Но и когда стало известно, что Константин не будет царем, общество могло бы приступить к решительным действиям с единственным предположением, что Константин не издаст от собственного лица акт о своем отречении. Более того, С. П. Трубецкой позже вспоминал: «Если бы Николай после отказа Константина издать манифест прибег к помощи Государственного Совета или Сената, которые могли бы своим актом дать объяснение случившемуся, и не издал бы манифест от своего имени, то он бы вошел на престол спокойно». Все было сделано так четко, что многие «декабристы» даже во время следствия неоднократно именовали Константина «бывшим императором», так как искренне верили, что Николай узурпировал престол. Была даже проведена акция с так называемым «константиновским рублем». Здесь уже ничего не понимали ни нумизматы, ни историки. При Александре I монеты были безликим. Сразу после известия о смерти царя Министр финансов Е. Ф. Канкрин дал указание монетному двору изготовить несколько образцов серебряного рубля, но уже «почему-то» с профилем Константина (не согласовав лично с царем вопрос такой важности).

Уже после того, как Константин отказался от издания манифеста о своем отречении, Николай и Мария Федоровна не прекратили работ по изготовлению рубля.

Приняли решение о восстании «декабристы» лишь в середине дня 13 декабря. В 1878 г. из личного архива царя рассекретили 5 монет этого редчайшего рубля, а вот 6-го там не было. Эта монета и служила еще одним, притом серьезнейшим доводом (особенно для солдат и младших офицеров), что они не бунтуют, а защищают правое дело. В рукописях Пушкина есть известные строки, относящиеся к «декабристам» — «и я висел бы как шут…». Это настолько шокировало пушкинистов, что были придуманы различные варианты объяснений, кроме одного — точности пушкинской строки! Перед ним буквально открыли все двери, пригласили на площадь и вместо убийства царской семьи уготовили функцию заклания при образовании Новой династии.

Система Хеб-седа начала выполняться еще при Александре, незадолго до отъезда в Таганрог сгорела Спасо-Преображенская церковь, заложенная на месте «командной избы» лейб-гренадерской роты Преображенского полка, приведшего Елизавету к власти.

14 декабря, выстроившись в 5-угольное карэ, производя ритуальные военные действия, не понимая, что они делают, убив Милорадовича, жертвы получили 5 залпов картечи и иллюзорную память потомства.

Пушкин никогда не забывал личное мужество, дружбу, порыв идеалов, но не мог не отметить для себя жалкую роль водимых слепых. Повесили, разумеется, тоже только пятерых — символическое число Гора.

Вечером 13 декабря на специальном секретном заседании членов Государственного Совета обсуждался вопрос: «что делать с заговорщиками?». Военный министр А. И. Татищев резонно предложил, так как большинство заговорщиков было известно — «всех арестовать!». Но полицейские меры могли нарушить эзотерическое действо, и Николай сказал, что пусть они выступят, а то народ не поймет арестов! Пушкин узнал о сути случившегося (возможно, от самого Николая), и его строки: «Оковы тяжкие падут, темницы рухнут — и свобода Вас примет радостно у входа, и братья меч вам отдадут», — это надежда на прощение и возвращение «падших и наивных».

Почему же задолго до 1825 г. Александр остановил свой выбор на Николае? В Таганроге у царя входили в свиту — врачи Више, Тарасов; полковник Соломко, генерал-адъютант барон Дибич, директор канцелярии Ваценко, капитаны Валимов и Гедефруа, метрдотель Миллер, камердинеры Анисимов и Федоров, певчий Берлинский, 4 лакея и камер-фурьер Бабкин, а также камер-казак Овчаров, служивший у Александра I с 1812 г. Из Таганрога царь отпускает его в отпуск на Дон. Когда он возвращается и хочет проститься с «умершим императором», к гробу его не подпускают. Звали казака — Федор Кузьмич. Камер-казак дал царю новое имя, камер-фурьер Бабкин — России нового царя.

Дело в том, что Николай не был сыном императора Павла, он был незаконнорожденным (как и прадед Пушкина) ребенком императрицы Марии Федоровной, с которой Павел разорвал отношения еще до восшествия на престол. Причем Павел прекрасно знал, что «третий сын» прижит Марией Федоровной от гоф-курьера Бабкина, на которого он был похож как две капли воды.

Еще в мемуарах «декабриста» А. Ф. фон-дер Бриггена рассказывалось, что графом Ростопчиным-младшим в своей подмосковной деревне было найдено письмо Павла к его отцу, в котором император не признавал детей своими. Анна Павловна — при Николае I королева Голландии, была дочерью Марии Фёдоровны от статс-секретаря Муханова (не об этой ли тайне в минуты отчаяния, загнанный в угол, рассказывал в письме Геккерен, что послужило поводом для гнева Николая, переписки, так и не найденной, между ним и голландским королем и шума в парламенте).

15 апреля 1800 г. Павел писал в Москву графу Ф. Ростопчину: «Мудрено, покончив с женщиной все общее в жизни, иметь еще от нее детей. В горячности моей я начертал манифест „О признании сына моего Николая незаконным“, но Безбородко умолил меня не оглашать его. Но все же Николая я мыслю отправить в Вюртемберг к „дядям“, с глаз моих: гоф-курьерский ублюдок не должен быть в роли российского великого князя — завидная судьба[41]! Но Безбородко и Обольянинов правы: ничто нельзя изменить в тайной жизни царей, раз так предопределенно Всевышним».

Существует понятие конца и начала некоего временного периода, основанного на биокосмическом ритме, входящем в более широкую систему периодических очищений и возрождений (например, периодических космических катастроф). Но периодическое возрождение предполагает новое сотворение, повторение космического акта.

Ко времени Николая в принципе единую монархическую систему Европы уже поразила наследственная дегенератизация[42]. У Фридриха Великого — мать помешанная, у него самого с 22-летнего возраста появляются гомосексуальные наклонности. Мать же Александра, Мария Федоровна (в девичестве принцесса Софья Вюртембергская) была сестрой Фридриха I, гомосексуалиста с дегенеративной наследственностью. Известно, что генеалогической предпосылкой большого таланта является (по закону больших чисел) кровосмешение — но всплески гениальности происходят как раз на поверхности усиливающейся дегенерации. Церковь запрещала кровные браки до 7-й степени родства (в крайних случаях 6-й), но в России со времен Петра эти ограничения не соблюдались. После него «российская царская кровь» перемешивалась с западной, в частности, из тех стран, где протестантство, вообще, подобных запретов не вводило.

Результат — Георг III, английский король несколько раз сходивший с ума (оставил 14 детей), внучка которого, королева Виктория, заразила гемофилией все королевские дворы Европы (и царевича Алексея, в частности). Так что желание начать новую династию с генетически и психически здорового Николая естественно. Но это лишь небольшая часть вопроса.

Романовы по мужской линии прервались еще на Петре II (вообще всякая связь — с Петра III). Почему же сразу Николай стал «подражать» Петру I? Из тщеславия? Еще М. Элиаде отмечал, что предмет или действие становятся реальным лишь в той мере, в которой они повторяют архетип. Отсюда стремление людей стать архетипом (или его иметь). Это стремление может показаться парадоксальным в том смысле, что человек признавал себя реальным лишь в той мере, в какой он переставал быть самим собой (с точки зрения современного наблюдателя), довольствуясь повторением действий кого-то другого. Иными словами, он признавал себя реальным, «действительно самим собой» лишь тогда, когда переставал им быть.

Николай хотел не стать, а быть Петром. И в этом желании лежал глубочайший смысл.

«Лизавета Ивановна взглянула на него, и слова Томского раздались в ее душе: у этого человека, по крайней мере три злодейства на душе!…Германн сел на окошко подле нее и все рассказал… Лизавета Ивановна погасила свечу: бледный свет озарил ее комнату. Она отерла заплаканные глаза и подняла их на Германна: он сидел на окошке, сложа руки и грозно нахмурясь. В этом положении удивительно напоминал он портрет Наполеона. Это сходство поразило даже Лизавету Ивановну».