Он кивнул и заиграл. Алина не сдержалась и положила голову на его вытянутую ногу, устроившись на коленке. Так было лучше видно. Как же он ловок!..

Незаметно солнце снова склонилось к закату. День заканчивался. Матросы и пассажиры разбрелись кто куда. Альтис вернул лютню Алинке, и та с удовольствием слушала звон, который издавали струны уже под ее пальцами.

– И они даже не вспомнят о том, что хотя бы изредка надо кушать! – Недовольный голос заставил Альтиса и Алину вздрогнуть, переглянуться и слезть на палубу.

Гинхи держала поднос с легким ужином на двоих и сурово разглядывала Пламенных. Демоническая природа Белого командора ее ничуть не пугала.

– Спасибо тебе, девочка, – весело улыбнулся Альтис.

– Мы и правда забыли, – призналась Алина. – Спасибо, Гинхи.

Орчиха зарделась и осталась довольна. Но не забыла проследить, чтобы Пламенные ничего не оставили! Хорошо зная, что эти двое едят совсем не много, она и не пыталась положить им больше, чем те могли осилить.

– Ты умеешь играть? – спросила у Алины орчиха, когда маги окончили трапезу.

– Угу, – кивнула та. – Вроде того…

– Сыграй, – попросила Гинхи.

Алинка бросила вопросительный взгляд на Альтиса. Тот едва заметно кивнул, погладив пальцами флейту. Воительница улыбнулась и заиграла, запев веселую и не очень приличную песенку. Альтис подыгрывал на своей флейте. Орчиха раскатисто смеялась.

Воительницы хватило всего на три веселых песни. Потом ритм изменился, заставив слушателей загрустить… Когда Алина прервалась, чтобы сделать пару глотков воды, Альтис спрятал флейту и попросил, прикрыв глаза:

– Спой мне, Линка… Спой для меня.

Алина помолчала с минуту, потом придвинулась к демону поближе, прислонилась к плечу, прикрыла глаза и взяла аккорд, от которого сжалось сердце. И она запела, вкладывая в свой чувственный голос все, что было и что пришлось пережить. Легко вплетались в музыку слова, рассказывая о том, что произошло. О том, как больно было там умирать, и о том, как тяжело потом было осознать, что они – всего лишь… оружие. Оружие, которое использовали, с почетом поставили на полку и предпочли о нем забыть. Им не вернуться домой. Некуда. Незачем. И жить дальше – невозможно. И только родное плечо того, кто все понимает, еще дает силы дышать. Она пела, вкладывая всю душу. Для него…

Отчаянно и резко звякнули порванные струны, ударив по пальцам. Алина досадливо поморщилась, отложила лютню в сторону, повернулась и молча обняла за плечи своего демона.

На свою беду, Тигран Тринадцатый услышал эту песню, не вовремя решив все же узнать у Альтиса, что случилось с его дочерью. Сердце терзали тяжелая боль и вина, а в глазах плыло. И в тот момент Тигран Янтарный как никогда возненавидел свой трон, войну, империю!.. И более всего – свою ложь. «Лжец, убийца, бесчестный ублюдок, сволочь! Недостойный своих предков!» – шептало внутри то, что принято называть совестью. Той самой совестью, на сделки с которой приходилось так часто идти. На такие сделки, которые с самим собой никогда не заключали его великие предки!

До боли сжав седые виски пальцами, владыка Серебряной Империи развернулся и ушел обратно в свою каюту, мечтая отречься от трона и напиться до зеленых низших тварей перед глазами.

Капитан Риноиль вернулся на мостик, закрыл глаза, забыв обо всем, сел у руля и изо всех сил попытался сделать так, чтобы никто даже случайно не увидел его лица. Эта песня была последней каплей. Все эти дни он менялся, что-то происходило в душе, многое переосознавалось, что-то надломилось внутри него… С этого мига он изменился навсегда. Понять бы теперь еще, в какую сторону…

Следующие три дня Альтис целиком посвятил Карэн, Лисёнку и Эрхану. Последний проснулся только на исходе третьих суток и твердой командорской рукой еще на день был сослан под опеку богов.

Пришлось Альтису выдержать и истерику Василисы, которая теперь не знала, что делать с Карэн. Впрочем, терпеть пришлось ровно до того момента, пока между ним и девушкой не появилась воительница. Взгляд запредельно-ледяных глаз, тихий рык вместо обычно мелодичного голоса… Мирное предупреждение, совет не повышать голос на демона, если дорога жизнь.

В течение дня Эрхан отлеживался под тщательным надзором все тех же Стримбора и Когана, но под вечер просто умолял перестать с ним нянчиться. Вняв просьбе, Альтис забрал ученика с собой.

А утро началось с тренировок. Как обычно – зверская физическая нагрузка, поединки, теория… И так до обеда. Потом Альтис поручил Алине принцессу с Лисёнком, а сам вплотную занялся бывшим некромантом.

Новый дар требовал внимания к себе, тренировки и развития. Однако первый день Альтис целиком посвятил теории, позволяя ученику лишь изредка и едва-едва касаться Пламени. Черный Огонь так же осторожно изучал своего избранника, понемногу переделывая его тело и перекраивая разум. За последним Альтис следил особенно тщательно, четко сознавая, что один неверный шаг – и ученика придется убить, чтобы не выпустить в мир Пламенного безумца. Демон сделал все, чтобы Эрхан остался собой, но все равно опасался худшего.

Поздним вечером отправляя мальчишку отсыпаться, Альтис все еще сомневался, что поступает правильно. Все-таки не зря Черных Пламенных обычно убивали, а не воспитывали из них полноценных магов. Альтаир справился только потому, что был демоном, рожденным самим изначальным Огнем.

Корабль резал черную гладь ночного моря с легким шелестом. Волны бились о борт, ветер нес с собой запах соли, въевшийся в кожу.

– Никак не успокоишься? – Алина встала у борта, вскинула лицо к небу, разглядывая яркие звезды. – Все будет нормально, вот увидишь.

– Не знаю, Лин. – Альтис мотнул головой, словно пытаясь прогнать какую-то назойливую мысль. – Мне в любом случае будет тяжело поднять руку на своего ученика. Я убью, если будет нужно, но… Он так слаб.

– Зря ты так, Ал, – помолчав, сказала воительница. – Эрхан сильнее, чем кажется. Хотя бы ради тебя, но он пройдет этот путь. Ты – как маяк в ночи.

– Маяк, который приведет прямиком на рифы, – проворчал демон.

Алина шагнула поближе, заставив демона уступить ей немного места рядом с собой, положила голову на его плечо и улыбнулась:

– А все-таки больше всего ты боишься самого себя. И, как всегда, страшно в себе не уверен.

– Зараза, – усмехнулся демон.

– Но зараза, которая опять оказалась права, – хмыкнула воительница.

– Эх, правая ты моя, – вздохнул Альтис, запустив пальцы в ее волосы и растрепав коротко остриженное «ржавое» золото. Она нуждалась в такой же ласке, какую порой дарила демону, и он это прекрасно знал. – Что же нам делать-то?

– Жить и ждать, – просто ответила Алина, прикрыв глаза и стараясь сохранить способность мыслить, хотя хотелось замурлыкать. – А что еще мы сейчас можем?

– Не знаю, – со вздохом повторил Альтис. И признался: – Тоскливо мне от собственного бессилия, Лин. Даже выть охота.

– Ты делаешь все, что можешь, я немного помогаю. В итоге, как обычно, мы добьемся невозможного, – сказала девушка. И едва слышно прошептала: – Хочешь, я сегодня побуду с тобой?

Как бы двусмысленно ни звучал для постороннего уха этот вопрос, ничего неприличного он в себе не содержал.

– Хочу, – ответил демон, обняв Пламенную. – Знаешь, мне пришлось без тебя еще хуже, чем с тобой.

– И мне без тебя несладко было… как и с тобой, – ответила девушка, обвив руками стройный стан демона.

Казалось, он отлит из металла, а не из плоти и крови. В тот момент Алина знала, что Альтис о ней того же мнения. Она даже смутно уловила отголосок мысли о том, что девушка должна хотя бы на ощупь напоминать девушку, а не гранитную статую. В ответ Алина с горькой усмешкой подумала о том, что такому мужчине, как Альтис, тоже не пристало на ощупь напоминать клинок лучшей гномьей работы.

Не сговариваясь, оба тихо рассмеялись. И одновременно подумали о том, что ночь сегодня, наверное, будет на редкость теплой. И дело не в погоде, а в том тепле эмоций, чувств… в той любви, которую дарили друг другу Пламенные, как это могут делать только они. Не знали такого ни смертные, ни бессмертные, ни другие им подобные.