, тот вновь отпрянул. — Вы уверены, что Элвис не бывал в ваших краях?

Инка был озадачен:

— Что такое "Элвис"?

— Ну хватит! Тебя заносит! — шикнул на нее Картер. — Как ты можешь говорить такое? Ты вдумайся: они хотят принести ее в жертву и читать будущее по ее внутренностям!

— Разве я не из Голливуда? — защищалась Хо. — Ты хочешь, чтобы я выразила свое возмущение? Ну уж нет! Одно вшивенькое жертвоприношение не сделает даже первой страницы "Лос-Анджелес Таймс"! Что тебя, собственно говоря, так волнует? Она-то не сомневалась, стоит или не стоит тебя убивать!

Эшвуд призадумалась, шлепая себя пальцами по губам:

— Интересная точка зрения!

Картер бросил на нее злой взгляд и снова повернулся к Трань Хо:

— Предположим, что-то с Да Римини не получится, скажем, окажется, что у нее непрочитываемые внутренности, и потребуется другая молодая женщина для жертвоприношения. Догадываешься, за кем они придут в следующий раз?

Но на Трань Хо возможность такого развития событий не произвела впечатления:

— Эх, жизнь — такая штука: сегодня ты есть, завтра тебя нет, но хочу, чтобы вы знали, и после смерти я сохраню авторские права на все мои статьи, и если вы воспользуетесь моими магнитофонными записями или фотографиями, то будете обязаны заплатить процент с каждого проданного экземпляра чего бы то ни было моим законным наследникам.

— Какое совпадение! — сухо заметил Февик. — Когда они пришли за ней, то, что вы сейчас сказали, в высшей степени занимало меня.

Не в силах совладать с охватившим его чувством отвращения, Картер отвернулся от Хо:

— Ты сумасшедшая! Тебе нужно написать статью о самой себе! "Безумная корреспондентка добровольно расстается с этим миром"!

— Если бы я была уверена, что продам статью, я бы так и сделала! — весело отозвалась Трань Хо, — в любом случае, я не сомневаюсь, что наши хозяева найдут внутренности Да Римини такими же привлекательными, как остальные части ее тела. Она должна быть довольна! Кем она была на Земле? Перуанским ничтожеством! Когда же мы возвратимся домой, я сделаю ее знаменитостью!

— Если мы возвратимся домой, — откликнулся Игорь, думая о своем.

— Фотографии ее тела появятся в газетах всего мира! — увлеченно продолжала Трань Хо.

— Так или иначе, я не вижу возможности облегчить ее страдания, — Февик, сидя на полу, ласкал своего кота.

— Я уж решил было, что эти люди цивилизованы, — сказал Картер.

— Традиции играют огромную роль в жизни всех народов, — заявил Февик с видом знатока.

Как и обещал Any-Тупа, экран был установлен. Он представлял собой гладкую плоскость серого цвета, изготовленную из какого-то твердого материала. Экран был установлен на стойке. Ни кнопок включения, ни проводов, ни антенн видно не было.

Картер решил не смотреть на экран, но когда на его серой плоскости появилось изображение и зазвучали слова комментатора, он не смог удержаться.