Вольтер лежал низко на небе, в направлении рассматриваемом Орландо как восток. Это было тусклое красноватое пятнышко на таком расстоянии, примерно и светившее так же ярко, как Меркурий видно с Земли, древние K5 звезда только одна шестая в виде светящихся, как солнце. Пять планет земной группы, и пять газовых гигантов больше похожих на Нептун, чем Юпитер, были замечены или вывести задолго до запуска диаспоры, но отдельные спектры для внутренних планет продолжал ускользать как колоссальные инструменты домой и очень скромные оборудование, перевозимые полис себя.

"Что вы предлагаете? Святилища?" Он смотрел на звезды. Вряд ли. Еще несколько бесплодных планет. Еще несколько уроков в хрупкости жизни, и равнодушие тех сил, которые создали и уничтожили это.

Вернувшись в каюту, Орландо игнорируя вызовы пошел прямо спать. Это будут либо плохие новости-второй такой же Фомальгаут, или еще хуже, или доказательство жизни настолько тонкое, что оно понадобится два столетия исследований. Может быть, одна из лун одного из газовых гигантов вращающихся вокруг 51 Пегаса дало несколько окаменелых микробов в некоторых ранее неизведанных щелях. Доказательства трети биосферы было бы очень существенным, но он устал от копания в деталях далеких миров в предрассветной темноте.

Опять же, может быть, кальмар Орфея, наконец, получил намек на характер их плавающими вселенных. Орландо смеялся устало. Он был ревнив, но он был на крючке, шанс развития в культуре кальмара было достаточно, чтобы проколоть его равнодушие.

Он хлопнул в ладоши, и каюта переместилась вверх. Он сел на кровать и обратился к экрану стены.

— Доклад.

Текст на стене появился, показывая причины его пробуждения. Орландо терпеть не мог, говорящее не-разумное программное обеспечение.

Новости были местные, хотя цепь событий началась на Земле. Кто-то в земном КЦ разработал улучшенный миниатюрный спектроскоп, которая помог внести нано изменения в существующую рожденную в полисе модель. Локальное программное обеспечение астрономии взяло на себя задачу сделать именно это, а благодаря новым инструментам, химический состав атмосферы десяти планет Вольтера мог был теперь определен.

Первым сюрпризом было то, что внутренняя планета, Свифт, обладает атмосферой, больше чем ожидалось: в основном диоксид углерода и азота с значительными следами сульфида водорода и паров воды. Имея 60 процентов земной гравитации, и температуру поверхности в среднем 70 градусов по Цельсию, практически вся вода Свифта должна была быть потеряна за прошедшие двенадцать миллиардов лет с момента его образования, с разложением ультрафиолетом на водород и кислород, и последующим уносом водорода солнечным ветром

Вторым сюрпризом было то, что сероводород не находится в термодинамическом равновесии с остальной атмосферой. Он либо возник от геологических процессов планеты, что вряд ли после двенадцати миллиардов лет, или это был побочный продукт того или иного химического процесса обусловленного светом Вольтера. Вполне возможно, жизни.

Но третий сюрприз принес Орландо, и он перевешивает любые видения кипящего озера, полного зловонных серных бактерий. Спектры также показали, что в атмосфере Свифта не содержится обычный водород, нет углерода-12, нет азота-14, нет кислорода-16, не содержится серы-32. Никаких следов наиболее распространенных космических изотопов, хотя они присутствуют в обычных пропорциях на 9 других планетах звезды Вольтера. На Свифте, был только дейтерий, углерод-13, азот-15, кислород-18, сера-34: самые тяжелые и стабильные изотопы каждого элемента.

Это объясняет, почему водяного пара по-прежнему много в настоящее время — эти тяжелые молекулы будет оставаться ближе к поверхности планеты, и когда они были разделены у дейтерия больше шансов, чтобы остаться и рекомбинироваться. Но даже такие потери легких изотопов не могут объяснить этот невероятный перекос; в атмосфере Свифта содержалось в сотни тысяч раз больше дейтерия, чем он должен был иметь, после образования планеты. Программное обеспечение было уклончиво в последствиях, но Орландо не сомневался. Кто-то превращается эти элементы. Кто-то преднамеренно отягощает атмосферу этой планеты, для того, чтобы продлить жизнь планеты.

Полис Картера-Циммермана, орбита Свифта

85 801 536 954 849 CST

16 Марта 4953, 15:29:12.003 UT

Ятима ехал рядом с зондом Орландо, видя, как гладкие, ребристые автомобили около трех дельта длиной, парили над плоской красной пустыней Свифта. Реальные зонды были сферами в пол миллиметра шириной, питающиеся от света Вольтера, в значительной степени движимые ветром, иногда движимые вперед, путем откачки атмосферных газов через сеть каналов. Даже при разработке программного обеспечения пилотирования, поворачивая руль автомобиля, не всегда получался желаемый эффект.

"Оазис."

Орландо огляделся."Где?"

"Слева от вас." Ятима подвинулся, не желая ударить в бок Орландо. Маловероятно, что зонды сами бы могли коснуться, и вряд ли это они сделали, но одна из первых привычек, которую он приобрел после прибытия из Кониши была привычка сильного отвращения к столкновениям в отношении навигаторов. Люди в Картер-Циммерман не принимали любезно других людей, которые пытаются занять ту же часть пространства.

Орландо объехал автомобилем вокруг, и они направились к оазису. Это была лужа воды несколько метров, десятки килодельта, по их нынешней шкале, ловушка под полимерной мембраной. Поверхностное натяжение осторожно натянуло мембраны в выпуклых зеркалах, отражающих пространство бледно багровое небо, те что, казалось, парят в нескольких сантиметрах под землей. Чистая вода закипала около 60 градусов в разреженной атмосфере Свифта, так что дождь может падать только на ночной стороне, но при достаточной влажности споры проснулись и весь мир микро-экологии вернулся к жизни, и боролся, чтобы продержаться как можно дольше. Мембраны ограничивали испарение, как и смесь других химических веществ, и подняли температуру кипения еще на десять градусов, но к середине-второй половины 507-часового рабочего дня только доля оазисов сформировавшихся с ночь осталась. Тем не менее, на Свифте жизнь могла справиться этим, как на Земле жизнь смогла справиться с замораживается.

Крупным планом, они смогли увидеть сквозь частично отражающей поверхности в ослепительный мир ниже. Широкая винтовая поверхность плотоядных сорняков сияла золотом и бирюзой; один рой клещей не допустить их отравленные листья были глубокие, богатые красный, другой был (до Лацерты Земли) голубой. Вся жизнь Свифта сделана на интенсивном использовании серной химии, при доминировании углерода, но некоторые первичные аварии, казалось, толкнули серу в обмен в структурную роль, и интенсивность цвета был одним из побочных эффектов.

"Может быть, все это было сделано с нуля", Ятима размышлял. "Для декоративных целей. Может быть, Свифт был стерильным и безвоздушным, а потом кто-то пришел и построил эту экосистему, по молекулам. Используя тяжелые изотопы, чтобы осталось надолго. Как скульптуры из золота, чтобы избежать коррозии".

"Нет. Везде, где трансмутеры были, были, родные биосферы." Орландо казался мрачно убежден, будто альтернатива была слишком декадентской и легкомысленной, чтобы созерцать. "Они должны были заменить изотопы медленно, вводя их в существующую атмосферу на протяжении тысячелетий. Это был знак уважения, что они не обернули их доме в защитную сферу, или изменили орбиту, или изменить его солнце. Они внесли изменения на низком уровне, ниже уровня биохимии".

Ятима провел его машину по луже. Яркие зеленые угри длиной несколько миллиметров извиваясь двигались волнистые путем, гораздо быстрее, чем зонд. Красно-желтые двенадцать ног паука шли вверх тормашками по мембране, выбирая плоские наконечники, которые были встроенны в него. Ятима не испытывал большой симпатии к добыче, они беспечно кормят защитных полимеров, что почти все другие виды взял на себя труд синтезировать и выделять. Опять же, это была ниша попрошайничества, подлежащих заполнению, и ни одно из этих существ ничего не делало с сознательной целью.