Зал на 600 мест был набит в основном знакомыми. Предварительно мы раздали вопросы – от льстивых до хамских. Драматургию диктовала двойная задача: чтобы «наш дорогой Вольфыч» развернулся, а при этом раскрылся, как под рентгеном, перед взыскательной патриотической аудиторией.

Поразило то, что поражает по сей день: процесс принятия решения. Долю секунды, пока его «компьютер» переваривает информацию, сам ВВЖ смотрит как бы сквозь вас. Решение-ответ готовы. Воплощаются с блеском. Максимальная заминка выражается в ставшем знаменитом «Объясняю!» в начале ответа и в быстром вздымании плеч – как перед неким решающим прыжком.

Дело кончилось тем, что пришедшие очистить зал служащие на два часа застыли в дверях с раскрытыми ртами…

Из тех давних времен помнится многое: все были на 20 лет моложе, все было внове, и казалось, есть хороший шанс, что «наша возьмет». Это не на газетный объем…

В начале 1993 года наше издательство «Русское Слово» подготовило к выпуску журнал «К топору» – «стремный», но без восклицательного знака в названии, а значит, не содержащий призыва. Приходим в типографию, предъявляем бумаги и «кэш». Боятся: «А от кого вы?» «От Жириновского». А Жириновский ничего еще не знает. Ему звонят: «Ваши ребята хотят…» и т.д. Он с ходу начинает громить типографских за ущемление демократии. Через два часа тираж готов. Приносим «нашему Вольфычу». Листает: «А что, нормальный журнал…»

К тому времени вышло уже несколько номеров «Сокола Жириновского», который редактировал Сергей Жариков, так что лишний формат – журнальный – выглядел органично.

После октябрьских событий журнал был запрещен, хотя вышел единственный номер. Благодаря запрету каждый экземпляр повысился в цене раз в десять…

Из 1996 года самым ярким эпизодом для меня оказался случай во «Внуково». Шла президентская кампания. И тут – задержка рейса. Кандидат в президенты РФ, ожидая взлета, мирно почивает в кресле. Его почтительно будят: «Владимир Вольфович! Народ встревожен. В багаже нашли ничейную сумку!»

– Чему быть, того не миновать! – сонно отвечает кандидат и поворачивается на другой бок.

За один день облетали по три-четыре города. Охранники падали от усталости, в фотоаппаратах кончалась пленка и мутнели объективы. В Красноярск опоздали часов на шесть. Но и в час ночи самолет с Жириновским ждал кортеж машин во главе с «Запорожцем» под флагом ЛДПР. За рулем сидел суровый ветеран войны…

Году в 1999-м НТВ снимала в Алма-Ате передачу «Возвращение на родину». Были в доме, где родился Жириновский. Точнее, в комнате, где многие годы жил с семьей во главе с нелюбимым (взаимно) отчимом. Ужас этой ситуации трудно представить, но и закалку, благодаря ей полученную, – тоже.

Алма-Ата – это целая история. Омрачилась она для меня одним эпизодом – когда Владимир Вольфович не смог забить мяч в ворота, на которых крепко встал его одноклассник, – это и трудно было сделать в остроносых туфлях и на снегу.

У «энтэвэшников» тоже был нерадостный момент, когда они чуть не надорвались со смеха и не разбили телекамеры: в парковом зале с кривыми зеркалами герой программы, разглядывая в них себя, восклицал, посмеиваясь: «Боже, за кого только народ голосует!» А там бы и красавец спикер себя не узнал.

Тогда же Владимир Вольфович обронил замечательную фразу: «Самое опасное городское животное – это патриот без чувства юмора!..»

«Мадам Бовари – это я!» – говаривал старина Флобер. Жириновский же, как романист от природы, но без нужды писать романы, создает образы, которые сам и воплощает по настроению и необходимости.

С годами накопились десятки этих образов – от беззащитно-сентиментального, которого хочется укутать в вату и «колыхать» вдали от жестокой суеты; до «в стиле панцирной дивизии», неудержимо взламывающей любые преграды.

Не «два в одном», а сотня!

Причем процесс воплощения образов абсолютно управляем их создателем-носителем – что-то похожее на историю с одним наполеоновским маршалом, который как-то приказал: «Принесите мне мою старую шляпу, вечером у меня будет истерика, и я ее буду топтать».

Поэтому писать о Жириновском – это как пытаться взглядом остановить разлившуюся ртуть.

Работать с Жириновским можно, лишь деликатно соблюдая дистанцию.

Человек воспитанный, тонкий, более полувека занимавшийся саморазвитием, с детства знающий, что такое предательство, он по-своему одинок. Это сродни одиночеству космонавта: и Земля вот она, да не выпрыгнешь, и миссия важна – надо исполнять до конца.

И нельзя во время полета ломиться к нему за автографом, как нельзя и забывать о миссии, возложенной на космонавта обществом. И взятой им на себя добровольно…

Как писал Алексей Толстой в своей «Истории России…», о том, что слишком близко – пока что умолчим. Может быть, дойдут руки и до «Повести о настоящем Жириновском». Но пока «полет продолжается» – наблюдать за ним, а тем более хоть как-то этому полету соучаствовать – само по себе удовольствие.

Пожелаем же, чтобы все системы корабля под названием «ЛДПР» работали нормально!

А эпиграфом к будущей повести будет старинный детский стишок:

P.S. А вот и первые отклики:

«Интересно, сколько Жирик ему заплатил?»

«Выпендривается, чтобы заметили!»

«Дешевый предвыборный пиар!»

Если какое-либо политической начинание за двадцать лет не угасло, а развилось – можно сказать, что оно прошло проверку временем. Получается, что создание ЛДПР в известной степени можно считать если не историческим, то значимым для общества событием.

Какие же факты истории легли в основу той инициативы? Их влияние было непрямым, скорее косвенным. Но интересно поразмышлять на предмет психологической, если хотите, связи между теми или иными событиями и созданием старейшей на сегодня партии новой России.

Итак, ровно за 600 лет до рождения ЛДПР, в 1389 году, состоялась битва на Косовом поле, где сербы потерпели поражение от турок. Да, события на Балканах во все века были судьбоносными. Они относятся к числу тех, что воспитывают в политическом деятеле «геополитическую» ответственность.

За 350 лет до основания нашей партии, в 1639 году, Кахетинский (грузинский) князь Теймураз дал присягу на верность русскому царю. О значении цепочки подобных фактов много говорить не надо. Они воспитывают ответственность внутриполитическую.

ЛДПР возникла ровно через двести лет после так называемой Великой французской революции, когда вслед за кровью королевской четы пролилась кровь миллионов (кстати, голосование в Конвенте с перевесом в один голос в пользу казни было столь же фальшивым, как и все наши выборы последних лет). Заметьте, все масонские деяния и деятели непременно именуются «Великими». Следствием кошмара 1789 года стали и «русские» революции ХХ века. А разгребать их последствия как раз дело ЛДПР.

В 1819 году Испания уступила США Флориду. Наш стратегический соперник стал правдами, а в основном неправдами наращивать мускулы.

Через 50 лет, в 1869 году, была завершена прокладка Суэцкого канала. Еще один «заклятый друг» России – Англия – возымел возможность оперативно орудовать в «подбрюшье» что империи, что СССР, что Российской Федерации. Здесь для любого ответственного политика дел всегда непочатый край.

А за 90 лет до рождения «партии нового типа», в 1899-м, разразилась англо-бурская война, где законодатели политических мод впервые в истории создали лагеря смерти и наполнили их семьями буров, взятыми в заложники. Мы обязаны помнить об этом!

Судьбоносными для судеб мира стали 1919 год – год подписания Версальского договора, в котором англосаксы позаботились обеспечить неизбежность Второй мировой войны; и год 1949-й, в который был создан всегда агрессивный и коварный блок НАТО. В том же году махинаторы геополитики особенно оживились: возникла ФРГ, произошла коммунистическая революция в Китае, был создан СЭВ.