Литмир - Электронная Библиотека
A
A

ШУТ

Вот шествие шутов
а сзади шепот стражи
извилины пути длинны
как шерсти пряжа
шаги пажа — бесшумные, — однажды
услышит трон, он долго прял ту пряжу.
Вот шествие шутов
в конце пути, когда же
шаги пажа услышит трон однажды
и нити пряжи окончатся
покроет трон лишь сажа.

ИОВ

«…воздаяние руку моею — жертва вечерняя»

ПС 140

Нетерпение, жертва вечерняя

блики костра — отошедшего дня.

Все уже сказано в молчании Иова

ветер, пустыня, песок, тишина,

свитки заложены в камни суровые,

уравновесилась чаша судьбы,

завтра — в глазах закланной коровы

нож закрывают судьи рукава.

Все уже сказано молчанием Иова,

звезды собрались на небе на пир

завтра — в глазах закланной коровы

Сириус красный молчит как вампир.

Приложение № 1

Нисхождение в Шеол, или почему исчезла голова у Гоголя?

«Много ещё протечёт времени, пока узнают меня совершенно».

Н. В. Гоголь

Николай Бердяев считал, что «Гоголь принадлежит к самым загадочным русским писателям. Он загадочнее Достоевского. Гоголь скрывал себя и унёс в могилу какую-то неразгаданную тайну». И. С. Тургенев уже сразу после смерти Гоголя писал: «Вы не можете себе представить, как я вам благодарен за сообщение подробностей о смерти Гоголя. Я перечитываю каждую строку с какой-то мучительной жадностью и ужасом, я чувствую, что в этой смерти этого человека кроется более, чем кажется с первого взгляда, и мне хочется проникнуть в эту грозную тайну…»

Уже сама смерть — неожиданная, беспричинная с медицинской точки зрения, поразила тогда многих. Существует известная версия о летаргии Гоголя и захоронении его живым. И, как многое у Гоголя, эта версия — смесь логичного и неясного, таинственного и конкретного.

И вот в последнее время появились новые данные, ещё более усугубившие «загадку Гоголя». В 1988 г. были опубликованы воспоминания А. Г. Аросева «До жестокости откровенны», где имеются следующие строки: «На днях был у Вс. Иванова, Павленко, П. Тихонова. Рассказывали, как открыли прах Гоголя, Хомякова и Языкова. У Гоголя головы не нашли… Гоголь лежал в синем фраке». Если бы не эта публикация, то, как выразился сам ученик филолога Б. Г. Лидина, воспоминания своего учителя — «Перенесение праха Гоголя» — он бы не обнародовал.

В отличие от всех вышеперечисленных, Лидин лично присутствовал при вскрытии, и вот что он записал для себя: «могилу Гоголя вскрывали почти целый день. Она оказалась на значительно большей глубине, чем обычные захоронения. Начав ее раскапывать, наткнулись на кирпичный склеп необычной прочности, но замурованного отверстия в нём не обнаружили; тогда стали раскапывать в поперечном направлении, и только к вечеру был обнаружен ещё боковой придел склепа, через который в основной склеп и был в своё время вдвинут гроб. Вот что представлял собой прах Гоголя: черепа в гробу не оказалось, и останки Гоголя начинались с верхних позвонков; весь остов скелета был заключён в хорошо сохранившийся сюртук табачного цвета, под сюртуком уцелело даже белье с костяными пуговицами…»

А где же синий фрак? Писатели, знавшие, что Гоголь похоронен во фраке, были информированы об исчезновении головы, что и рассказали Аросеву; присутствовавший же Лидин увидел, что на теле Гоголя — сюртук табачного цвета. Безусловно, Гоголь был похоронен дважды!

На первый взгляд, можно сделать вывод о верности версии о летаргии, ведь сам писатель просил не хоронить его раньше, чем проявятся явные следы разложения. Но, хотя современники Гоголя отмечали его уникальную скрытность, время начинает открывать тайну его жизни, творчества и смерти. Сам Гоголь нередко признавал, что у него особенная натура, на которую влияния действуют не так, как на всех, и что её нельзя мерить на одну мерку со всеми; причём относил это к материальному устройству своего тела. Из описываемых им припадков врачи могли заключить лишь то, что он не страдает какой-либо конкретной болезнью — припадки появлялись у него внезапно и так же внезапно исчезали. Его близкий друг Языков в письме к брату писал, что «Гоголь рассказывал ему об особом устройстве своей головы, о странностях своей болезни». Вообще у Гоголя чрезвычайно много странного — иногда даже я не понимаю его — чудного.

Обращали внимание на то, что он дома по нескольку часов читал какие-то книги в кожаных переплётах с застёжками, которые тщательно прятал. Он любил слушать рассказы о видениях, обо всём сверхъестественном и любил спрашивать подробности, как бы что-то сравнивая. Д. С. Мережковский в свое работе «Гоголь и черт» приводит следующие поражающие свое откровенностью слова Гоголя: «Клянусь, бывают такие положения, что их можно уподобить только положению того человека, который находится в летаргическом сне, который видит сам, как его погребают живого, и не может даже пошевелить пальцем и подать знак, что он жив».

И в письме к Плетнёву Гоголь говорит о том, что «Бог воздвигнет его дух на всяком месте и в каком бы то ни было состоянии тела: лежа, сидя или даже не двигая руками» (!?). А вот ныне уже всем известные свидетельства «вернувшихся к жизни после смерти»: «Я почувствовал, словно я плыву в воздухе, я посмотрел назад и увидел самого себя на кровати внизу, и у меня не было страха».

А у Гоголя страх был — понятие «летаргия», которым он оперирует, лишь слово. Он пытался как-то выразить состояние, получившее ныне весьма чёткое научное определение — декорпорация (отделение от тела). Описание «бесовски сладкого, томительно-страшного» полета проходит через все творчество писателя — «Вий», «Вечера на хуторе близ Диканьки». А кто такой гоголевский Вий? Сам Гоголь объяснял это так: «Так называется у малороссиян начальник гномов. Все это — народное придание, и не хотел ни в чём изменить его и рассказал почти в такой же простоте, как слышал», но простота Гоголя слишком непроста; дело в том, что ни в украинском, ни в русском фольклоре даже двойников гоголевскому Вию нет. Это давно уже обнаружили исследователи, и они ввели идею выдуманного Гоголем неологизма от украинского слова «вия» — ресница. Но Вий у Гоголя появляется лишь в последних строках, и такое объяснение ничего не даёт. А вот лингвисты неожиданно набрели на верный путь.

Они обнаружили, что в Ригведе и Авесте, священных книгах индоиранцев, бог-демон Вауи играет огромную роль, а, выступая и как божество парения, ветра, полёта, и как божество смерти. В художественной форме в «Вие» Гоголь рассказывает о себе в лице философа Фомы Брута. Р. Моуди (автор известной книги «Жизнь после смерти») утверждает, что «человеческая душа выходит из двух точек: либо из верхней части головы („странное устройство головы у Гоголя“), либо из области солнечного сплетения». Хорошо известны разговоры Гоголя, что у него «внутри всё расстроено», и даже «желудок вверх ногами». Исследователями НДЕ (так обозначается феномен состояния близкого к смерти, в английской аббревиатуре) единодушно отмечают, что после того как душа проносится через темный туннель, она встречается со «светящимися существами». Психиатр Патрик Дьюаврии сделал новое открытие: оказывается, люди могут испытывать НДЕ во время отдыха, в полусне и т. д. Он замечает также, что бывают случаи негативного протекания НДЕ, когда человек испытывает кошмарные видения, и путешествие «туда» становится для него мучением, Д. С. Мережковский удивительно точно угадал, что «Гоголь и не жил вовсе, а всю жизнь умирал». Масса фактов говорит о том, что люди «вне тела» чувствуют приближение границы, откуда возврата уже не будет, и возвращаются. Круг, что очертил себе Фома Брут, это и есть та граница, через которую страшился переступить Гоголь, периодически нисходя в «шеол» (так называлось то пространство, где обитало «второе тело»). Вий — это манифест послесмертного парения к черте и ужас её.

54
{"b":"214937","o":1}