Я ждать захода не стал. Машина почти на директрисе, но рисковать не буду, работаем. Резко выстроился посреди двери, как на моих глазах хулиганили чеченцы в Грозном, и быстро пробил две тройки по силуэтам. Бинго! А че вы сдваиваете цели, чудни?

Спокойно сделал контроль. Все, кончился во мне журналист.

Потом мы с Шерифом обшмонали трупы, собрали трофеи — два «калаша» перед входом, один в избе, пистолетов и раций нет. Осмотрели уазик — есть пробоина, мать его! Радиатор прошило наискось, амба, не взлетит. Что теперь делать… Автоматы закинули внутрь «шнивы».

Все, теперь уже ничто не отвлекает от собственно дипломатии — даром, что ли, меня Сотников послал? Нет, давай-ка доложимся согласно Уставу.

— С «газоном» возиться будем или Бероева подпашем? Все едино машина воякам достанется. Как, переживешь?

— Ну его, — с сомнением посмотрел на запущенный джип Уксусников. — Ты мне мотоцикл с коляской добудь.

Вызвал из машины Контур — опять двадцать пять. Нет, теперь уже точно докладная, затрахали! Зато надежный Вотяков был на месте.

«Эфир, ответь Демону, прием». — «Эфир на связи». — «Как дела, прием». — «Есть новости, давай свое». — «Понял. Контур спит, здесь огневой, давай срочно Берега в эфир, через шифр, жду на связи. Прием».

Бероев появился в закрытом канале буквально через пять минут. Он не Юра, и я немного расслабился — удовольствие ведь, немного их у нас.

— Берег, мы нашли «лесников». Имели огневой контакт с «ментовскими», два холодных у них, один язык. Сами без потерь. Есть подарки — уазик и три АКМ, все для тебя, капитан. Давай машину: трофей поврежден, нужен буксир… Так что у тебя скоро войсковая операция. Как понял?

— Демон, понял тебя! Мангруппа пойдет через… через пятнадцать, нет, двадцать минут. Точно тихо? Терпит? Прием.

— Нормально. Едете направо за дальний знак. Двигаетесь, пока слева не появится большое поле. Доезжаете до отдельной березовой рощи слева же. Приметная. Почти напротив поворот направо. У поворота будут ждать. Прием.

Самогон у «лесников» действительно водился. Как и рыбка правильная, как и икорка щучья. И женщины мелькали.

— Мы ведь тоже не с пустыми руками к вам, — объявил я.

Притащили с пацанами из машины картонную коробку, которую мы с Уксусниковым собрали в схроне у Церкви, подумав, что так верней всего будет поступить. Схрон шерифа не удивил ничуть, он лишь сказал: «Это по-таежному». Коробку набили овощными консервами, сложили сладости для детей. Мыла, курева немного. По бурной реакции судя, поступили правильно.

Хлопнули, закусили — песня!

Плененный лежал под присмотром мужиков, камин разгорелся пожарче, пацаны пошли на дорогу, а мы мирно беседовали с самими старшими. Как я и предполагал, бодрого и радостного согласия тут сразу не получишь: избавившись от одной кабалы, жители кордона боялись попасть в новую. Дотошно расспрашивали нас обо всем, начиная от «умен ли начальник» и «где мы» и заканчивая «а как у вас в школу берут, есть ли школа-интернат». Сказал им, что будет натуральный налог, как и со всех хозяйств, вошедших в анклав «Россия». Но и обратка весома. По мере того как длилась беседа, Пантюховы все более склонялись в сторону примыкания к замку с признанием тамошних властей.

Мы тоже интересовались, как возможно без оружия и снастей так обустроиться и обеспечить себя белковой пищей. Профессионалы, оказывается, могут. Две драные сетки тут нашли, теперь на лесном озере стоят, там же и плот. Навязали корзин из прутьев, эти поставили на речке, из найденной проволоки накрутили силков — даже косули попадаются. Вот пасти надумали делать. Перспективный кордон, умелые люди, что тут скажешь.

— А вам, Пантелей Федорович, я предлагаю поехать с нами в замок, посмотреть глазами. Примем, разместим, в обиде не будете. Познакомитесь с Командором, с ним и обговорите вопросы, а завтра мы вас отвезем сюда. Людям расскажете, окончательно решите. С собой еще одного можете взять: две пары глаз всегда лучше.

Видя, что дед не то чтобы сомневается, но начинает по привычке долго обдумывать озвученное предложение, я добавил еще один аргумент. Приготовленный заранее:

— И вот вам подарок в знак добрых намерений Замка и хорошего совместного жития. — С этими словами я протянул старшему Пантюхову «бенелли», с которой он уже успел познакомиться и кою очень неохотно отдал мне после баталии.

— А и дело! Иван, собирай гостинец командиру разведки, и сам давай-ка, со мной поедешь к городским.

Не так ли выглядят те кержаки, про которых часто вспоминает Сотников?

В замок мы приехали уже под вечер, опять попав по дороге в короткий ливень.

Сразу за воротами почувствовали — что-то случилось, люди взволнованы, обсуждают. Познакомил визитеров с подоспевшей Лагутиной, сразу под руки утащившей мужиков в пищеблок. Зашел на свою базу — пусто в комнатах, Гоблина с Костей нет, уже уплыли. Оставил там посылку из речной копченой рыбки и направился в дежурку — наш ТАСС, кроме всего прочего.

Не поверите, опять не стал ругаться. Только спросил:

— Что случилось, Тамара? Все чет бегают…

— Не слышал, что ли, Сережа?

— Да где бы я слышал! — все-таки разозлился я. — Что стряслось-то?

— Наш радист, Юра Вотяков. Он с украинцами связался, представляешь! Морзянкой.

— Отлично! — обрадовался я. — И как они?

— Да плохо они, — строго поглядела на меня дежурная Тома. — Что-то у них не заладилось. Им Смотрящие канал закрыли.

Серега Демченко, слушатель лекций, открыватель ушей и рта

На подходе к донжону из темноты прямо на меня выскочил запыхавшийся Юрка Вотяков с пакетом в руках.

— Привет, Длинный Карабин! Фуф… На собрание?

— Салам, Электроник! Туда. Сейчас все туда, волну ты поднял хорошую. Что тащишь-то? — кивнул я на его ношу.

— Да пожрать на кухне выпросил, пока все на месте: в последнее время что-то пропускаю столовку. Сушняка всякого девчата дали, чай. Даже джема чуть-чуть. Суп хотели погреть, не стал ждать, я ж там, — Вотяков показал пальцем в сторону собора, — типа главный докладчик. Хочешь грызануть чего на ходу?

— Да нет, спасибо, Юр, не проголодался еще. Давай так, после собрания на нашу базу нырну — и к тебе, есть у меня кое-что вкусненькое к твоим «сушнякам».

— Добро! — хлопнул меня по руке радист. — Щас закину добычу в гнездо — и на «чудильник». Да, ты знай, если что… Я ведь только что «Дункан» отозвал, по приказу Сотникова. Они к северу, у островов каких-то встали на ночь, километрах в двадцати. Как думаешь, к чему бы это? Есть и еще новости, но после.

— Да че после, — воспротивился я, — неохота дураком выглядеть, если больше трех уже знают. Я ж разведка, как ни крути. Колись!

— Не волнуйся, не знают, — успокоил меня Юрка. — Есть целых четыре попытки, отстраиваются. День-другой — и будет связь. Узнаем кто.

И удрал по лестнице, оставив меня в тягостных раздумьях. «Дункан», значит, во как…

Я посмотрел на убегающую спину во фланелевой рубашке в красную клетку и крепко позавидовал радисту. Хорошо Юрка завернулся в этот мир, как теплой фланелью укутался. Штаны спортивные с мешочками на заднице, в тапках до столовки бегает. Со всеми у него — чистый ананас, никому дорогу не перешел, уважаемый, нужный человек. И у него есть Дело: создавать Новый Эфир. На той Земле все уже давно прострелено радиоволнами, связи проведены, карточки высланы, рекорды поставлены… Скука. А тут — все заново! Это ли не мечта любого настоящего радиста? Ладно, идем в клуб.

Лица собравшихся в соборе людей выглядели несколько непривычно.

Не то чтобы очень тревожно или с заметным возбуждением. Нет. Просто по ним было видно: что-то случилось — на совсем другом уровне. Не в замке, не около него, а в принципе «где-то там», в далеком далеко. Но вдруг все разом поняли: произошедшее непонятным пока образом что-то изменяет и в этом, уже обжитом и уже понятном микромире, томящемся в собственном соку под зонтиком замка. Лица людей отражали понимание, что впереди их ждут какие-то новые проблемы, новые задачи, которые нельзя решить уже привычным заказом нужного или выходом на субботник. Жители одинокого муравейника вдруг узнали, что по лесу бродит некое Чудовище, и оно только что раздавило лапой точно такой же муравейник — Второй. И есть ли теперь вообще Третий? Да, первые смерчи счастливо прошли мимо, но, как выясняется, они никуда не делись, они, покачиваясь от бешеной энергии разрушения, бродят где-то рядом, над верхушками Дикого Леса и ждут. Ждут нашей ошибки, непродуманности, неподготовленности.