– Знаешь, почему твой брат до сих пор не нашел учителя? Да потому что к нему пока не обращались ни Шекспир, ни Галилей, ни Платон. Мне жаль тебя, мой мальчик!

Генри состроил гримасу.

– Алекс, скажи ей, что это неправда!

– У меня есть определенные требования, – признал Алекс, отпуская руку Лили. – Действительно, поиск квалифицированного преподавателя занимает больше времени, чем я предполагал.

– Почему бы не предоставить выбор Генри? – предложила Лили. – Вы бы тем временем занялись другими делами. Он будет проводить собеседования, а потом представит свою кандидатуру для вашего одобрения.

Алекс насмешливо фыркнул.

– Представляю себе, кого он выберет!

– А я думаю, он подойдет к выбору со всей ответственностью. Кроме того, это же его учитель. Он должен участвовать в выборе.

Генри размышлял. Наконец он взглянул на Алекса.

– Я уж выберу кого надо! Провалиться мне!

Идея, конечно, новаторская. С другой стороны, такая ответственность пойдет Генри на пользу. Можно попробовать.

– Я подумаю, – проворчал Алекс. – Но последнее слово должно остаться за мной.

– Что ж, – с удовлетворением сказала Лили, – оказывается, иногда вы бываете вполне разумным. – Она взяла карты, перетасовала их и положила на пол. – Будьте любезны, снимите, милорд.

Алекс внимательно посмотрел на нее. Наверно, такой она была в клубе Крейвена. Зеленые глаза светятся озорством, тонкая белая рука нервно поправляет густые пряди волос. Она никогда не сможет стать тихой, надежной спутницей жизни. А даже если бы и стала, ему этого не нужно.

– Во что играем? – спросил он.

– Я показываю Генри тонкости игры в «двадцать одно». – Она вызывающе улыбнулась. – Как вы, сильны в этой игре, Уолвертон?

ЛИЛИ СО страхом поняла, что Алекс играет превосходно. Более чем превосходно. Ей приходилось хитрить: подсматривать верхнюю карту в колоде, или вытаскивать карту снизу, или прибегать еще к какой-нибудь уловке. Если Алекс и подозревал что-то, он молчал… почти до конца игры.

Генри взял очередную карту и радостно улыбнулся:

– Двадцать! Я выиграл!

– Если только у мисс Лоусон не припасен в рукаве туз, – сухо сказал Алекс.

Лили с опаской посмотрела на него. Неужели он заметил? Скорее всего, иначе он не сказал бы так.

Она ловко сдала последние карты, и игра завершилась.

– Я выиграла! – радостно объявила она. – В следующий раз сыграем на деньги.

– Черта с два! – сказал Алекс.

Лили засмеялась.

– Не паникуйте, Уолвертон! Шиллинг-другой, не больше. Я не собираюсь играть с ребенком на его наследство.

Генри поднялся и потянулся.

– В следующий раз будем играть за столом. На полу ужас как неудобно!

Алекс взглянул на него с тревогой.

– Как ты себя чувствуешь?

– Нормально. – Поняв причину беспокойства, Генри улыбнулся. – Правда, нормально.

Алекс кивнул, но Лили успела заметить тревогу в его глазах. Даже когда Генри ушел, Алекс все еще был встревожен.

– Что случилось? – спросила она. – Почему вы спрашиваете Генри…

– Мисс Лоусон, – прервал Алекс, поднимаясь на ноги, – никогда не видел, чтобы женщина так искусно жульничала в картах.

– Годы практики! – скромно призналась она.

Алекс улыбнулся. Совсем нет совести! Она улыбнулась в ответ. Алекс взял ее тонкую руку и помог ей подняться. Он окинул ее взглядом.

– Видимо, для вас было очень важно выиграть у двенадцатилетнего мальчишки!

– Вовсе нет! Я хотела выиграть у вас!

– Зачем?

Хороший вопрос. Какая разница, выиграла она или проиграла? Неуверенно Лили взглянула в его холодные глаза, стараясь казаться равнодушной.

– Да просто захотелось.

– Было бы интересно как-нибудь сыграть честно. Если вы, конечно, умеете, – заметил он.

– Давайте прямо сейчас и сыграем, милорд. Проигравший должен ответить на любой вопрос.

Она ловко сдала две карты – одну ему, другую себе. Семерка. Дама.

Ее склонившаяся над картами головка была совсем близко. Хотелось зарыться лицом в ее густые волосы, вдохнуть запах ее кожи, ее духов… упасть на колени, притянуть ее к себе, почувствовать ее бедра, раствориться в ней. Он пытался взять себя в руки, перестать думать о ней. Тело его напряглось, лицо горело. Она подняла голову. Сейчас она догадается, что у него на уме. Странно, но она ничего не заметила.

– Еще одну? – спросила Лили. Он кивнул. Она с нарочитой аккуратностью открыла еще одну карту. Десятка.

– Достаточно, – сказал он.

Волнуясь, Лили взяла еще одну карту для себя и с радостью увидела, что это девятка.

– Я выиграла, Уолвертон. Теперь скажите мне, почему вы так беспокоитесь о Генри? Нет, лучше скажите, почему вы забрали его из школы. Из-за оценок? Или, может, у него…

– Вы задали уже три вопроса, – насмешливо заметил Алекс. – Прежде чем я отвечу, скажите мне, почему вас это интересует?

– Он мне нравится, – с достоинством ответила Лили. – Я просто беспокоюсь о нем.

Он подумал. Возможно, она говорит правду. Они с Генри явно нашли общий язык.

– Нет, оценки ни при чем. У Генри были неприятности. Опоздания, озорство, как обычно. Но директор «воспитывал» его слишком усердно.

Его лицо исказилось. Он отвернулся.

– Порка? – Лили смотрела на его профиль. В таком ракурсе его лицо было особенно жестким. – Поэтому он иногда с трудом двигается. Ужасно.

– Да, ужасно. Я хотел убить Торнуайта. И сейчас еще хочу.

– Директора? – Этот человек вызывал у Лили отвращение, но она не могла не пожалеть его. Наверно, Торнуайту дорого обошлись его педагогические приемы.

– Генри отомстил. Он достал порох и взорвал ему входную дверь, – продолжал Алекс.

Лили рассмеялась.

– Меньшего я и не ожидала! – Ее смех оборвался при виде мрачного лица Алекса. – Но вас еще что-то беспокоит… Наверно… Наверно, то, что Генри вам ничего не рассказал! – Его молчание говорило само за себя.

Она поняла. Алекс, с его необыкновенным чувством ответственности, во всем винил себя. Он явно в мальчишке души не чаял. Вот прекрасная возможность помучить его, повернуть нож в ране! Вместо этого Лили неожиданно для себя принялась успокаивать его.

– Меня это совсем не удивляет, – как можно равнодушнее сказала она. – Мальчики в его возрасте такие гордые. Вы и сами таким были в детстве. Поэтому Генри и хотел решить свои проблемы самостоятельно, а не бежать к старшему брату, как ребенок. По моим наблюдениям, все мальчишки так себя ведут.

– Что вы знаете о мальчишках! – пробормотал он.

– Как бы вам ни хотелось принять все на себя, вашей вины тут нет, Рэйфорд. У вас слишком развито чувство ответственности – почти такое же, как ваш эгоизм.

– Всю жизнь мечтал узнать ваше мнение на сей счет! – заметил он едко, но без обычной враждебности. От взгляда его черных горящих глаз Лили почувствовала себя странно. – Мисс Лоусон, не хотите ли еще сыграть? Честно.

– Зачем, милорд? Вы хотите задать мне вопрос? – Лили, улыбаясь, сдала карты.

Он пристально смотрел на нее. У Лили появилось ощущение, что он прикасается к ней. Конечно нет, он достаточно далеко. Но в памяти всплывали обрывки неприятных воспоминаний. Джузеппе… Угроза… Насилие…

Алекс не обратил внимания на карты. Он не отрываясь смотрел на нее.

– Почему вы ненавидите мужчин?

Он не мог не задать этот вопрос. Каждым жестом, взглядом, словом она подстегивала его любопытство. Она не подпускала к себе ни одного мужчину – ни его, ни Закери, ни даже своего отца. А с Генри она вела себя иначе. Видимо, в ребенке она не видела угрозы. Инстинкт подсказывал ему, что в прошлом какой-то мужчина причинил ей боль. Поэтому она всех мужчин считала врагами и беззастенчиво использовала их. Но это были всего лишь его предположения. Ему не терпелось узнать правду.

– Почему я… – Лили была потрясена. Никто, кроме Дерека, не осмеливался задавать ей подобных вопросов. Почему он спрашивает? Ее чувства его, конечно, не волнуют. Видимо, он, мерзавец, почувствовал, что вопрос заденет ее за живое.