— Куда нужно вам? — спросила Ви-Йен, и устремила глаза на Максима.

— Нам на Землю, — сказала Исаева и повернулась к Воробью: — Да?

— Да, в Многороссию, — подтвердил Воробей, и Ви-Йен вздохнула, так как до сих пор считала, что девушка с Максимом.

«Совсем ослепла!» — подумала она, так как светящиеся глаза Воробья и Исаевой говорили без слов.

— Ты куда? — спросил Максим Декуша у старшины Сидоренко, ясно понимая, куда тот хочет, но его упрямая подруга, Маргина, полезло в самое пекло и вряд ли жива.

— Не знаю! — ответил потемневший старшина, и вяло добавил: — Домой!.

Он присоединился к Воробью и Исаевой и стоял немного в стороне, а через мгновение все они очутились под кольцом репликатора космопорт Нью-Йорка. Удивлённый диспетчер не могла понять, откуда они прыбыли, так как место отправления на табло не высветилось.

— Куда нужно отправить тебя? — спросила Ви-Йен, опустив глаза и натянувшись, как струна. Тогда, восемнадцать лет назад, она, молодая студентка, работала по программе улучшения породы дриддо и согласилась зачать ребёнка от землянина. Строгие правила эксперимента требовали разлуки с отцом ребёнка, а она, как назло, влюбилась в выбранного землянина. Долгие годы она казнила себя, что не пошла наперекор правилам и единственным её утешением оставался её сын.

— На этот раз я тебя не отпущу! — твёрдым голосом сообщил Максим, а она снова прильнула к нему и прошептала:

— Летим ко мне, я познакомлю тебя с твоим сыном.

«Как странно, ещё один сын!» — подумал Декуша, вспоминая юношу в лесу, который исчез со своим зверем. Ви-Йен оторвалась от Максима и открыла ангар. Через минуту Боб включил двигатели, и изящная тарелка с дыркой посередине взлетела в небо планеты Дакорш.

Только одна мысль беспокоила Ви-Йен – куда-то пропал Ониус. Но, рассудив здраво, подумала, что зверь не пропадёт, а они ещё возвратятся на Дакорш. Повернувшись к Максиму Декуше, она сказала, глядя ему в глаза:

— Люби меня за все прошедшие года!

Они прижались друг к другу и дремавшие чувства с новой силой вспыхнули в их душах, заставляя до неистовства истязать себя, чтобы погасить свою страсть. Не удерживаемые никем и ничем они забыли об окружении, которое, в виде домовёнка Боба, направляло тарелку в створ кольца репликатора. Вспышка, озарившая кольцо репликатора при исчезновении тарелки, совпала со вспышкой в сознании Ви-Йен, которая, достигнув величайшей точки напряжения и наслаждения, трепетно прижалась к Максиму.

В это время на площадку перед рудником дриддо вылился бурлящих поток живых и мёртвых, во главе которого стоял Мануок.

Вдали показалась огромная птица, а когда она приблизилась, то все увидели, что её оседлал ещё один Мануок. Увидев, что их божество раздвоилось, тысячи глоток скандировали под стук костей:

— Слава Двуликому Мануок.

Мом Хоббо трясся, как лист, но старался не подавать виду, так как опозорится перед Аэлло, он боялся ещё больше. Привязанный к ней верёвкой, он чувствовал её тело через одежду и стеснялся того, что она у него сзади. Он вспоминал вчерашнюю вечернюю беседу и корил себя за болтливый язык. Видимо, в этом виноват гриб трутто, который они без счёта кушали вечером.

Он помнил, как пообещал Аэлло, что подарит ей металл телурр на крылья, если она поднимет его в воздух. Аэлло легко согласилась, а Хоббо, думавший ранее, что она ему откажет, предпочитал получить взамен металла её поцелуй. Слова слетели с уст, как воробьи, и ничего не оставалось, как сдержать слово, иначе никто не будет считать его момом. Что об этом скажет Приобщённый Мом, Хоббо старался не думать, надеясь на то, что он не узнает.

Утро началось с того, что Аэлло безжалостно его разбудила и, прихватив свои крылья и верёвку, протянула его на высокую скалу недалеко от дома Хоббо. Увидев в руках Хоббо палку, Чик, порхающий возле Аэлло, возмущённо воскликнул:

— Оставь свою палку, она же тяжёлая.

— Сам ты палка, меня зовут Корр, — парировал Корр, и категорически отказался сопровождать бывшего хозяина, а остался сторожить дом. Глядя на Аэлло и топтавшегося за ней Хоббо, взбирающихся на вершину, Корр философски изрёк:

— Роющий землю летать не может!

Он облокотился о деревянную дверь и наблюдал, как Аэлло, прижавшись к Хоббо, принялась обматывать себя и его верёвкой. Хоббо пытался помочь в данном процессе, но только мешал, отчего Аэлло приказала ему стоять и не шевелиться. Порхающий рядом Чик давал Аэлло ненужные советы, типа: «Не бери его, видишь он уже совсем зелёный», чем только усугублял проблему. Закончив с верёвкой, она надела на спину крылья и толкнула Хоббо вниз.

Он орал пока не охрип и только тогда увидел, что они с Аэлло парят в небе. После перенесённого испуга наступила эйфория, точно Хоббо объелся гриба трутто, и он начал орать своим охрипшим голосом какую-то ритуальную песню, одну из тех, которым учил Приобщённый Мом. Аэлло сзади хохотала над ним, ощущая ту же эйфорию от полёта, всегда охватывающую её в небе.

Они полетели над озером, и Хоббо испугался того, что они грохнуться в воду. Как по заказу, стоило ему шевельнуться, и он почувствовал, что выскальзывает из верёвок. Вместо того чтобы вцепиться в них сильней, мышцы Хоббо окаменели и он благополучно выпал в осадок. Наблюдая за приближающимися волнами озера, Хоббо, почему-то, не кричал, безропотно предаваясь своей судьбе.

«Да что же это такое?!»— возмутился Кадерат, срываясь с астероида и бросаясь вниз. «Он же мне всю комбинацию испортит!» — подумал Хранитель, нарушая все законы мироздания, чтобы успеть подхватить незадачливого мома. Хоббо увидел перед собой лицо юноши в берете, на щеке которого красовался огромный комар, но разглядеть не успел, так как кто-то рванул его вверх.

«Ай, да девочка!» — воскликнул довольный Кадерат, радуясь тому, что Аэлло выхватила Хоббо у него под носом, и Хранителю не пришлось вмешиваться в естественный процесс. В это время Аэлло по инерции неслась к горе, чтобы где-нибудь приземлиться, так как руки, держащие на верёвках Хоббо, у неё онемели.

«Приземление нельзя назвать удачным», — успела подумать Аэлло, грохнувшись о землю и теряя сознание. Появившееся перед глазами озабоченное лицо Хоббо её успокоило, и она благополучно отключилась.

Когда Аэлло открыла глаза, то увидела склонившуюся над ней девушку, которая манипулировала в воздухе руками. Её одежда отличалась от той, которую носили в королевстве Аморазон, а черты её лица, говорили о том, что она не здешняя. Чик, сидящий у неё на лбу, заглянул ей глаза и бесцеремонно спросил:

— Что? Допрыгалась?

Девушка спросила что-то у Аэлло, но она не поняла, так как девушка говорила на незнакомом языке. Высокий юноша атлетического телосложения в странной одежде, что-то сказал девушке, а потом спросил у Аэлло:

— Как вы себя чувствуете?

— Нормально, — ответила Аэлло и подняла голову:

— А, где Хоббо?

— Хоббо? — сморщил лоб юноша, а потом догадался и ответил: — Ваш попутчик побежал за водой к ручью.

Аэлло приподнялась на локтях и увидела ещё одного юношу, сидящего на большом камне.

«Хорошо, что мы не врезались в подобный!» — подумала Аэлло, оглядываясь вокруг. Ей повезло, так как единственный клочок земли с мягкой травой находился там, где она приземлилась. Её крылья лежали рядом, только одно крыло согнулось. Данное обстоятельство огорчило Аэлло больше всего, и она попыталась встать.

— Меня зовут Зарро, — сообщил юноша с небольшим акцентом, придерживая её за талию. Его прикосновения оказались приятными, а глубокий голос звучал уютно.

— Александра, — представил он девушку, и Аэлло заметила её ревнивый взгляд, когда она кивнула.

— Юра, — юноша, сидящий на камне, представился сам. Аэлло увидела вдали озабоченного Хоббо, несущего в кожаном ведёрке воду. Как показалось Аэлло, Хоббо бежал очень быстро, почему-то оглядываясь, и она чуть не прослезилась от того, что он спешит напоить её водой. Правда, через несколько мгновений она поняла, что Хоббо спешит не из-за заботы о ней, а потому, что у мома на хвосте крадётся какой-то зверь. Он очень искусно сливался с окружающей местностью, так что сразу его нельзя заметить, а его устрашающая пасть внушала Аэлло ужас.