– Я знал…

Но что знал Гурька, сказать он не смог. Сознание снова покинуло его.

И все-таки юность взяла свое. Силы у Гурьки прибавлялись, рана в груди заживала, и он стал быстро поправляться.

Каждый день к нему приходили юнги Митя Коробков, Жора Челноков, Ваня Таранин и Петушок. Все они старались сделать что-нибудь приятное Гурьке, кормили его свежей рыбой, рассказывали о школьных новостях. Лейтенант Соколов уехал на фронт. А лейтенанта Голощапова, Гурьку и еще нескольких участников похода к Северному полярному кругу за потопление вражеской подводной лодки представили к награде.

Каждый день приходила Галя, оказавшаяся дочерью медицинской сестры госпиталя Веры Даниловны Солнцевой. Обе они ухаживали за ним. Галя набрала на суровой земле острова большой букет цветов и принесла его Гурьке.

Однажды она вошла в палату веселая, улыбающаяся.

– К тебе гость, – сказала она.

Гурька подумал, что это кто-нибудь из юнгов снова пришел навестить его, поэтому спросил:

– Чего же он не входит?

– Сейчас войдет. А ты отвернись к стене, не смотри пока.

– Ну вот еще, выдумала! С чего я буду отворачиваться к стене?

Галя сделала строгое лицо, хотя сейчас ей это плохо удавалось, и тоном, не терпящим возражения, сказала:

– Больной Захаров, слушайтесь!

Гурька решил принять условия игры, которую затевала Галя, и повернулся лицом к стене. Он слышал, как легкими шагами она подошла к двери и кому-то сказала:

– Входите.

В палату вошел кто-то на костылях. Гурька слышал, как костыли стучали о пол, приближаясь к его койке. Он не стал ждать, когда ему позволят повернуться обратно, оглянулся и увидел отца.

– Папа!

– Гуря! Сынок!

Отец сделал несколько поспешных шагов, и они обнялись.