Лили с ужасом отвернулась. Алекс хладнокровно рассматривал залитое кровью тело.

– Ножевая рана, – заметил он безразлично.

Он повел Лили дальше. Заметив их, Нэйтен пошел им навстречу.

– Милорд, – заговорил он, указывая на тела. – Как видите, наш план сработал блестяще. Как только стемнело, Нокс немедленно отправился сюда. Благодаря Клибборну – это наш лучший знаток трущоб – нам удалось проследить за ним. К тому времени, как мы подоспели, Гавацци был уже мертв. Нокс убил его, опасаясь, что тот выдаст всю аферу. Он признался, что собирался вернуть леди Рэйфорд ребенка и получить гонорар, который она обещала.

Нэйтен кивнул в сторону Нокса. Тот со связанными руками сидел у стены рядом с четырьмя другими негодяями, которых удалось захватить. Нокс бросил на Лили взгляд, полный ненависти, но она не заметила: слишком взволнована была. Она не отрываясь смотрела на стайку испуганных детей.

– А эти дети? – спросил Алекс.

– Все дети из богатых семей, как сказал Нокс. Мы постараемся как можно скорее вернуть их родителям. И никаких гонораров – ведь в этих преступлениях был замешан наш офицер. – Нэйтен с холодной брезгливостью взглянул на Нокса. – Он нас всех опозорил!

Лили не сводила глаз с детей. Они испуганно всхлипывали, прижимаясь светловолосыми головками к офицерам, которые тщетно пытались успокоить их. Душераздирающее зрелище.

– Ее здесь нет, – растерянно сказала Лили.

Лицо ее побелело от ужаса. Она пробиралась через толпу офицеров, напряженно озираясь вокруг.

– А других детей здесь нет? – обратилась она к сэру Нэйтену.

– Нет, – спокойно ответил он. – Взгляните внимательнее, леди Рэйфорд. Вы уверены, что среди этих детей нет вашей дочери?

Лили в отчаянии покачала головой.

– Нет! У Николь черные волосы, и… она меньше, чем эти дети. Ей только четыре года! Она должна быть где-то здесь. Может быть, она испугалась и спряталась. Она ведь совсем маленькая! Алекс, нужно скорей осмотреть другие комнаты, весь дом…

– Лили! – Алекс стиснул ее плечи, заставив замолчать, прекратить этот бессвязный лепет.

Вся дрожа, она проследила за его взглядом: крошечная фигурка в уголке, почти незаметная в тени. Лили похолодела. Сердце ее бешено колотилось. Она не могла вздохнуть. Ребенок.

Трогательная копия своей матери. Глаза огромные и безмятежные на маленьком личике. Маленькие ручки сжимают куклу в каких-то лохмотьях. Из своего уголка она печально наблюдала за большими мужчинами, которые суетились в комнате.

– Николь,– сдавленно прошептала Лили. – О боже!

Алекс разжал пальцы, и она бросилась к дочери. Но малышка испуганно отшатнулась, недоверчиво глядя на Лили. У той сжалось сердце, и слезы хлынули по лицу.

– Моя малышка! Моя маленькая Николь!

Она опустилась перед ребенком на колени.

– Я так долго тебя искала, – дрожащим голосом говорила она. В нем слышались боль и тревога последних лет. – Ты ведь помнишь меня? Я твоя мама.

Услышав итальянский, девочка встрепенулась.

– Мама? – тихо сказала она.

– Да! Да!

Разрыдавшись, Лили подхватила девочку на руки и прижала к себе маленькое дорогое существо.

– Ах, Николь! Как я счастлива, как я счастлива…

Уткнувшись лицом в черные волосики, она гладила маленькое беспомощное тельце. Николь молча прильнула к ней. Лили повторяла:

– Все кончено. Наконец все кончено.

Не в силах сдержать рыдания, Лили осыпала поцелуями маленькое запачканное личико. Кошмар закончился раз и навсегда. Лед, сковавший ее сердце, растаял, как по мановению волшебной палочки. Никогда в ее душе не было столько мирного покоя. Как странно не испытывать больше горечи и страха. Она уже отвыкла жить без боли. Теперь у нее есть то, за что она отдала бы все на свете,– тепло детского тела, чистая нежная любовь, которая возможна лишь между матерью и ребенком. В этот миг весь мир, казалось, исчез, остались только они с Николь.

Алекс не сводил с них глаз. Горло его болезненно сжалось. Никогда он не видел Лили такой – нежной, трепетной. Еще одна грань, о которой он не знал, даже не догадывался. В его любви теперь появилось сострадание столь глубокое, что он сам себе удивлялся. Никогда он не думал, что способен на такое чувство. Разве так бывает – счастье другого человека значит для него гораздо больше, чем его собственное счастье! Он смущенно отвернулся, пряча слезы.

Нэйтен с удовлетворением наблюдал за происходящим.

– Алекс, – деловым тоном заговорил он, – мне кажется, это подходящий случай, чтобы поговорить о новом проекте лорда Фитцуильяма. Речь идет о создании в городе трех новых подразделений. Они мне позарез нужны…

– Все, что угодно, – дрогнувшим голосом сказал Алекс.

– Парламент принял проект в штыки…

– Он пройдет, – твердо сказал Алекс и отвернулся. Рукавом он вытер глаза и продолжал: – Даже если мне придется выкручивать руки каждому члену парламента, клянусь, он пройдет.

Утро выдалось чудесное. Алекс просматривал «Тайме», Лили с Николь сидели на полу и строили причудливые замки из кубиков. Время от времени они втягивали в игру и Алекса.

Вошел Бэртон и объявил о прибытии мистера Крейвена. Алекс с удивлением отложил газету.

– О, скорее просите! – воскликнула Лили и с виноватой улыбкой повернулась к Алексу.– Я забыла предупредить, что Дерек собирался зайти. Он очень хотел повидать Николь.

Слегка нахмурившись, Алекс поднялся, чтобы встретить гостя. Николь тем временем преследовала раздраженного кота, Тома. Только несчастный кот устроится на нагретом солнышком местечке, Николь тут же настигает его и хватает за вожделенный пушистый хвост. Лили поспешно собрала разбросанные по полу игрушки. С ласковой улыбкой она подумала, что Алекс накупил их слишком много. От такого изобилия у любого ребенка голова пойдет кругом. Слишком большое впечатление, видно, произвел на него узелок тряпок, который служил Николь куклой. Он не успокоился, пока не скупил все куклы в магазине «Бэрлингтон Аркада». Куклы с настоящими волосами и фарфоровыми зубками, восковые и глиняные, с миниатюрными сундуками, а в них настоящее приданое! В детской наверху шагу негде было ступить: там были и игрушечный театр, и кукольные домики, и мячики всех размеров, и музыкальные шкатулки, и повергнувший Лили в ужас огромный барабан, грохот от которого разносился по всему дому.

Но очень скоро выяснилось, что любимая игра Николь, доставившая всем немало беспокойства, – прятки. Она умела неожиданно исчезать и была страшно довольна, когда встревоженная мать или няня обнаруживала ее под диваном или под столом. Лили никогда не видела ребенка, который умел так незаметно и бесшумно двигаться. Алекс, бывало, работал в библиотеке, и только через час замечал, что она тихонько сидит на полу у его стола.

Постепенно страхи Лили относительно насилия и надругательств, которым мог подвергнуться ребенок под опекой Джузеппе, улеглись. Николь была довольно скрытной, но отнюдь не запуганной, а очень жизнерадостной девочкой. С каждым днем она становилась все живее и резвее, и вскоре по всему дому был слышен звонкий голосок, взрывы смеха и бесконечные вопросы на смешной смеси английского и итальянского. Она сразу же привязалась к Генри, постоянно влезала к нему на колени, теребила светлые волосы и лукаво заглядывала ему в глаза.

Вошел Дерек, и зеленые глаза сразу же отыскали Лили. Она устремилась к нему с радостным смехом и сердечно обняла. Дерек слегка смутился.

– Ну-ну, – с напускным упреком пробормотал он.– Не на глазах же у мужа!

– А ты добился больших успехов – можешь гордиться своим произношением! – улыбнулась Лили.

Дерек прошел в комнату и обменялся с Алексом рукопожатием.

– Доброе утро, милорд, – с усмешкой сказал Дерек. – Особенно доброе для меня. Мне, знаете ли, не часто удается попадать в такие великосветские гостиные!

– Вам здесь всегда рады, – любезно сказал Алекс. – Ведь вы когда-то были столь любезны, предоставив мне свои апартаменты.