– Прикалываешься, командир? – заинтересованно воззрился на него Толян, всем туловищем поворачиваясь к нему. – Или как?

В объяснения вступать не стал.

– Зорень, убитые и раненые есть?

– Раненые есть, – вместо Зореня ответил Алексей. – Двухсотых нет.

– Возвращаемся. Из лагеря ни ногой. За дозоры палец не высовывать. Шесть часов, а то и все восемь ежедневно выделить для занятий. И окопаться! Наглухо! Леша, проследи сам. Если понадобится, заставь воевод стоя спать!

– Ясно! Придется «губу» внедрять в этот скромный и задумчивый быт.

– Если надо, внедряй. По коням, бойцы! – щелкнул по-волчьи зубами, рыкнул, созывая стаю, позвал. – Старый! Кто видел родичей?

Из-за спины послышался неуверенный голос:

– Они туда, кажется, ушли, вождь.

– Что за глупость, зачем?

Высвободил ногу из стремени.

– Зорень, возвращайтесь, я остаюсь.

– Стас, я усиленный дозор оставлю. И как их ждать, если они там? Окно затянуло… – решительно вмешался Леха.

– Моя стая, мои бойцы…

– Так позови громче. Может, услышат. Они ребята скромные. Сделали дело и ушли, чтобы не выслушивать слова благодарности.

С замиранием сердца вои вслушивались в грозный призыв вождя.

Потянулось время. Ответа не было.

И снова Стас, уже без всякой надежды, запрокинул голову в протяжном волчьем вое.

– Возвращайтесь. Я остаюсь.

Выпрыгнул из седла Толян. Подавленный всем происходящим, грузно слез со своего жеребца Войтик. Веселин поправил под волчовкой свои верные ножи.

– А вы куда? Мало перепало?

Веселин виновато улыбнулся. Выкатил глаза, сердито раздувая ноздри, Войтик. И промолчал. Толян нагло огрызнулся:

– Какой базар, в натуре, командир? Сделай лицо попроще. Они, типа, и нам родней приходятся. Не хухры-мухры!

Знает паразит, как под кожу залезть.

– Ох, Толян, чувствую, как настойчиво лезет в мою голову подлая мыслишка, не напрасно ли мы вытащили тебя с того света? Не лучше ли было там оставить?

– Если подлая, не пускай. Пусть не лезет, куда не просят, – со всей возможной для него серьезностью посоветовал Толян.

– Так лезет!

– Закрой ворота. И кранты! Дома никого нет. И мамка пускать не велела.

– Хорошо бы так!

– А то нет? – согласился Толян и уютно развалился на покатой стенке оврага, закидывая руки за голову. – Жаль, хавчик не захватили. Лопухнулись. Леха, может, пришлешь?

– Ночевать здесь собрался?

– Главное в обороне – харч, а потом сон. Так пацаны в армии говорили. А без харча какой сон? Ты мне друг или как?

– Или чем… Учись, Стас как от умных мыслей избавляться, – расхохотался Леха. – А ты и не знал. Толян, я тебя умоляю. И все же, Стас, это не самая умная мысль. У моря погоды…

– Подскажешь умнее? – перебил его Стас.

Умом и сам понимал, что Леха прав. Но душа заставляла сидеть в этом овраге. И скорбела оттого, что не было возможности нырнуть следом на эту клятую дорогу.

Так прошел час. Затем еще один. Рядом раскатисто похрапывал Толян, отчаявшись дождаться обещанного хавчика. Да и рана давала себя знать. Все, что было, сжег в стремительной атаке. А потом заставлял себя держаться на одном характере. Подремывал Войтик, иногда сонно открывая глаза и таращась в ту и другую сторону оврага. И только Веселин бдительно и старательно нес службу.

– Вернемся, вождь? Сболтнули, не подумав, ребята, а стая ушла… А если там, – Веселин кивнул головой в ту сторону, где совсем недавно висело тусклое пятно, – то им одним без нас не выбраться.

Не ответил.

Что отвечать? Прав Веселин. Одним им не выбраться. Опростоволосился Старый… И все же хотелось надеяться. Была бы возможность, нырнул бы следом.

Зыбкая, тревожная тишина, прерываемая могучим храпом.

– Командир!

– Что тебе, Веселин?

– Слышишь, командир? Голос Лобастого…

Вспыхнуло нестерпимо яркое пятно в метре над дном оврага и выплеснуло под ноги изломанное, изуродованное волчье тело. Затем еще одно. Раскалилось добела и выплюнуло, как подсолнуховую шелуху, сразу несколько. Последним выкатился Старый… Встал, раскорячившись на дрожащих ногах, и, с трудом подняв отяжелевшую голову, завыл. Тягостно и длинно.

– Веселин, Войтик…

Мечи из ножен вон и с места головой вперед длинным прыжком. Но пятна уже нет. Только зыбкий туман клубится над тем местом, где оно пылало.

– Эх, Старый, Старый! Как же ты так… С Толяном сговорились, помирать задумали?

– Не фига себе. Даже в башке не было. Я что, на лоха похож, чтобы помирать? Мне и здесь не плохо, – обиделся заспанный Толян.

Опустился перед вожаком на колени, притянул широколобую голову к груди.

– Командир, надо в лагерь. Они живые… – это Войтик. Присел рядом, коснулся волчьей спины. – Может, довезем.

– Так какого же…

Кони неслись вскачь. Сами бежали рядом.

Войтик всхрапывал, как его дикий вороной жеребец, совсем ошалевший от жуткой поклажи. Сопел Толян, держа повод своей лошади. Веселин без разговоров отнял повод лошади Стаса. Бежал ровно и размашисто, держась за его спиной, изредка успокаивая.

– Сразу не пропали, сейчас не пропадут.

От стаи уцелело восемь волков. Погибших похоронили как воинов. В братской могиле. Только салютовать – стрелами из луков? Не поймут. И понты не те, как сказал Толян. Обошлись скромно, без речей.

– Стас, Хруст сам пошел с козарами. Принц дал ему пять своих эльфов. Хотел просить у него Рэда, но вспомнил, что он идет с тобой…

– Уже не идет, – рассеянно ответил Стас, отходя от волчьей могилы. – Никто не идет.

– Не понял! – ошарашено воззрился на него Толян. – Что за базар, командир? А зачем я торопился выздоравливать?

«Встретил» непонимающий взгляд эльфа. Услышал оскорбленный голос Войтика.

– А что непонятного, ребятки? Все предельно ясно. Как божий день. Я стал опасен. Неужели непонятно? Или нынешний урок ничему не научил? Войтик, если тебе приспичит погоняться за мной с луком по лесу, или Веселину запустить в меня своим ножом, что мне прикажете делать? А, может, Бодрен пожелает попробовать свой меч на моей спине? Убивать вас я не хочу. И не смогу!

– С чего бы мне гоняться за тобой с луком, да еще по лесу? – сердито спросил Войтик. – А тем более Веселину…

– Кто тебя спросит, друг мой Войтик. Влезут без спроса, займут без ведома и предварительной договоренности твое вместительное тело, и еще как побежишь! Может, даже вприпрыжку, весело и с бодрой молодецкой песней, – невесело улыбнулся Стас. – Или ты думаешь, что те ребята мечтали меня убить? Не думаю.

– Алексей, а ты отмолчаться решил?

– Стас прав. На месте тех хлопцев мог или может быть любой. И из нас – в том числе. Но одного отпускать его нельзя. Вариантов нет. Хоть совой о пень, хоть пнем по сове. А все равно сапогом по морде со всего размаха и от всей души. К тому же больно, – глухо проворчал Леха, отворачиваясь от Стаса.

– Слышали? А теперь рассудите по-иному. Не как мои друзья, а как державные мужи. Что и кто против нас? Какую пакость держит он против нас в своем рукаве? Где прячется, откуда, из какой норы он следит за нами? Наши друзья эльфы жили бок о бок с ними бог весть сколько времени и не знали об их существовании. Принц Бодрен даже готовил братоубийственные планы. Согласен был пролить родную кровь. Братец Дельбар на орков зуб точил. А кто-то посмеивался и нежно подталкивал их к кровопролитию. Мы, не ведая о нем, встали на пути и тут же получили подзатыльник. Нет, братцы, надо искать! Под лежачий камень вода не течет. Ищите и обрящете, толците и отверзется…

– Отряди опергруппу покрепче. Бойцов и командиров умелых достаточно. Отпусти меня. Дело знакомое. И опыт войны в горах есть.

– Не воевать иду… – склонил голову на бок к плечу, хотел, как прежде прищуриться. – Вы что, друзья, меня отговорить хотите? Напрасно. Решение принято и обсуждению не подлежит.

Леха нахмурил брови, упрямо наклонил голову, словно собираясь кинуться в драку.